Так что современный литературный процесс, в котором должна рождаться и воспроизводиться литература как важнейшая часть культуры, протекает в весьма сложных многофакторных условиях. Перед каждым автором стоит непростой выбор: писать «в стол», «для себя» и  т.  п. в  надежде на неизвестно что, или научиться писать и продавать издателям коммерческую литературу, или «лечь» под некие «политические» заказы, или так или иначе раздобыть денег на «раскурутку»… Таков взгляд на литературный процесс глазами автора, то есть не вполне субъекта этого процесса: автор является субъектом лишь на этапе сочинительства, потом он – объект. Есть и другой взгляд – взгляд подлинных субъектов литературного процесса: заказчики-спонсоры, издатели, торговцы и «оценщики». «Оценщики»  – повторю – важная субстанция литературно-алхимического действа. Это те, кто обеспечивают рейтинги, пишут рецензии, осуществляют ввод автора и его произведения в информационное пространство, обеспечивают рекламу и пиар, делая это в интересах заказчиков, политико-идеологических или коммерческих.

Ну и еще об одной составляющей литературного процесса не следует забывать (по идее – она едва ли не главная): процесс чтения книг. В условиях, когда основным результатом создания текстов и книг является их продажа с целью получения прибыли или с целью продвижения какой-то идеологии, системы ценностей или просто имени, которое по тем или иным причинам надо раскрутить, процесс чтения заменен процессом потребления и измеряется не тем, что текст произвел в душе человека, в его ментальном мире, а измеряемыми политико-экономическими величинами: объемы продаж и т.  н. рейтинги.

Литературоцентричность вовсе не умерла. Хотя книгу давно теснил театр, кино, потом телевидение, теперь – Интернет. Но все это лишь формы, в которые облекается процесс создания вымысла, текста, его фиксации и распространения. Старомодную «литературу вымысла» из высоких сфер «делателей смыслов» сегодня выталкивает нон-фикшн: публицистика, политическая и идеологическая продукция. Художественную литературу гонят «вниз», в сферу развлечений, ее сводят к книготорговле – и немало в этом преуспели.

Не столь нова мысль: если книга – товар, то и литература, ставшая книгой – товар. Такой же, как сметана или майонез. Книжная торговля и обращается с книгами уже точно так же, безжалостно выкидывая с полок книгу позапрошлого года издания: у  нее как бы истек срок годности. И нет тут никаких сантиментов: просрочено – так просрочено! Отличие от майонеза одно: мы не знаем, кто автор майонеза «Слобода» или таблеток «Эспумизан» (а у них есть именно автор: тот, кто разработал рецептуру и технологию производства), но знаем имена авторов других товаров – от «Акунин», «Браун», «Дашкова» до «Улицкая», «Устинова», «Яхина». Я вовсе не стремлюсь принизить талант и роль персон, чьи имена стали хорошо продаваемыми торговыми марками, я лишь подчеркиваю сходство подходов к их распространению, продаже. Не исключено, что маркетологи начнут прописывать и соответствующим образом рекламировать книги определенного рода, как медицинские средства, рассматривая политические пристрастия покупателей, как своего рода заболевания, а книги – как лекарства от них: испытываешь неприязнь к политику П – принимай, то есть читай писателя Б-ва, ненавидишь такой-то период отечественной истории – помогает писатель С-ин и так далее.

В чем же предмет моей озабоченности, что мне не нравится в происходящем? На чьей я стороне?

Я на стороне культуры как фактора развития не только самой себя, но и общества в целом. Причем развития в том направлении, которое я считаю верным, в котором отношения между людьми описываются формулой «человек человеку друг, товарищ и брат», в котором живется безопасно и счастливо, в котором развитие личности, творчество стоят на первом месте… Это общество и такие люди не возникают сами по себе, не возникают они и как следствие торжества т.  н. принципов свободного рынка или либеральных ценностей, опирающихся на примат индивидуализма. Я уверен, что для движения в этом направлении, у литературы есть своя важная, незаменимая функция – воспитание морали, воспитание нового человека. Такая литература в рамках существующего литературного процесса с описанными выше определяющими факторами и мотивациями успешно существовать не сможет. И я обеспокоен тем, что такая литература оказывается в весьма тревожном положении. У нее остаются очень небольшой ареал обитания и, соответственно, очень тихий голос, слабое влияние. Ей осталось одно – внутренний порыв автора, пишущего «в стол». Здоровое общество, заботящееся о своем будущем, должно обеспечить такого рода литературе специальные меры защиты, поддержки на государственном уровне.

Не предлагаю ли я повторить советский опыт государственной поддержки идеологически правильной литературы со всем издержками такого подхода? Нет, не предлагаю. Я также не предлагаю изменить тот самый литературный процесс, о котором я писал не без издевки и сожаления. Надо искать другие критерии и новые способы их применения. Я хотел бы, чтобы осуществилась поддержка некоммерческой и идеологически разнообразной литературы и ее авторов. Самыми узкими местами я считаю систему распространения книг посредством книготорговли и систему продвижения (если угодно – рекламы) этой литературы.

Механизмы поддержки понятны, и большая часть из них в той или иной форме была испробована в советские времена. Поддержка государства нужна как в прямой материальной форме, так и в обеспечении доступа к дорогостоящим СМИ – таким, как, например, центральные ТВ-каналы. Сейчас туда пробиваются информация и реклама только той литературы, которая идеологически близка руководству (владельцам) каналов. Идеологически неблизкая или непроплаченная литература и ее авторы на экранах не появятся. Это надо изменить. Надо также помочь нераскрученной литературе дойти до читателя. С книжной торговлей этот вопрос может быть решен сочетанием коммерческого подхода (дотировать распространение таких книг) и административного. Важную и самостоятельную роль в этом могут сыграть имеющиеся Союзы писателей разного идеологического толка.

Союз писателей (какая-то новая ассоциация Союзов или новый Литфонд) должен заниматься ролью литературы в жизни общества и государства, возвышать эту роль, делать ее фактором развития. Хотелось бы, чтобы Союз писателей обрел влиятельные рычаги влияния на литературный процесс. Наделить его этими рычагами должно государство. Разумеется, у самого государства в лице его органов власти должно быть понимание значимости этого самого «литературного процесса» и  более или менее осознанное видение спектра ценностно-целевых установок своего развития, но этого, к сожалению в достаточной мере пока не просматривается.

Не просматривалось это и во времена Некрасова, мечтавшего, что настанут времена, «…когда мужик не  Блюхера и не милорда глупого – Белинского и  Гоголя с базара понесет». Времена настали, но потом «что-то пошло не так», и «милорд глупый» вернулся, да не один, а с глупыми же бабами.

А чтобы пошло так, как надо, следует об этом хотя бы думать.

Но непременно вслух! 

Луна – она же месяц (или полумесяц, когда находится в соответствующих фазах). О  Луне – как о планете, спутнике Земли – можно ничего тут и не писать, поскольку всё это либо известно (в школе учат), либо забыто, потому что не очень-то и нужно. Нет необходимости помнить, что расстояние от  Земли до  Луны – около 385 тысяч км, что отраженный Луной свет доходит до нас примерно за 1,2  сек. Можно также не помнить о том, что космический корабль «Апполон», доставивший (теперь в этом принято сомневаться) американских астронавтов, летел к  Луне 72 часа, то есть трое суток. Можно также прожить счастливую и содержательную жизнь, не зная, что диаметр Луны почти 3,5 тысячи км, то есть Луну можно разместить аккурат между Москвой и  Барнаулом. Если не хотите пристраивать Луну на этом участке, можно ее втиснуть между Москвой и  Барселоной…