Женщина лет сорока – пятидесяти неожиданно, но проникновенно спросила: «Скажите, откуда в мире столько зла?» Поскольку дело было в  Измайловском лесопарке, по которому я прогуливался, то не отогнал ее, а немного подурачился. Сказал ей примерно следующее:

Вопрос вы задали серьезный, глубокий… Позвольте мне, раз уж вы спрашиваете, сперва уточнить кое-что. Предполагаю, что вы неслучайно задали такой вопрос. Вы размышляли над ним, искали ответ, но не находили… И решились выйти на улицу, дойти до парка, углубились в лес и лишь тут, на безлюдной затененной дорожке, увидев меня, решились задать его. Я для вас человек незнакомый… Быть может, я просто дурак, но вы, руководствуясь каким-то неведомым мне чутьем, донесли свой сакральный, сложнейший вопрос именно до меня. Я озадачен и обескуражен… Я теперь размышляю не об ответе на ваш вопрос, а о вас, об особенностях вашего мышления, о непростой и рискованной модели поведения, которой вы последовали вследствие попыток анализа фундаментальной проблемы бытия. Вовсе не факт, что вы страдаете обсессивно-компульсивным расстройством, и не в этом главное. Боюсь, что в принципе недостаточно оснований, чтобы рассчитывать на сколь-нибудь убедительные идентификаторы достоверности возможного ответа на вопрос от незнакомого пожилого человека в трусах, блуждающего по лесу с очевидным отсутствием цели…

В общем, она сама ушла… Отгонять не пришлось. Возможно, она хотела мне просто продать «Бхагават-гиту». Но я подвел ее, не откликнулся ожидаемым образом на вопрос, задавать который ее, видимо, научили на «курсах по распространению».

Она ушла, а вопрос-то остался! Я – и вопрос. Как от него отделаться? Можно, конечно, придумать ответ, но неплохо также задать еще кучу вопросов…

«Откуда в мире столько зла?..» Ясно, что размышлять надо о дуализме добро – зло. Что-то люди считают добром, а что-то – злом. В обыденной жизни никаких особых проблем с оценкой – добро это или зло?  – не возникает. Для этого достаточно здравого смысла и жизненного опыта. Размышлять тут особо не о чем и придумывать определения типа «зло – это то-то и то-то» вовсе не к чему. Сегодня «это»  – зло, завтра то же самое – добро…

Другое дело – религии и философии. Для философов размышления о добре и зле прямо-таки нескончаемое удовольствие. А для религиозных деятелей и вовсе хлеб насущный, один из важнейших источников существования, наилучший из товаров, неиссякаемый и дорогой. В большинстве вероучений зло персонифицировано (Дьявол, Шайтан, Ракшас, Дэв, Бес, Черт и т.  д.). Происходящее в мире описывается как борьба сил добра с силами зла. У  Достоевского: «Здесь диавол с  Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Более глубокие религиозные философы с этим, разумеется, не согласны: Бог не борется с дьяволом. В христианстве дьявол уже Богом побежден, да и ресурсов, возможностей у дьявола бороться с  Богом маловато будет, а вот с человеком дьявол борется, и началось это с  Адама и  Евы, обманутых, соблазненных Змием (он же дьявол). С этого, как считается в христианстве, все проблемы и начались: зло вошло в мир, прежде бывший миром добра.

В торговле злом и средствами для избавления от него есть два важных принципа. Первый – приватизация права оценки, что есть зло, а что – добро, знаем только мы! Второе – незаметное, «по умолчанию» превращение оценочной категории в вещество, материализация и персонификация зла: бог – добро, дьявол – зло.

Тогда в мире сразу оказывается много-много зла, причем оно управляется очень могущественными силами, с которыми человек сам совладать не в силах. Но ему во спасение есть церковь и священнослужители, которые знают, каким правилам надо следовать, что и как делать, чтобы избежать «козней диавола».

Посей страх – пожнешь власть!

Так и живем…

А жить надо бы не так!

Добро и Зло – оценочные моральные категории, это (мое или чьё-то) отношение к чему-то или кому-то в данный момент. Ни Добро, ни Зло – не «вещество», не «поле» и  не «персона». Добро и Зло не «возникают», не «распространяются».

Иногда говорят об «уничтожении в мире зла», мечтают о мире, в котором «не будет зла». Это был бы ужасный мир – мир без зла. Это означало бы, что мы утратили способность различать хорошее и плохое, добро и зло. Такая утрата одного из важнейших свойств человека привела бы в конце концов к гибели человечества: как если бы человек лишился возможности ощущать страх. Казалось бы, это же прекрасно – бесстрашный человек! Вовсе нет, страх – важнейший инстинкт! Он необходим, он сигнализирует об опасности. Страх очень нужен человеку. Другой вопрос – поведение в состоянии страха. Одно дело – паралич, незащищенность, порожденная страхом; другое – мобилизация на действия по защите, преодолению, нейтрализации опасности, осознанию ощущений страха как конкретной угрозы.

Умение оценивать что-либо как добро и зло – важный поводырь в мире морали. Каждый всегда действует с оглядкой, с ощущением нравственных норм, которые ему близки. С детства и на протяжении всей жизни мы постигаем (и переоцениваем), «что такое хорошо и что такое плохо». Мы живем не только в мире, где есть дома и улицы, деревья и реки, небо и горы, люди и бабочки, но и в мире морали, наполненном нравственными нормами, ориентирами. Они к нам приходят разными путями: и  от родителей, семейного воспитания, и через религию, и через литературу, и от политических пропагандистов, и от растлителей и соблазнителей… Наше индивидуальное сознание содержит в себе множество моральных ориентиров. В зависимости от обстоятельств мы выбираем то один, то другой вариант поведения, считая его в данный момент оправданным, соответствующим некому ощущению «общей правоты». Да, красть нельзя, это аморально, но если я разведчик, посланный с заданием выкрасть у врага секретные документы, то это уже не аморальная кража, а высокий подвиг… Каждый день мы сталкиваемся с подобным личным выбором – к счастью, не столь радикальным и драматичным.

Этический мир – вовсе не застывший «парк памятников», ландшафт из монументов. Это непрерывно изменяющаяся среда обитания, как снег и ветер, как дождь и сушь. На нас обрушивается не только внезапный ливень, но и революции, «перемены курса», мы живем в мире, где все время происходит ломка моральных норм: что считалось плохим и недозволенным вчера, сегодня становится обыденной нормой. Принципы, на которых строилось государство и жило несколько поколений граждан, объявляются ошибочными: только что бывшие «Добром» они объявляются «Злом»…

В чем же все-таки слабость подхода, в котором Зло персонифицировано? Что плохого в том, чтобы человек опасался козней Дьявола, чтобы считал свои пагубные стремления следствием действий «сил зла», под чье влияние он угодил? Какая разница, человек не будет совершать дурные поступки потому, что вовремя распознает «дьявольские наущения», умеет с ними бороться, или же он их не совершает по каким-то иным, не религиозным – гуманистическим, научным – основаниям? Главное – не твори зла! В поисках ответа важно не перегнуть палку…

Для общества, для сограждан вроде бы и неплохо, если кто-то живет в соответствии с моральными нормами, предписанными вероучением. И пусть он не совершает зла, на которое его толкает коварный дьявол, потому что знает, как с ним бороться (постом и молитвою, например), потому что он «Бога боится» и  страшится Страшного суда и не забывает об ответственности за все свои грехи… Пусть так будет, что ж тут плохого? Плохого-то вроде бы и нет?

Во-первых, очень уж невысокая эффективность у такого «управления совестью». Тысячелетиями люди живут, руководствуясь разными вероучениями, в которых под теми или иными именами есть и «силы Зла» и «силы Добра», есть и воздаяния за содеянное… Эти предписания, несомненно, работают: люди хоть и убивают, обманывают, обворовывают друг друга, не прекращая свои злые дела ни на один день, но не истребились же при этом полностью. И много чего придумали, понастроили, создали… Причин, по которым люди сами себя не истребили, разумеется, много, но я считаю, что выделять из них религиозную мораль как самостоятельный фактор надо. Но вот приписывать этому фактору главенствующую роль нет оснований.