И еще: при более глубоком изучении оказывается, что спиральные формы и прочие подобные симметрии не всегда в точности соответствуют золотому сечению, в котором Ф = 1,618033988… Похожими, близкими, но не совпадающими с математической точностью являются, например, спираль Архимеда или ряд Фибоначчи… Все они нами воспринимаются как приятные глазу, как гармоничные.

С учетом этого нашего восприятия строились великие сооружения и в древности – афинский Акрополь, и в наши дни – можно привести в пример творчество Ле  Корбюзье или Ивана Жолтовского. Замечено, что наше восприятие картины «управляется» именно золотым сечением: внимание подсознательно устремлено в те зоны изображения, расположение которых мы можем заранее определить с помощью геометрических построений. Многие художники – от  Леонардо да Винчи и  Альбрехта Дюрера до современных мастеров – этим пользуются осознанно.

Наконец, пропорции злотого сечения (или близкие к ним) в музыке не просто встречаются: на них основан гармонический ряд музыкальных нот. И восприятие нами крупных музыкальных (и даже литературных, драматургических, кинематографических) произведений тоже следует этой таинственной гармонии.

Все это и многое другое является проявлением различных симметрий, существующих в природе. Эту мысль можно поэтизировать, увести из мира рационального: это является проявлением божественной гармонии Мироздания частью которого является человек. (См. также главы о числах «е» и «пи».)

Двойка, две единицы… Пара: две руки, две ноги, два глаза, два уха… «Два»  – базовый алгоритм, начало счета: один плюс один равно двум. Инь и ян, плюс и минус, добро и зло, материя и дух, тепло и холод, свет и тень, левое и правое – бесконечный ряд оппозиций, дуальностей, концептуальных пар, диалектических начал и противоположностей. Двойка, пара – очевидное основание материального мира, базовый конструкт в построении правил логики.

Именно приведение всего к дуальным оппозициям лишило, по мнению восточных мистиков и многих современных мыслителей, европейскую, христианскую культуру полноты восприятия мира. Сведя все к оппозиции «бог – дьявол», христианству удалось упростить картину мира и создать эффективную систему выживания христианства и технологию управления обществом. Торжество диалектики дуальностей произошло, несмотря на то что в самом христианстве существовала троичность божественного: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог – Дух Святой. Но аристотелевско-гегелевская логика и потребности управления социальными процессами оказались важнее: они вошли в повседневную практику, оставив неслиянность троичной гармонии христианским философам.

«Три»  – число, издревле несущее в себе священные, сакральные, магические смыслы. Герой русских сказок непременно должен сделать выбор из трех возможностей: «налево, направо или прямо», ему предстоит отрубить три головы у трехглавого дракона, исполнить три желания, отгадать три загадки. Испытания всегда бывают троекратными и лишь на третий раз удается достичь желаемого. Былинных богатырей тоже было трое. Троекратное повторение дает ощущение завершенности, полноценности всякой последовательности действий. Даже поцелуй у славян троекратный.

Почему именно число 3 во многих культурах стало таким важным, особенным? Здесь не отослать нас к более простым и очевидным случаям, типа особенного статуса чисел «пять»  – пять пальцев на руке, «десять»  – по числу пальцев на обеих руках и т.  д. В природе мы часто встречаем явления парные – два глаза, два вида животных и растений: мужское и женское, два времени суток – день и ночь и т.  д. Что-либо, существующее в виде трех компонент или состояний, в природе встречается крайне редко. Я, например, кроме трехлепестковых растений типа ряски, так сразу и не припомню. Впрочем, и не надо ничего припоминать, поскольку число «три» возникло не потому, что в природе имелся соответствующий устойчивый аналог, а просто потому, что надо было считать. Умение считать возникло раньше письменности и раньше понятия «число». В языках первобытных народов сохранился принцип, по которому люди формировали систему счета. Так, например, Миклухо-Маклай описывает: «Папуас загибает один за другим пальцы руки, причем издает определенный звук, например "бе, бе, бе"… Досчитав до пяти, он говорит "ибон-бе" (рука). Затем он загибает пальцы другой руки, снова повторяет "бе, бе", пока не доходит до "самба-бе" и "самба-али" (одна нога, две ноги). Если нужно считать дальше, папуас пользуется пальцами рук и ног кого-нибудь другого».

Так что число «три» как элемент счета возникло естественным образом как «бе-бе-бе». В других языках, например в языке австралийских аборигенов и многих других народов, «три» обозначалось как сумма 1 + 2: 1 = энеа, 2 = петхевал, 3 = петхевал-энеа, 4 = петхевал-петхевал. А у некоторых других племен специальные слова имелись не только для единицы и двойки, а и для тройки: 1 = мал, 2 = булан, 3 = гулиба, 4 = булан-булан, 5 = булан-гулиба, 6 = гулиба-гулиба и т.  д.

На каком-то этапе развития первобытные люди стали делать зарубки, завязывать узелки, складывать камушки в ямку и т.  д., формируя тем самым, говоря языком современным, абстрактное множество чисел, позволяющее не только вести счет определенного набора предметов, но и сравнивать количества разных предметов между собой не просто на глаз, а путем точного пересчета. Следует сказать, что счет на глаз, во всяком случае, умение отличать объекты по их количеству, умеют производить и животные, даже такие глупые, как голуби: они четко различают объект с семью пятнышками от объекта с девятью пятнышками.

Но вернусь к сакрализации чисел. Эта забава – впрочем, эту «забаву» возвели в ранг «науки нумерологии» и  смежных видов магии и колдовства – пришла людям в голову очень давно и развилась до состояния ветвистого древа всякого рода толкований. О тройке сказано много возвышенного, чего только не наговорили. Число три олицетворяет трехчастную природу мира: небо, земля и вода (иногда – воздух, вода и огонь); трехчастную природу человека: тело, душа и дух; трехчастную природу жизни: рождение, жизнь и смерть; трехчастную природу пространства: начало, середина и конец; трехчастную природу времени: прошлое, настоящее и будущее. Во всех религиях имеются троичные элементы. В индуизме – Брахма, Вишну, Шива, олицетворяющие единую силу творения, сохранения и разрушения. У даосов Великая Триада – это небо, человек и земля; у  маори Божественный творец есть триединство Солнца, Луны и  Земли и т.  п. Наконец, христианская Троица: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог – Дух Святой.

Я думаю, что столь настойчивое обращение людей к троичным конструктам возникает из-за инстинктивного ощущения гармонии и устойчивости троекратных действий. Быть может, инстинктивность эта может быть проиллюстрирована троекратным бросанием жребия при необходимости выбора альтернативы в условиях неопределенности критериев. Во всяком случае, трудно найти устойчивую «тройку» в  мире, окружавшем человека на ранних стадиях его развития, когда создавался счет как таковой, когда использовались пальцы рук и ног. Парные элементы и явления, как мы уже говорили, встречаются часто: две руки, ноги, два глаза, два времени суток, пара мужчина – женщина и т.  д., а вот «троица»  – конструкция, скорее, ума, нежели очевидный природный объект.

Выше – в разделе про «двойку»  – мы коснулись проблемы троичной гармонии мира. Учение о троичности Бога развивается много столетий, прославлено в иконописи и трудах Святых Отцов, закреплено в  Символе Веры, но до сих пор сохраняет в себе нерешенные, спорные вопросы, ответы на которые по-разному дают в восточном и в западном христианстве. В частности, остается предметом разногласий так называемая проблема филиокве. Восточное христианство – Православное – рассматривает источником Святого Духа лишь Бога-Отца, в то время как западное христианство в большинстве церквей рассматривает Св. Дух как исходящий от  Бога-Отца и от  Бога-Сына как от одного источника. Слово «филио́кве» происходит от латинского filioque – «и Сына». Именно это добавление к латинскому переводу Никео-Константинопольского Символа веры, принятое Западной (Римской) церковью в XI веке в догмате о  Троице: об исхождении Святого Духа не только от  Бога-Отца, но от  Отца и  Сына,  – стало одним из самых главных поводов для разделения Вселенской церкви. А последствием этого раскола христианских церквей стал весь трагизм тысячелетней истории войн и конфликтов, сотрясающих всю мировую цивилизацию до дня сегодняшнего.