Второе – судьба. Судьба – это, прежде всего, то, что с народом уже произошло, его история. Те, кого я считаю «настоящими русскими», воспринимают историческую судьбу народа как непрерывную, этически оправданную линию развития целостности под названием «русский народ». Это – органические русские. Они ощущают себя и свой род как непрерывную линию, живой побег, одну из ветвей, образующих древо русского народа. Это древо никогда не росло «не в ту сторону», никогда не «ошибалось» и никогда не хотело быть другим деревом, другим живым организмом, другим природным и историческим явлением. Органический русский смотрит на пройденный путь с благодарностью к предкам, с любовью и восхищением оценивает любой отрезок русской истории. У него нет и не может быть повода для отрицания пройденного, для покаяния или стыда.
Третье – предназначение, то есть еще не состоявшаяся часть судьбы, наши мечты, идеалы, образы будущего. Это очень важное метафизическое ощущение. Оно намного значительнее, чем цель или проект. Предназначение – это скорее чувство, чем знание. Предназначение – предмет веры, а не следствие логических сопоставлений. Мы можем (и, наверное, должны) придумывать разные мифы о самих себе, создавать образы нашего будущего, складывая их из самых разных материалов: научных, религиозных, художественных… Но все эти средства лишь помогают, но не заменяют веру в предназначение и ощущение предназначения русских – как особого, «неотменяемого» народа среди остальных народов. И при этом органический русский ощущает и самого себя, свою семью, своих детей и внуков как неотменяемую часть этой великой и бесконечной миссии: быть русским.
Есть ли у нынешних русских объединяющая мессианская идея? Нужна ли она? Мессианской, наднациональной идеей, несущей в себе помимо прочего и некую важную метафизическую, трансцендентную составляющую, у советских русских была идея построения социализма – коммунизма. В американском обществе, его менталитете имеется нечто подобное: быть образцом демократии и распространять ее по всему миру.
Мне кажется, что русскому народу всегда нужна наднациональная идея – объединяющая и мобилизующая. Созидание некоего нового типа государства, новой модели развития – вот, как мне кажется, то, что может эту роль играть. Новый вариант социализма, государство справедливости – в этом направлении надо развивать объединяющую идею. Начать надо с пересмотра концепции и практики строительства социализма, но не путем очернения собственного опыта, а опираясь на тот позитив, на который следует опереться.
Государство остается одной из высших ценностей для русских (неважно каким способом себя осознающих таковыми). Это все еще – Родина, Родина-Мать и т. д. Перед угрозой исчезновения государственности русские способны – и идут – на многие компромиссы во внутренней политике. Компромиссы порой превращаются в слабости: русские согласились с антинародной политической и экономической системой, согласились с передачей значительных богатств и многих управленческих рычагов в нерусские руки, они согласились с наплывом мигрантов, с необходимостью особого уважения и, соответственно с уступками по отношению к разным «титульным» народам… Возникает вопрос о существовании предела у этого процесса. Президент России как-то задал афористичный вопрос: «Зачем нам такой мир, в котором не будет России?» Я задаю похожий вопрос: согласны ли русские сберечь государственность, Россию, в которой не будет русских? С юридической, конституционной точки зрения по факту так уже и есть… И я ощущаю, что многие из нас это приняли – в надежде, что спасение формы оставляет шанс на наполнение ее содержанием. Как бы не ошибиться!
Проблемы с государственностью у русского народа очевидные. Никогда в истории не провозглашалось «государство русского народа». Были русские княжества, было царство русского царя, была Российская империя, был СССР, теперь вот один из обломков называется Российская Федерация. Ни одно из этих образований не называло себя «государством русского народа». На уровне ощущений, восприятий так было, в статьях и книгах писалось про «государствообразующую роль русского народа», но как политическая, программно-целевая установка – не было и нет.
Можно ли это осуществить и надо ли к этому стремиться? – вопрос открытый. Каковы ожидания той части русского народа, которая этого хочет? Считают важным указать на уровне, скажем, Конституции, что Россия – единственная родина русского народа. При этом подчеркивают, что русский народ – разделенный, то есть проживает в разных странах, но общей и единственной для всех родиной является Россия. (Каковы ее исторические границы – вопрос важный, но в данном контексте – второстепенный.) В этой позиции просматривается аналогия с Израилем, не только объявившим Израиль исторической родиной всех евреев, но и реализовавшей на практике юридический механизм и его практическое воплощение в виде предоставления гражданства всем евреям независимо от страны проживания. Попытка внедрить такой же подход в отношении России и русских упирается в отсутствие хоть какого-то идентификатора «русскости», который мог бы быть формализован и переведен в юридические нормы. Размышления в этом направлении идут, некоторые из них отражены в этом эссе, но до практического результата пока далеко. Юридическая норма должна опираться на исчерпывающий перечень измеряемых однозначных признаков. Их можно, разумеется, придумать и ввести, как это было сделано в СССР: ввели паспорта в которых была графа – национальность. На первых порах ее заполняли «как придется»: то со слов гражданина, то по решению заполняющего работника. А уже впоследствии национальность определялась по документам отца или матери – на выбор. Будет ли что-то подобное сделано в современной России, посмотрим…
Связность – важное и специфическое свойство явления «русские». Язык, культура, общая территория и пр. – средства, обеспечивающие наше взаимодействие друг с другом, наше сродство. Связность – понятие более широкое и глубокое, нежели «коммуникация», «общение». Общение – важный элемент, но ощущение целостности народа не обеспечивает. Связность, – это когда я приезжаю впервые в незнакомый город и, просто перекинувшись взглядом с встречным человеком, с ходу определю, что он – «свой». Это и есть – сродство. Связали нас те самые культура и общая судьба, язык и телесное сходство, но то, что с помощью всего этого возникло – связность, – есть новая, самостоятельная ценность. Быть может, и метафизического свойства. Русские обладают этой связностью. Связность обеспечивает целостность. Мы – свои друг другу. А «не свои» – нам чужие. Просто? В общем, да… Но – важно!
Среди признаков явления «русские» я не упомянул этничность, но об этом скажу позднее. Сперва хотя бы несколько слов о тревогах, которые и привели меня к публицистичности и полемичности в отвергнутых (но написанных же!) вариантах текста. Тревога в краткой формулировке: опасение, что русские исчезнут, перестанут быть русскими. Наша политическая история дает основания для подобных тревог.
Судьба русских эмигрантов, коих за столетие было несколько миллионов, печальна, но вполне ожидаема и типична. Судьба же русских, внезапно и не по своей воле оказавшихся иностранцами в новых независимых государствах, трагична, несправедлива и продолжает переживаться прямо сейчас, кровоточит.
Русские, проживающие в России, пока еще сохранились как русские, но именно их проблемы и есть моя главная тревога. Русские все еще демонстрируют невероятную живучесть: после всех пережитых трагедий и целенаправленных воздействий на русский народ он не исчез, но против него продолжают применять все более опасные и изощренные методы изменения глубинной сердцевины.
В этой связи отмечается немало симптомов. Указывается на то, что русские не являются хозяевами своей судьбы, что они подчинены чужой воле и действуют в чужих интересах. Говорят, что одним из слабых мест является отсутствие закрепленного статуса русского народа как такового и определения России как государства русского народа. Одни обращают внимание на отпадение от религии, другие – наоборот: на поглощение религиозным мракобесием. Очевидно то, как расчленяют нашу целостную историю на куски, разрубая тем самым и современное общество, разводя его по противоборствующим частям, отвергающим целые периоды истории как «ошибочные». Опасностью представляется встраивание России в глобальный мир с навязыванием несвойственных русской ментальности форм хозяйствования и обыденной жизни. Проблем немало, и опасения небеспочвенны. Главная среди них – с точки зрения сохранения русского народа как русского – не в наличии зловредных факторов и намерений, а в его разобщенности, причем не в организационном смысле, а в смысле осознания, ощущения своей целостности, ответственности за эту целостность и за предназначение русского народа.
