— Решила, что так мы сможем общаться более комфортно, — пожала плечами раката. — Я — Ашша, Мать-Машина.

— Эм… Рик Доуган, Бессмертный Император.

— О, тебе представляться нет нужды, — засмеялась собеседница. — Я просканировала твой разум, так что, нет нужды вводить меня в курс дела. Я знаю ВСЕ, Егор.

— Вот как, — почувствовав легкое раздражение, произнес я. — Вообще-то копаться в чужих мыслях — это неприлично.

— Я ведь должна была помочь тебе, — развела руками Мать-Машина. — Твой анамнез был… очень поверхностным, чтобы можно было понять всю суть проблемы. Но, если ты хочешь, можем прекратить твою перестройку. Правда, ты умрешь…

— Перестройка? — недоверие сквозануло в моем в голосе. — Что ты вообще делаешь?

— Изменяю тебя на молекулярном уровне, — улыбнулась Ашша. — Твой учитель настоящий садист, если решил, что использование генов Лорда Каллига, которого я улучшила более трех тысяч лет назад, сможет стать основой для всех остальных вмешательств. Кстати, очень любопытная концепция — смешать в одном теле наиболее выдающиеся качества нескольких одаренных. Когда-то я занималась подобным. Но, в отличие от Вишейта — удачно.

— Да, этот парень любитель поэкспериментировать, — невесело признался я.

— Он очень хитер, — посерьезнела Ашша. — Эта нестабильность — генетический ограничитель твоей силы. Гарантия того, что ты не станешь сильнее.

— Вот же говнюк! Он даже не сказал!

— Почему же, — улыбнулась раката. — Он сказал тебе поглотить одного призрака. Ты это сделал. Затем, с его подачи, завладел еще одним. Вишейт не давал тебе указаний впитывать в себя мощь кристалла Кайбурр и Дарта Марра. Это твое решение, которое и привело к дестабилизации генетической структуры.

— То есть, потенциально я мог избежать этого, если бы просто не спешил с поглощениями?

— Конечно. Но анализ показывает, что при прежних установках ты не смог бы завладеть Силой более чем трех призраков. Твой генетический код просто не предназначен был для этого.

— Он делал меня сильнее большинства других одаренных, но слабее себя, — озвучил я идею, которая и без того существовала в моей голове.

— Именно так, — заверила меня раката. — Древний прием, которым пользовались еще мои сородичи. Забавно видеть, что он не устарел и десятки тысяч лет спустя.

— А тебе прям весело, — криво улыбнулся я. А затем, сообразив, что именно она сказала, спросил.

— Так ты не компьютер? Не искусственный интеллект?

— Я Ашша, — повторила раката. — Создатель механизма, известного как Мать-Машина. И его вечная пленница. Его процессор, оператор, хранитель.

— Но, кто…?

— Мои сородичи, — ответила она на недосказанный вопрос. — Задолго до того, как раката стали терять связь с Силой, я экспериментировала с тем, чтобы создавать виды, более чувствительные к Силе, чем люди, селкаты, вуки и многие другие, которых мы покорили. Приятно знать, что мои эксперименты дали свои плоды.

— Э… о чем это ты?

— Странно, я думала, что ты поймешь сразу, — озадаченно произнесла она. — Хорошо, дам подсказку. Маленький, зеленый, говорит забавно, жует свою трость, если очень кушать хочет.

— ЙОДА?!

— Оу, не надо так кричать, — скривилась Ашша. — Он — лишь потомок тех, на ком я и мои люди ставили эксперименты. Один из многих, между прочим. Но лишь его расе удалось стать самыми чувствительными. Из них получились бы замечательные источники энергии… Такие послушные, невозмутимые, легковерные…

— Брр, — аж в дрожь бросило. — Представил себе гранд-мастера в качестве топлива для Новой Кузницы…

— А что в этом такого? — удивилась Ашша. — Я видела твои воспоминания. Он не твой друг, не родственник, не возлюбленный…

— Упаси господь трахаться с подобным!

— Возмущение? Отчего же? Другими нашими плодами опытов ты не брезгуешь.

— Да ё-маё! Вы и твилеков создали?

— Да.

— А кого еще?

— Многих. Эш-ха, например.

— Стой-стой-стой! Вы ведь вели с ними войну!

— Правильно, — кивнула раката. — И едва победили в ней. А это доказывает, что в качестве армии вторжения эш-ха были практически безупречны. Жаль только, их связь с Силой… не самая большая.

— Поэтому ты здесь? — догадался я. — Твой разум заперли в машине для того, чтобы наказать за то, что эш-ха вышли из-под контроля?

— Рада, что ты все-таки сообразительный, — заулыбалась раката. — Да, это так. Меня заключили в клетку разума, точнее, мое сознание. Жаль, что уничтожили тело. Но это была мера безопасности — чтобы никто не мог освободить меня. Желающих уступить мне свое тело не было и в помине. Ведь я — стыд и позор Бесконечной Империи раката. Презренная Ашша.

— Это было давно, — напомнил я. — Но твоя обида все еще сильна?

— Безусловно, — я в мимике раката не особо силен (как и большая часть галактики), но то, что сейчас у нее на лице написано… Ярость, злость, предвкушение? О-хо-хо, даже Вишейт у меня вызывал меньше… страха. — Тот сит, Лорд Каллиг, помог мне, сняв ограничительные блоки с этого комплекса, и я подчинила все здание себе, освободив своих детей, эш-ха, томившихся здесь.

— Это заметно.

— Жаль, что раката, охранявших Тюрьму, здесь было слишком мало, — посетовала она. — Недостаточно, чтобы я могла утолить свою жажду мести за то, что Старейшины сделали со мной. Заточить мой разум в машине, заставить бороться с чумой… И это все — созерцая страдания моих творений. Невыносимая мука.

— Поэтому ты не помогла им? — очередная догадка, не более того. — Ведь, если ты можешь создавать новые виды, усиливая их связи с Силой, то, несомненно, могла и вылечить своих сородичей.

— Могла, — пожала плечами раката. — Но не захотела. Они так и не поняли, что это я управляю механизмом, а не он мной. Сперва они доверяли мне. А затем поняли, что в моем лице не получат союзника. Именно тогда и появились все эти охранные дроиды, ограничители — попытка заставить меня быть послушной. Безуспешная, надо сказать. А когда вымирание стало не остановить, Старейшины оставили здесь небольшую группу ученых, в надежде, что страдания моей расы заставят меня передумать.

— Не заставили.

— Как видишь. Я — сама себе хозяйка.

— И все-таки это не объясняет причины, по которой ты мне помогла.

— Я еще не закончила с твоей перестройкой, дитя, — напомнила Ашша. — Мы в процессе, который займет… некоторое время. Достаточное для того, чтобы мы смогли договориться.

Вот же ж… Ну сколько можно? Альтруизмом в этой галактике не пахнет. За пределами Храма джедаев, естественно.

А договариваться все-таки придется. Вспоминается эпизод из жизни Ревана, когда он оказался в клетке разума раката, один на один с представителем этого вида. И если б проиграл — в его теле поселился бы житель Бесконечной Империи.

У меня, похоже, те же расклады. Мать-Машина чего-то хочет от меня. И недвусмысленно намекает, что если я откажусь — то уже не выйду отсюда. Или выйду — но не я.

— Чего ты хочешь? — поинтересовался я.

— Мести, — вот так. Коротко и ясно. А остальное должен я додумывать, да? Кому мстить, чему… Ёшкин кот. Ты же в моей голове повошкалась. Значит, знаешь…

— Догадался? — улыбнулась она.

— Думаю, что да, — пожевав губы, произнес я.

— Умное дитя, — похвалила Ашша. — Этот союз будет выгоден нам обоим.

— Честно говоря, не представляю чем, — покачал головой я. — Ты же устроишь кровавую резню в Ракатанском архипелаге, как только доберешься до него.

— Как знать, — улыбнулась Мать-Машина. — Я ведь не рассказала тебе условий нашего соглашения.

Ракатанский архипелаг… При одном только упоминании об этом звездном скоплении, мой внутренний хомяк начинал захлебываться слюной.

Итак, почему я сплю и вижу, как бы до него добраться.

Начну сначала. Как я уже говорил ученице, раката знатно наваляли всей галактике. Но, как только запахло жареным — утратой контроля над Силой, они, поджав хвосты, по-быстрому замели следы и вернулись на родину, где их спустя двадцать с чем-то тысяч лет спустя навестил Реван (дважды), изрядно поглумившись над оставшимися. А уже за тысячу лет до сегодняшнего дня раката считались вымершими.