Несмотря на обстоятельства, я восторгался Цином Драллигом.

В эти минуты, отражая удары друг друга, словно две размазанные тени, мы, словно два урагана, сметали все на своем пути. Сила переполняла обоих — ослепительный Свет Драллига и серость Единой Силы в моем подчинении. Он буквально скользил на гребне волны, отдавшись ей, позволяя направлять его руку.

Я же, отбросив в сторону мельчайшие сомнения, сорвал с себя оковы предрассудков и догм, вытравил из разума сомнения и философские споры, нашел свой путь. И впервые за все свое время, начиная с момента своего пробуждения на Джеонозисе, и заканчивая сегодняшним днем, не сомневался в принятом решении.

Рассуждая о Равновесии, чередовании Сторон Силы и прочем, я… Даже не представлял, что это на самом деле.

Но сейчас…

Сам того не понимая, но Цин Драллиг преподал мне самый важный урок. Все сомнения и дилеммы снесло как дряхлую дамбу в половодье. Ясный и чистый ум, направляющий тело, поющее восторгом от самого осознания происходящего.

После всех этих сражений, после восхищения Темной стороной, как наилучшего способа собственного погружения в бой, я нашел свой путь. Единственно верный. Тот, за который мне никогда не будет стыдно.

Тот, которому я никогда не изменю.

Тот, который я принял всем сердцем.

И я был бесконечно благодарен мастеру-джедаю Цину Драллигу за то, что сегодня он мой противник.

Я отчетливо ощущал собственную неутихающую ярость — злость на самого себя за то, что обладая столькими знаниями, умениями, силой поглощенных Призраков, даже не удосужился познать глубину того сокровища, которым обладаю.

Умиротворение переполняло меня, столь же сильное и равноценное, как и Тьма в моем сердце. Я, наконец-то, был свободен.

От самого себя.

Не было смысла в метаниях между Светлой стороной и Темной. Каждая из них прекрасна по-своему. Я слишком долго относился к джедаям как к кучке идиотов, не способных развить собственный потенциал в полной мере, но не видел, что сам лишь углубляюсь во Тьму.

Не верил в силу Светлой стороны, оставляя ей лишь роль целительского придатка, нужного для успокоения разбушевавшихся нервов. Я забивал гвозди микроскопом, не забывая пенять на других и насмехаться над ними.

И Цин Драллиг преподал мне урок.

Он стал воплощением Светлой стороны, которая даже не вспотела, гоняя меня прежнего по всему залу. Он открыл мне глаза и дал подсказку, которой я и воспользовался.

Впервые в жизни, в сражении с превосходящим меня противником, я замешал свои эмоции в одном чане с рассудительностью и контролем. Я впитывал в себя обе стороны, смешивая их до однородной массы, которая и выплескивалась наружу, противостоя мастеру меча столь же неостановимой силой.

Впервые я зауважал своего противника. Не как человека, со своеобразными подходами к обучению. Не как искусного воина.

А как верного последователя своей философии. Который даже под страхом смерти не изменил свою точку зрения. Цин Драллиг останется верным заветам Ордена Джедаев до самого конца. А это значит, что первого человека, которого я зауважал настолько, чтобы сохранить ему жизнь, мне придется все же убить.

Когда наши клинки встретились в очередной раз, это уже не были энергетические орудия. Сама Сила, переполняющая нас, получила физическое воплощение.

И к несчастью для Цина Драллига, в этом сражении ему не победить.

Взрыв, образовавшийся при столкновении двух течений Силы, разбросал нас по разные стороны помещения.

Я с легкостью приземлился на ноги, Цин же сполз со стены.

— Прошу тебя, — произнес я. — Сложи оружие и выбери жизнь. Позволь спасти тебя и доставить к Йоде и прочим. Дабы ты мог передать им то, что открыл для себя и меня здесь. Они нуждаются в тебе…

Цин промолчал. Он поднялся с пола — тяжелее, чем в прошлый раз. Свет разрушал его. Тело мастера излучало слабую ауру — это сгорали в огне Силы его клетки; воздух вокруг него едва слышно потрескивал. По его внешнему виду даже не скажешь, что у него сквозные ранения печени, легкого, селезенки… Я ощущал, что он даже не пытался исцелиться — он просто глушил боль, не позволяя ей отвлекать его от сражения. И даже мои слова он вряд ли воспринимал или понимал.

Передо мной стоял наглядный пример тех слов Героя Тайтона о предрасположенности определенных индивидов к той или иной Стороне Силы.

С его рук и ног срывались миниатюрные молнии ослепительно белоснежного цвета — таких я прежде никогда даже не видел; Сила бурлила в нем, словно огненный ураган, с каждым мгновением пылая все яростнее. Он походил на вихрь спокойствия, испепеляющий все, чего мог коснуться. Он делал шаги навстречу мне, сжигая под собой и без того изрядно пострадавший пол. Цин был уже до отказа наполнен энергией Светлой стороны Силы; его израненное тело вряд ли могло вместить больше. Энергия, клокочущая внутри, прожигала себе путь наружу, уничтожая ослабевший сосуд, содержавший ее.

Я чувствовал его боль, страдания… И ничем не мог помочь. Даже он сам не мог помочь себе — тело разрушалось, и вряд ли этот процесс можно остановить.

Цин Драллиг превратил себя в ходячую бомбу в отчаянной попытке уничтожить меня.

Наши фехтовальные упражнения вроде бы загнали меня в угол комнаты: отсюда не было выхода, сделай пару шагов назад — и упрешься в стену. Цин это видел, он это понимал. Как и тот факт, что я не могу вырваться из ловушки, минуя его. А потому отчаянно вбирал в себя остатки Силы, что еще была в этом здании.

Я чувствовал, что Источник Силы, расположенный глубоко внутри, иссяк. Там больше не было ровным счетом ничего — мастер меча поглотил ее, впитав в себя. Даже то, что тысячелетиями накапливалось внутри Храма джедаев теперь оказалось в нем. Все радостные переживания, грустные эмоции, успехи и поражения… Цин Драллиг поглотил все это. Он неуверенно шаг за шагом сближался со мной, изливаясь ослепительно-белоснежным светом, заставляющим глаза слезиться. Я видел, как сгорала его кожа, как подкосилась правая нога. Драллиг упал, медленно, но верно, поднялся. Нас разделяло всего несколько шагов, и он намеревался их пройти.

Он делал свои последние шаги в жизни. Приносил себя в жертву, дабы избавиться от той скверны, которую считал опасной для Ордена. Как жаль, что мы друг друга не поняли.

Четыре шага.

Контуры рук джедая исчезли — Сила сожгла его верхние конечности.

Три шага.

Голова превратилась в расширяющийся белоснежный шар.

Два шага.

Туловище расплылось в ослепительном мареве.

Один шаг.

Передо мной стоял уже не человек.

Сгусток энергии в гуманоидном обличии, разрываемый изнутри ураганом Силы.

Сознание Цина Драллига словно окружало меня, готовясь захлопнуть ловушку, стереть меня в порошок. Когда он взорвется, от меня не останется и следа — ни от тела, ни от духа. Никакой возможности перерождения. Никаких вторых шансов.

Я знал это.

Он знал это.

Цин Драллиг приносил себя в жертву во имя будущего, не понимая, что оно обречено.

И это все грустно.

Его клетки рвались в цепной реакции — все быстрее и быстрее по мере того, как таяла плоть, удерживавшая энергию. Я чувствовал, что мой противник не столько умирает, сколько растворяется в Силе.

В конце концов, он наверняка был рад, что умрёт здесь, в Храме. С призраками своих друзей, учителей, собратьев-джедаев. Он станет единым с Силой в том месте, где впервые почувствовал её.

Единая Сила — равноценная смесь Светлой и Темной сторон Силы бушевала во мне, защищая от испепеляющего Света джедая.

Ходячая бомба Силы оторвал от пола остатки ног, чтобы заключить меня в смертельные объятья.

Я не стал сопротивляться. Я убрал Барьер Силы, позволив энергии Светлой Стороны касаться меня. Она обжигала, слизывая с меня остатки брони, оставляя незаживающие раны на теле.

Единая Сила абсорбировала угрозу для меня, впитывала Светлую сторону, высасывая ее из угрожающего мне существа. Это было похоже на то, как пить из горной реки. Но, стоит заметить, что в моем случае, вокруг меня не бушевала большая часть стихии.