Бескомпромиссная рыжая красотка подошла к нему, наклонившись в талии, и положила руку на рукоять кинжала.

— Помнится, ночью ты делала тоже самое, но с кое-чем повыше, — усмехнулся полукровка.

— Мне ничего не стоит полоснуть тебя ниже пупка, — сообщила женщина. — И ты истечешь кровью, или какая моча у тебя бежит в венах вместо нее, еще до того, как сюда кто-то явится.

— И лишишься единственного мужика, который может удовлетворить твои непомерные аппетиты, — клинок аккуратно вышел из пробоины и исчез в руках воительницы. — Брось, Шей, ты же не дура.

— Наверное дура, раз не позаботилась узнать твою подноготную до того, как все произошло, — заметила мандалорианка. — Но, в любом случае, все кончено.

— И почему же? — какие же сложные и порой туповаты существа эти женщины. Даже лучшие из них.

— Ты прикидываешься? — с сомнением посмотрела на него рыжеволосая. — Я уже все сказала.

— Подумаешь, не единственная ты у меня, — пожал плечами мужчина. — И что с того? Сколько баб у Императора? Не слышал, чтобы хоть одна из них ему полоскала мозги на тему: «Я не такая как все, мне в гареме не уютно».

— Так вот откуда такие замашки, — усмехнулась женщина. — Так я тебе напомню: ты — не Император. И никогда им не станешь. Что разрешено ему — то недоступно другим.

— С чего ты взяла? — удивился полкуровка. — Арканианцы довольно давно практикуют полигамные отношения — и все довольны. Да и таунги, с которых пошла ваша раса и все обычаи, насколько я читал, не отличались моногамией.

— Да, только ты не арканианец и уж точно не таунг, а помесь банты с таунтауном, — скривилась женщина. — Мандалор, какая же я дура была, что купилась на все твои россказни…

— Вот видишь, ты даже причитаешь как обычная баба, — хохотнул Хельниор. Ниже пояса раздался звук металла, разрезающего другой металл. Бросив взгляд вниз, генерал обнаружил все тот же клинок, практически симметрично вошедший в кровать всего в паре миллиметров от первой пробоины. — Только истеришь более экспрессивно. Расслабься, Шей, ничего криминального не произошло. Я же не говорю, что ты моя персональная шлюха, — этот звон начинает напрягать. Хельниор опустил взгляд и увидел рядом с первым второй нож. — Мы же цивилизованные разумные, почему бы и не жить одной большой семьей, — и снова этот звук! Хельниор чуть шире расставил ноги. Мало ли, сколько у нее этих ножей!? — Тем более, что Танн не против…

— Да ладно, — хмыкнула Шей. — Как-то не вяжется с тем, что я о ней слышала.

— Какие же вы, бабы, все-таки сложные, — вздохнул Хельниор. На этот раз он увидел, как новый клинок входит в край рамной кровати рядом с остальными. — Эй! Прекращай бросать в сторону моих причиндалов ножи! Случайно можешь и попасть!

— Прекращай капать мне на мозги, — заявила Визла. — Твои россказни о том, что одна женщина не против жить в гареме с другой меня мало интересуют.

— Однако, ты стоишь и слушаешь их, — заметил полукровка. — Не была бы заинтересована — давно бы вышла.

— Ты запер дверь, — напомнила мандалорианка, надевая шлем на голову. — Еще вчера ночью.

— Правда, что ли? — генерал глянул на дверную панель, где ясно горел зеленый огонек. Замок открыт. — Не вижу никаких препятствий к твоему уходу. Ну, разве что ты в самом деле задета мной за живое и не можешь просто так уйти, не дослушав то, что я тебе скажу.

Пятый клинок окончательно доконал металл, из которого была сделана кровать. Ребро, утратив проектную жесткость, прогнулось под весом полукровки, с грохотом и хрустом приземлив его пятой точкой на пол.

— Что за женщина, — вздохнул полукровка, поднимаясь на ноги. — Прекращай истерить и посмотри правде в глаза. Я — единственный мужик, который может стереть с твоего лица этот надменно-задроченный вид, который ты носишь уже сколько? Три? Четыре тысячи лет?

Мандалорианка быстрее ветра оказалась перед ним. Ее левая рука метнулась к его боку, с явным намерением пощекотать ребра дробильной перчаткой, но генерал успел перехватить ее руку. А вот вторую, которая безжалостно схватила свободно болтающиеся мужские радикалы… в общем, наглядная разница между тем как с тобой обходится довольная женщина и разъяренная фурия.

— Не так крепко, — часто дыша попросил полукровка. — Это крайне хрупкий инструмент и…а-а… хатт, Шей, мне эта штука еще нужна! Причем в рабочем состоянии!

— А теперь послушай меня, ушастый, — визор ее шлема смотрел ему прямо в глаза, так что, можно было сказать, что они разговаривают лицом к лицу. — Не буду отрицать — мне понравилась эта ночь. Ты прав: ты — единственный мужик, которого я встретила за три с половиной тысячи лет, который меня не бесит и, в большинстве своем, подходишь под мои критерии избранника. У тебя есть характер и твердость в поступках — вырезать население двух планет, да еще одну из них обратить в шлак… Ты довольно популярен среди моих новобранцев — сами мандалорцы ничего такого не делали больше трех тысяч лет. Но, помимо того, что я женщина и у меня есть вагина, я — еще и Мандалор, и у меня есть обязательства перед моим народом. Как обычная женщина я могла бы согласиться на то, чтобы на таких условиях быть с мужчиной, который мне нравится. Но как Мандалор я не могу допустить и тени мысли о том, что мои люди будут шептаться за моей спиной и говорить, что я какая-то там по счету насадка на член у какого-то остроухого полукровки, который лишь чудом выбрался из грязи в люди. Да и должностью своей ты по большей части обязан цейтноту, который имеется в Империи в командном составе. Радуйся, что Император по какой-то причине не хочет клонировать Трауна — тогда бы ты нахер никому не был бы нужен.

— Это… Обидно, — морщась от некомфортных условий, произнес Хельниор. — Не могла бы ты… Чуть ослабить…

— Не перебивай женщину, у которой в руках твои яйца, — генерал едва сдержал возглас боли от того, как мандалорианка сжала пальцы. — Так вот, слушай и запоминай. Ты — просто мужик, с которым я сбросила давление. И мне это понравилось. Проблемы со своей пассией решай сам. Ты мой тогда, когда я этого захочу и так, как я этого захочу.

— Если ты не заметила, то я вообще-то служу в Имперской армии, — ухмыльнулся Хельниор. — Проблематично мотаться к тебе для секса на Мандалор из Дикого пространства.

— Я улажу этот вопрос с Императором, — полным уверенности голосом сообщила мандалорианка. — В конце концов, ты не так плох, чтобы стать членом нашего общества — под моим чутким наблюдением. Так что, можешь после моего ухода, передернуть на мой светлый образ, и считать, что добился своего — так и быть, наши половые утехи будут продолжаться. На моих условиях.

Интонации, с которыми она толкала речь, показались Хельниору довольно… Странными. Подобное он слышал от наставников в Академии, когда те задавали провокационные вопросы студентам. Правда, конечно, наставники не держали учеников за яйца — по крайней мере в буквальном смысле.

— Все сказала? — сложно сохранять невозмутимое лицо, когда твоих малышей сжимают так, что они вот-вот сок дадут. — А теперь послушай меня, если не усекла. Чьей-то собачкой я не буду и не собираюсь. Даже если бы у тебя дырка поперек была, и ты была бы одна такая на галактику, — терпи! Терпи! Ты же мужик! Другого шанса расставить все по местам не будет. — Что ты там хочешь, меня не особо волнует — все будет так, как я сказал. Но, так и быть, я не буду направо и налево хвастаться когда, где, сколько раз и в каких позах имел великого мандалорского лидера. И чтобы это отложилось у тебя на подкорке, ключевое в моей фразе — «Я буду иметь Мандалора». А не так, как ты этого хочешь. Не устраивает — ищи себе другого мужика, если у тебя еще три с половиной тысячи лет в запасе есть.

Какое-то время они стояли, пробуривая друг друга взглядами. Не было нужды заглядывать ей под визор, чтобы понять, что рыжеволосая красотка сейчас оценивает его. Но уже не так, как оценивают породистого аклая для своего зверинца.

— Хороший ответ, — наконец, произнесла она. — Признаюсь: думала, что ты заноешь как сучка, как только я возьму тебя за яйца. Приятно ошибиться в своих предположениях. На этот раз.