Щуплый раб, испуганно наблюдавший за дракой из угла клетки, неуверенно огляделся, затем подобрался поближе и робко подобрал остатки завтрака.

– Едой здесь не делятся, - сказал негромко мой напарник. - Но и чужой кусок брать позволять нельзя. Эх! Душно здесь.

– А-а.

Край небосклона быстро светлел, неумолимо приближая время выхода на работу в рудник. Запивая лепешки водой, я усиленно работал челюстями, истово надеясь успеть все прожевать.

Успел.

– На выход, свиньи, - волосатый верзила-надсмотрщик появился перед клеткой точно после моего последнего глотка воды. - Хватит жрать.

Щелкнул кнут.

Покинув убогое жилище, неровная вереница рабов в окружении надсмотрщиков поплелась по тропинке к руднику.

Рабочий день начался.

Мерные удары кирки. Тьма, чуть сдобренная мерцанием рудной породы. Спертый воздух; пыль, пыточным колесом кружащая в воздухе. Грубые окрики надсмотрщиков. Боль от кнута.

Краткие мгновения перерывов, жадные глотки теплой воды - и снова мерные удары кирки. Снова - тьма.

Первый день работы в забое рудника я пережил очень тяжело. Второй день медленно начал меня убивать.

Иногда, очень редко, откуда-то наплывало спасительное забытье. Ощущение жуткой реальности пропадало, и начинало казаться, что никакого рудника нет, а есть огромная теплая река, мягко влекущая мое тело в бесконечную даль.

Затем очередной окрик надсмотрщика Рокса возвращал меня на землю.

Напарник, почувствовав мое состояние, сегодня почти не разговаривал, работал молча. Кстати, дробил твердую породу он значительно лучше моего. А если вспомнить принцип выбора корма для шептунов, то я явно перемещался по этому черному списку повыше.

Смешно.

Были бы силы смеяться.

Совсем деревянные пальцы несколько раз роняли кирку. Плечи затекли, колени дрожали, шея не поворачивалась.

Небо!

Я уж и не чаял дотянуть до вечера, когда сзади неожиданно раздался голос надсмотрщика.

– Все! Закончили работу, свиньи, - хрипло буркнул Рокс. - Засыпай породу в мешки.

Неужели все?!

– Тебе повторить, раб?! - грубо рявкнул надсмотрщик. - Шевелись, говорю!

Все…

Обратный путь в цитадель с тяжеленным мешком на спине я помню плохо. Но породу я до склада донес, не уронив.

Потом была клетка, корзина с едой. Вода.

И наконец - отдых.

– Ничего, скоро привыкнешь, - негромко произнес напарник, растирая тощие опухшие ступни. - Втянешься. Все втягиваются.

Закатное небо стремительно темнело.

Приближалась ночь.

– По-моему, я быстрее умру, - пробормотал я, в изнеможении лежа на спине. - Рук не чувствую. Ног тоже. Как ты здесь больше месяца протянул?

– Не знаю, - покачал он головой. - Как-то.

Напарник немного помолчал.

– Завтра очередной день кормежки, - сказал он совсем тихо. - Шептунов. Если что не так было, прости. Эх! Душно здесь…

Я недоверчиво глянул на него.

– Да ты что?! - изумился я. - Да ты работаешь в два раза лучше меня. Я уверен, что ты останешься.

– Ты не понимаешь, - пробормотал он. - Каждому свое время. Мое - уже пришло. Точнее, придет завтра.

Я раскрыл рот, чтобы попытаться доказать напарнику, что он совсем не прав и рано себя хоронит, но сказать ничего не успел.

В наш угол, как и обещалось, вновь пожаловали гости.

– Это снова мы, - негромко пробурчал толстяк, присаживаясь рядом. - Ну, как прошел день?

– Как у рабов, - отозвался мой напарник, продолжая растирать ступни. - А у вас?

– Да также, - толстяк отвел взгляд в сторону, блеснув глазами в темноте. - Мы за этим к вам и зашли. Есть кое-какие мысли. Хотите послушать?

Говорил толстяк очень серьезно, без той хитрой улыбочки, которая светилась на его лице вчера.

Похоже, здорово сегодня вымотался. Даже осунулся вроде.

– Мы слушаем, - твердо сказал я. - Говори!

Пододвинувшись к нам почти вплотную, так, чтобы со стороны не было слышно ничего, толстяк стал рассказывать.

Я слушал его поначалу с явным недоверием. Однако под конец задумался.

Говорил толстяк убедительно, и предлагал он просто бесценную по нашему нынешнему положению вещь: бегство.

В отличие от моего напарника, занятого только мыслями о шептунах и об их корме, толстяк оказался более осведомленным рабом. Например, он точно знал, в какой день и в какое время цитадель подвергается нападению извне.

Так вот, по его словам, такой день наступал завтра.

В прошлый раз на стены в помощь охране (аккурат после полуденного перерыва) забрали всех надсмотрщиков, кроме одного. Таким образом, рудник практически не охранялся.

Если должным образом подгадать момент, с одним надсмотрщиком справиться можно без особых трудностей. Ну а дальше у группы беглых рабов будет почти полдня, чтобы скрыться…

Выложив свои предложения, толстяк замолк, ожидая комментариев.

А чего?

То, что бежать надо при первой же возможности, даже обсуждать не стоило. Работать на руднике - точно не мое призвание, судя по реакции моего многострадального тела. Другое дело, что после некоторого осмысления хитроумного плана толстяка вопросов появилось значительно больше, чем ответов.

Их я и начал задавать, не теряя времени зря.

– Надсмотрщик, даже если останется один, будет находиться в центральной части шахты, - сказал я первое, что пришло мне на ум. - Как мы разобьем цепи, приковывающие нас к забою?

– Об этом не волнуйся, - сказал толстяк. - Та вещь, что я отдам тебе, если мы договоримся, решит проблему с цепью.

– Хорошо, - кивнул я. На самом деле я очень сомневался во всемогуществе вещи, что обещал мне дать толстяк. Но пока вопросов хватало и без этого. - Теперь вот что. Кто будет разбираться с надсмотрщиком, если он действительно останется один? Я, что ли? Или может, он?

Я мотнул головой в сторону моего напарника.

– Ну зачем же. Не надо. Предлагаю оставить это рутинное дело моему компаньону, - произнес толстяк со зловещим присвистом. - У него есть кое-какие счеты с надсмотрщиками. Тебе останется только освободить его и меня от цепей. Зная компаньона, я уверен, что проблем не возникнет.

– Хорошо, - я снова кивнул. - С этим более-менее ясно. Итак, мы разобрались с надсмотрщиком. Куда мы бежим после освобождения? В глубину шахты, на корм шептунам? Больше-то некуда. А?

Толстяк нахмурился.

– Если мы останемся рабами, то все равно сдохнем здесь, - буркнул он неохотно. - Конечно, в шахте скрываться смысла нет. Сожрут шептуны. Думаю, нам надо бежать навстречу тем, кто атакует цитадель. Все-таки враг нашего врага. Может, повезет.

Я удивленно посмотрел на толстяка. Издевается он, что ли? Бежать неизвестно к кому и просить у них помощи - идея, мягко говоря, очень сомнительная. Может, они и не люди вовсе.

Но нет. Толстяк совсем не шутил.

Ну, дела!

Я растерянно переглянулся с напарником, ибо сейчас это был единственный человек, с которым я мог посоветоваться.

К сожалению, в его глазах стояло такое же недоумение, что и у меня.

– У вас есть идеи получше? - озлился толстяк, видя нашу растерянность. - Рудник, насколько мне известно, на поверхность не выходит, только вглубь. А там - гнездо шептунов. Куда остается бежать? За стены. Может, на нас и внимания-то не обратят в пылу сражения.

– Ну хорошо, - устало произнес я. - Допустим, мы бежим за стены. Как мы через них переберемся?

– Опять же с помощью твоей книжки, - убежденно сказал толстяк. - Заклинание Левитации…

И опасливо замолк.

Видно, говорить последние слова толстяк не собирался. Может, хотел дождаться нашего окончательного согласия на план бегства, может, еще что.

А я вдруг почувствовал, как внутри меня что-то всколыхнулось на слове "Левитация". Что-то неуловимое, но при этом все же довольно реальное.

Я закрыл глаза и сосредоточился на странно знакомом звучании букв. Левитация. Ну же, память. Откликнись!