– Я слушаю вас, - произнес я, оборачиваясь к Эльвире. - Вы хотели рассказать мне что-то важное?

– Конечно, мистер Гудвин, - ответила госпожа Эльвира, задвигая засов и подходя ко мне поближе. - Дело все в том, что на предприятии творятся страшные вещи. Вы даже не представляете, какие!

– Говорите, не бойтесь, - сказал я, осторожно прикоснувшись к ее локтю. - Думаю, что смогу вам помочь. Я за этим здесь и появился. Это Андретти, да?

– Что Андретти? - непонимающе переспросила Эльвира. - А, конечно! Да, это он! Все он, мерзавец. Как хорошо, что мы вас узнали и вовремя поняли, зачем вы здесь, мистер Гудвин.

Женщина вдруг ослепительно улыбнулась, отстранившись от меня. И улыбка эта мне почему-то сильно не понравилась.

– Мы - это кто? - спросил я, напряженно соображая. - Кто-то еще знает обо мне?

– Пока нет. Но посмотрите сюда, и вы сами все поймете.

Она ткнула пальцем в дальний угол, свободный от коробок.

Что такое?

Я глянул туда, куда она показывала… и внезапно оцепенел.

Земля в углу комнаты, прикрывающая бетонный пол, вспучилась темным нарывом и склизкими лохмотьями разлезлась в разные стороны. Коренастая фигура в закрытом рогатом шлеме, закованная в блестящие костяные доспехи, выступила из земляного пузыря, оказавшись прямо напротив меня.

Некролорд?

Здесь?!

– Узнал, смотри-ка! - засмеялась Эльвира, отскакивая за широкую спину появившегося чудовища. - Ну что, хочешь попутешествовать, мистер частный сыщик? Соглашайся, бесплатно ведь. Иначе без согласия отправим. Ну?

– Если я не вернусь в зал, вас вычислят сразу же, - произнес я, лихорадочно просчитывая варианты и с ужасом понимая, что помощи ждать неоткуда. - Споракс предупрежден, Объединенный Совет тоже наготове.

– Да неужто? - усмехнулась женщина, показывая ровные белые зубки. - Думаю, уважаемый Споракс нисколько не удивится, когда узнает, что ты решил самостоятельно осмотреть пару помещений. Ты ведь здесь и появился для того, чтобы вынюхивать и выслеживать. А Челию с Советом очень скоро будет не до тебя. Все. Прощайся с Землей, Гудвин. Навсегда.

Некролорд, до этого момента молча слушавший наш разговор с госпожой Эльвирой, вытянул руку вперед и с силой сжал закованные в костяную броню пальцы. Сумка с артефактами, покинув мое плечо, мгновенно поменяла хозяина. А затем случилось страшное.

Я еще ничего не успел предпринять, как рядом со мной в бетонной стене завертелась, засветилась багровым огнем огромная воронка, внутри которой стал смутно вырисовываться кусок другого мира, скрученными гранями выступающий из объемной спирали.

Отрезанный мир!

И меня засасывало туда!!

– Это тебе за тот удар, - прозвучал в моей голове гулкий низкий голос. - И за Сон-чары. Помнишь?

Не веря себе, я бросил дикий взгляд на некролорда… и разглядел зловещую ухмылку твари в прорезях шлема.

Значит, вот оно как! Месть!

Ну ладно.

Пальцы нащупали гладкую поверхность органайзера, собираясь показать, что сдаваться без боя я не собирался ни за что. Но я не знал, что времени уже не было совсем, и что реальность, окружавшая меня мгновение назад, быстро распадается, сменяясь другой…

Использовать заклинания я так и не успел. Яркая вспышка ослепила меня, пол под ногами задрожал и будто бы раскололся на несметное количество крохотных обломков. Почувствовав, что проваливаюсь в бездну, я закричал что было сил, взывая о помощи, но в ответ услышал лишь издевательский смех.

Потом было падение. Удар.

И темнота…

…Эх. Душно здесь. И звезд ночью на небе нет совсем. Одна грязная чернота. Как в этом проклятом забое.

Мой напарник тяжко вздохнул и размахнулся киркой.

Цепь, сковывавшая нас, глухо звякнула от его движения, затем тревожно затихла. Железное острие кирки, просвистев в воздухе, с хрустом вонзилось в тускло мерцающую породу, откалывая небольшой кусочек.

Постаравшись как-то отвлечься от боли в стертых до крови ладонях, я покрепче ухватил древко своего орудия и яростно врубился в скалу. День, если можно было назвать днем эту пыльную вязкую тьму, взболтанную кучкой рабов в тупом отростке центрального ствола шахты, тянулся неимоверно долго. Сил не осталось совсем. Но слепой надсмотрщик, лениво прогуливающийся неподалеку, слышал каждый миг промедления.

Две сочащиеся кровью багровые полосы на ногах я уже заработал.

– Так ты совсем ничего не помнишь? Ну, откуда ты, и вообще? - в перерывах между мерными ударами спросил у меня напарник.

– Ничего, - мрачно буркнул я. - Даже имя свое не помню.

– Жаль, - он потемнел лицом. - Хоть рассказал бы, как там люди живут. И живут ли…

– Ну извини.

Бесформенная пустота, возникшая на месте прежних воспоминаний, пугала меня намного больше, чем кожаный кнут безжалостного надсмотрщика. Я действительно не помнил ничего: ни своего имени, ни места, откуда я родом, ни людей, живших рядом со мной…

Я даже не помнил толком, как появился здесь, в этом страшном мире. Осталось лишь ощущение ужаса, падения куда-то, а затем сильный удар, от которого помутнело в глазах.

Напарник рассказал, что в деревянную клетку, где обитали рабы, вчерашним поздним вечером меня принесли двое: охранник диковинной расы, с чешуйчатой зеленой кожей и глазами, свободно болтающимися на вытянутых отростках, и рыхлый низенький толстяк-раб, всегда работавший в паре с одноруким худым парнем. А еще он сказал, что толстяк, перед тем как уползти в свой угол, попросил передать мне, когда очнусь, теплый привет. И улыбнулся.

Мда.

Мелкие крошащиеся куски породы продолжали падать в темноту один за другим. Я же, напрягая память, пытался пробиться за неожиданно возникший барьер в моей голове.

Безуспешно…

– Знаешь, пока ты был без сознания, я с твоей правой ноги одну вещицу снял, - произнес вдруг напарник. - Ну, чтобы охранники не заметили. В соломе спрятал. Ценная, наверное, вещь. А?

Растерянно заморгав, я глянул на него.

Изрезанное морщинами обветренное лицо напарника выглядело жутковато в неверном свечении рудной жилы. По его словам, он работал на руднике уже несколько месяцев и очень скоро должен был пойти на корм шептунам. Как только силы кончатся. Все, кто работал с ним, уже давно сгинули в кромешной тьме заброшенных штолен рудника…

– Я не знаю, - отозвался я осторожно. - Я же ничего не помню.

– Вернемся в клетку, я покажу тебе, - пробормотал он. - Все равно не отпустят. Даже если отдам. Никого не отпустят. Душно здесь.

Меня вдруг пробил холодный пот.

А если, увидев эту "ценную" вещь, я что-нибудь вспомню?! Да и толстяк-раб, похоже, что-то про меня знает!

Совсем было иссякшие силы неожиданно вернулись в мое истощенное тело. Кирка с удвоенной энергией застучала по камню.

Эх, скорей бы вечер!

Но время здесь торопиться не привыкло. Наоборот, оно словно бы насмехалось надо мной, растягивая оставшиеся мгновения почти до вечности. Стиснув зубы, я продолжал работать, вспоминая все то, что успел увидеть и услышать в этом мире.

Каменная цитадель.

Высоченные стены, сложенные из грубо обработанных каменных блоков, без намека на ворота, запирали единственный проход в долину рудников. Из клетки рабов был хорошо виден зубчатый парапет и смутные тени охранников стены, внимательно следящие за горизонтом. На вопрос, от кого охраняют стены цитадели, напарник равнодушно пожал плечами и ничего не ответил.

Может, не знал, а может, ему было все равно.

У рабов были свои сторожа. Шептуны, призраки ночи, внушавшие жалкой кучке оборванных невольников священный ужас. Днем они прятались в заброшенных ответвлениях горного рудника, иногда проскальзывая безликими шуршащими тенями в пределах слышимости рабов.

А ночью твари выползали на поверхность.

За стены цитадели шептуны не выходили. Им вполне хватало рудниковой долины, внутреннего двора крепости и, конечно же, рабской клетки. Каждые четыре-пять дней один из "работников" рудника шел шептунам на корм. Ну а то, кто будет принесен в жертву в очередной раз, решали надсмотрщики.