- Максим Константинович поблагодарил, извинился, что доставляет неудобство. Заплатил до конца месяца, хотя сейчас середина. Доплатил еще за два месяца, как по договору положено, если разрыв произойдет по инициативе одной стороны, но без претензий. Еще премию выплатил.

- Ясно, - говорю я, хотя яснее не стало, и спрашиваю, смутившись от неловкости. - А Максим Константинович один... живет сейчас?

- Живет? - недоумевает Галина Семеновна. - Один. Да его дома практически не бывает. Ночует только.

- А гостей принимает? - вмешивается бесцеремонная Сашка, пока я мысленно формулирую вопрос к растерянной и расстроенной женщине об этом же.

- Гостей? Я не знаю. Я позже девяти вечера никогда не уходила, - удивляется та и вдруг будто догадывается, о чем мы спрашиваем. - Утром никаких следов гостей нет.

- Точно?! - строго и недоверчиво интересуется Сашка тоном военного дознавателя, спрашивающего пленного "Номер вашей части? С какой целью заброшены на территорию Советского Союза?"

- Вы мне не верите? - поразившись, ошарашенно спрашивает Галина Семеновна.

- Что вы! - бросаюсь к ней. - Простите, ради бога, конечно, верим. Сашка шутит.

Оставив искренне удивленную женщину на кухне, мы перебираемся в гостиную.

- Разгибай! - командую я Сашке. - Твои подозрения беспочвенны.

- Я бы не торопилась... - начинает сопротивляться Сашка.

Из кухни, на ходу завязывая фартук, приходит Галина Семеновна:

- Я помню только одну гостью!

Сашка ехидно смотрит на меня взглядом "что я говорила" и спрашивает Галину Семеновну:

- И что за гостья?

- Я два дня назад мастера караулила, который счетчики проверял, задержалась. Максима Константиновича дома не было еще. Пришла девушка, молодая, чем-то расстроенная, возбужденная. Осталась его ждать. Настаивала, чтобы я позвонила и предупредила, что она его ждет. Я отказалась, конечно. Никогда меня о подобном Максим Константинович не просил. Я же не секретарь. Но оставить ее в квартире я не могла. Она прошла и не выходит. Нервничала очень, звонила кому-то.

- Ну! - торопит Галину Семеновну нетерпеливая Сашка. - И что Максим Константинович?

- Он где-то через полчаса приехал. Очень удивился. Был недоволен. Точно недоволен. Я собираться домой начала, а они разговаривали в зале.

- Что говорили? - Сашка снова превращается в дознавателя.

- Она что-то про "почему он не верит", а он про факты и даты какие-то, - сообщила Галина Семеновна. - И я почти сразу ушла.

- Спасибо! - благодарит домашнюю работницу Лерка.

Несколько минут мы молчим. Сашка нервно кусает губы. Леркины глаза расширяются до размеров Великих Американских озер. Сказать, что я раздавлена, ничего не сказать.

- Не обязательно это - это... - сканирует мои мысли умная подруга Сашка.

- Действительно, - подтверждает Лерка.

- Факты и даты могут быть связаны с чем угодно! - бесится Сашка, видимо, увидев, как бледность заливает мое смуглое лицо.

- С чем, например? - выдавливаю из себя я.

- Знаешь, - вдруг берет инициативу в свои руки Лерка, обычно отсиживающаяся в тени Сашки, - не стал бы Максим ничего от тебя скрывать, если бы это было... этим.

- Почему? - мертвыми губами интересуюсь я, но продолжаю надеяться на разумное объяснение.

- Не знаю, почему, но знаю, что не стал бы, - упорствует Лерка.

- Я правильно понимаю, что вы сейчас пытаетесь меня убедить, что Настя не беременна от Максима?

- Уверяю тебя, как врач, - нервничает Лерка, - от поцелуя в щеку не размножаются. Люди вообще почкованием не размножаются.

- Зачем тебе его возвращать, если ты сразу веришь в плохое? - дергается Сашка, пытаясь меня реанимировать.

- Ребенок - это не плохое, - возражаю я.

- Надо все выяснять. Без недомолвок. Без истерик и сцен ревности. Наревновались уже вдоволь, до белого каления, - убеждает вдруг успокоившаяся Лерка.

- Он тебе сказал: не сестра, не любовница, не клиентка, - напоминает Сашка, пытаясь вырулить с интимной темы разговора на деловую.

- Уже не клиентка, - добавляет Лерка.

- И кто это? - спрашиваю я, слегка успокоившись, благодарно глядя на лучших подруг.

- Вопрос! - с досадой говорит Сашка, искусственно добавляя в свою интонацию бодрость и снова напоминает мне. - Вчера бы все и узнала.

- Значит, смотри, какой аутотренинг! - Лерка берет меня за руки. - Просто реши для себя, что это все, что угодно, но не это.

- Да! - подхватывает Сашка. - Начинай со свекра!

Набираю Константина Витальевича. Он отвечает осторожным вопросом:

- Варя?

- Здравствуйте, Константин Витальевич! - вежливо говорю я. - Извините, не смогла вам вчера ответить, была на кухне. Надеюсь, Максим за меня тоже извинился?

- Максим? - свекор прокашливается и отвечает. - Да, конечно.

- Вы хотели о чем-то конкретном поговорить или звонили просто так? - спрашиваю я, зная, что ему придется ответить. Константин Витальевич никогда не звонил просто так. Он вообще не имел привычки мне звонить.

Свекор молчит несколько секунд, потом быстро и решительно отвечает, напомнив мне себя обычного:

- Да, Варя! Мне надо с тобой поговорить. И для начала нужно, чтобы Максим не знал о нашем разговоре. Потом можешь ему сказать. Я сам скажу, если хочешь. Но до разговора не говори. Он не рядом?

- Не рядом, - отвечаю я, раздумывая. - Когда вы сможете? Мне приехать к вам или вы приедете ко мне?

- Нет, - мгновенно реагирует Константин Витальевич. - Давай в ресторане "Чайка", на набережной. Через час. Подойдет?

- Подойдет, - соглашаюсь я, надеясь получить через час ответы хотя бы на часть своих вопросов.

- Вызываем такси и едем втроем! - решительно настаивает Сашка, услышав подробности моего разговора со свекром. - После наливочки я за руль теперь не сяду. Машину у тебя возле подъезда оставлю.

- Мы за соседним столиком посидим, для успокоения, - подтверждает Лерка. - Наливку закусим, а то ты, Варька, с закусочкой пожмотничала.

Когда  я, переодевшись в белый брючный костюм, выхожу к девчонкам, Сашка взволнованно разговаривает по телефону.

- Ванька заболел, - сообщает обеспокоенная Лерка.

Сашкин сын заболел, он гостит у ее родителей. Высокая температура и сыпь.

- Езжайте! - говорю я. - Вместе. Лерка разберется.

- Так, - рассуждает Сашка, быстро собираясь, - Вовке звонить не будем. А вот Игоря позовем.

- Зачем? - недоумеваю я. - Зачем мне Игорь?

- Отвезет в ресторан. Покараулит. Мало ли что... - настаивает Сашка. - И нам с Леркой спокойнее будет. Эх, не увижусь со своим кумиром...

Мы с Леркой улыбаемся: еще подростком Сашка так восхищалась Константином Витальевичем, что не стеснялась признать его свои мужским идеалом.

- Я ему передам от тебя привет, - улыбаюсь я и тоже волнуюсь за Ванькино здоровье.

Игорь приезжает за мной ровно через пятнадцать минут после отъезда девчонок.

- Привет! - он целует меня в щеку, слегка обнимает и шутит. - Пока твои мужчины не видят.

- Дон Жуан! - смеюсь я, испытывая к Игорю теплое дружеское чувство.

- Как скажете! - соглашается он, усаживая меня в машину. - На такую роль согласен, только давай не по Пушкину конец истории.

- Давай! - веселюсь я и с любопытством спрашиваю. - Это какая машина?

- Мазерати, - подмигивает мне Игорь. - Для мажоров и дон жуанов.

- Девушек катаешь? - поддерживаю я легкий, ни к чему не обязывающий разговор.

- Бывает даже двух, - шепотом говорит мне Игорь, и я смеюсь. С ним всегда легко. Человек-праздник.

Днем в "Чайке" немноголюдно. Хотя зал понемногу наполняется гостями. Игорь провожает меня к столу, за которым уже ждет Константин Витальевич. Свекор, как всегда, элегантен, красив, выглядит лет на десять-пятнадцать моложе своего возраста. Мужчины тепло здороваются, и Игорь уходит к барной стойке, пошутив перед уходом, что наблюдает за нами и нам не следует распускать руки.