Когда вернулся, девушки в комнате уже не было, а парни похлопали меня по плечу.

— Ну, Димас, у тебя стальные яй.

— Уважаю, мужик!

Эти двое.

— Я вас сейчас побью!

Я ведь говорил им, что у меня на родине осталась девушка, поэтому они перестали пытаться вытащить меня в клуб, чтобы подцепить девочек на вечер, но сегодня эти прохвосты, видимо, решили подшутить. или же просто испытать мою силу воли. Нет, я не винил их за живой «подарок», они ведь не знали, что начиная с десяти лет женское тело для меня — это ЕЁ тело.

Я рос, менялся, взрослел, меня накрывал подростковый возраст и буйство гормонов. Вокруг было немало девчонок, готовых «протянуть руку помощи» и поделиться теплом, но именно Ангелину я хотел видеть в открытом платье, обтягивающем стрейче, купальнике, нижнем белье. и без него. Коснуться губами ЕЁ губ, вдохнуть аромат ЕЁ волос, зацеловать ЕЁ грудь, провести языком по ЕЁ животу, огладить ладонями ЕЁ бёдра. Мне не нужны были другие, хотя я видел, что очень нужен им. Но я никого не хотел, кроме неё. Это была жизненная потребность, необходимость именно в ней.

Я частенько думал, а ждёт ли Ангелина меня так же, как я её? Я не спрашивал Лину о личной жизни, не мог заставить себя это сделать, потому что не хотел слышать ответ. Я не должен сбиться с пути, обязан выполнить всё, что решил. Пусть лучше буду надеяться зря, чем узнаю, что надеяться не на что.

Вечерами я порою лежал, глядя в потолок, а в голову лезли предательские мысли, что Ангелина ведь мне ничего не обещала. Да, я просил дождаться, но это было лишь моё желание. А что, если у неё появился возлюбленный? Что, если она уже связала свою жизнь с другим? Перед глазами всплывали картины, одна другой откровеннее. Вот её обнимает кто-то другой, взрослый и сильный, как она и хотела. Кто — то другой целует её шею и ласкает тело. На кого-то другого она смотрит своим ласковым взглядом и улыбается так, как умеет только она.

В такие моменты я готов был лезть на стенку и выть от тоски. Кусал подушку, чтобы соседи по комнате ничего не услышали. А когда переехал и стал жить один, уже не сдерживался. Днём я работал как проклятый, стараясь забыть обо всём и стремительно приближая момент нашей встречи, но ночи… они были сущим адом. Я старался представить, что она лежит рядом, на соседней подушке, что могу дотянуться и обнять, заключить в крепкие объятия мягкое податливое тело и не отпускать до утра. Так и засыпал с мыслями о ней, думая о ней и просыпался.

А потом я вернулся на родину и Ангелина снова была рядом, только руку протяни, но я, чёрт возьми, всё равно не мог к ней прикоснуться! Мне было больно видеть, как она от меня шарахалась. Не так мой Ангел должен был смотреть, не так говорить. Я хотел её прежнюю, когда ласка во взгляде, когда улыбка на губах. В наших отношениях не должно быть места страху и неуверенности. И я дал себе обещание, что возьму чувства и желания в узду, чтобы исправить эту ситуацию!

Такой уж я: если пущу кого-то в душу, то уже не выпущу. Все эти годы Ангелина живёт там. Так забавно. Яснопольская и Зарецкий, поле и река. Река может питать поле целительной влагой, но если рядом нет поля, ей нечего питать, она зря несёт свои воды.

Ещё меня волновала Александра, которая посмела угрожать моему Ангелу. После попытки наезда я сходил к Рижскому и напомнил о результатах спора, посетовал, что он лицо своё уронил, раз не смог приструнить дочь, чтобы она от меня отвяла. И обещал серьёзные проблемы, если повторится ситуация с несущейся на мою жену тонированной тачкой или ещё какая-то ересь. Когда выходил от него, слышал, как он гаркнул в трубку:

— Сашка, твою дивизию, я тебе говорил, чтобы никакого криминала!

Дальше слушать не стал, но вскоре узнал, что батя отправил Александру на стажировку в Америку. Собственно, туда ей и дорога. Надеюсь, там у неё в голове прояснится, а ещё лучше, если она вообще передумает возвращаться. Пусть встретит кого-нибудь и перестанет пытаться влезть в мою жизнь.

Ангелина пошевелилась в моих объятиях, и я прижал её к себе ещё крепче. Не помню, как уснул, но утром она выглядела такой смущённой, что мне пришлось обрушить на неё град поцелуев и напомнить, что стесняться больше нечего. Теперь мы едины, и никогда ни одна сволочь не сможет встать между нами!

Время близилось к осени, я очень ждал наступления сентября, когда мы сможем вырваться и уехать в долгожданный медовый месяц. Провести время только наедине, забыть обо всех и жить лишь друг для друга. Я полюбил просыпаться с ней рядом, чувствовать руки Лины, которые обнимали меня во сне, и обнимать её в ответ. Полюбил наши ночи, когда Рустам увозил Дарину в особняк и мы с женой могли всласть пошуметь.

Кстати, мы с Ибрагимом возобновили встречи по выходным и гоняли в баскетбол. У него своё дело, не слишком большая, но прибыльная автомастерская, он уже давно независим от семьи, хотя при случае они помогают друг другу. Мне вообще нравятся их отношения. Они друг за друга горой, каждое звено цепи под охраной соседних.

— Что там у вас с Ангелиной? — очередной раз поинтересовался он. — Скоро ждать прибавления?

— Да тут с уже имеющейся «дочкой» надо разобраться и притереться друг к другу, а ты о прибавлении…

— Да ладно, колись: как тебе в роли отца? Понравилось? — спросил Рустам, уводя у меня мяч.

— Очень! А тебе в роли дядюшки? — не смолчал я, перехватывая мяч обратно. — Ты смотри мне, девчонка молодая совсем, держи себя в руках. Пусть Даринка тебе в рот заглядывает и смотрит влюблённым взглядом, но пока ей как минимум шестнадцать не стукнет.

— Да всё я понимаю, брат! Мелкая же совсем, ребёнок ещё. Я бы даже не сказал, что на неё заглядываюсь. Хотя в глаза её чудные смотрю — и в груди что-то переворачивается, веришь?

— друг прижал кулак к сердцу. — Они у неё такие. как два озера летним днём. Я странный, да? Взрослый мужик уже, а такие глупости говорю.

— Да какой ты мужик?! Двадцать три года всего. Пацан и есть, так же, как и я. А разница ваша. Мне ли возражать против разницы в возрасте?! — усмехнулся уголком рта. — Сам через это прошёл. Вы просто не спешите, присмотритесь друг к другу. Может, со временем всё изменится, она себе нового «героя» найдёт, да и ты встретишь «ту самую». А может, и не изменится. В любом случае, я не буду против погулять на вашей свадьбе, Ангелина, думаю, тоже. Ты ей нравишься.

— Да, брат, лучших тестя и тёщи мне не найти, уверен, — хмыкнул Ибрагим.

А я подумал, что совсем не отказался бы от такого зятя.

Ближе к осени мы записали Дарину в школу с творческим уклоном. Она всё активнее интересовалась модой, занималась рукоделием (вышивка гладью удавалась ей особенно хорошо) и вскоре озвучила желание стать дизайнером одежды. Сестрёнка рисовала красивые платья и, получив от нас с Димой в подарок несколько рулонов ткани, принялась кроить и мастерить, а вскоре порадовала нас собственноручно созданными творениями. Мы с Димкой считали их почти шедеврами, сама Дарина хмурилась и говорила, что это только начало и скоро она сможет гораздо лучше. У нас не было причин не верить, настолько увлечённой выглядела моя малышка.

В начале сентября я случайно пересеклась с Егором. Он снова ударил по больному, по нашей с Димой разнице в возрасте, спросил, как мне живётся с молодым мужем, справляется ли он, не устала ли от него. Но Киреев прогадал, потому что в Зарецком я была уверена на тысячу процентов.

— Егор, знаешь, сколько лет мы с Димкой друг друга знаем? Двенадцать! Думаешь, если за такое время у меня в душе ничего не прошло, то дальше пройдёт?! Я сейчас с полной ясностью осознаю, почему всегда тебе отказывала: потому что в моей жизни уже был Дима, понимаешь? Это не значит, что ты плохой, просто мне нужен именно он.

— Ну да, ну да, ты что-то такое уже говорила. — буркнул однокурсник.

— Егорушка, милый, я желаю тебе найти такого же человека, рядом с которым ты почувствуешь себя на своём месте, правда желаю, — сказала от чистого сердца. Я помню все те годы, что мы провели за одной партой, спасибо тебе за них, но наши пути разошлись не зря, потому что у каждого в этой жизни своя пара. Пожалуйста, прими это и не держи на меня зла.