Да, я прекрасно помню, как мы еле-еле сводили концы с концами. И понимаю, почему мама не стала искать этого гада, который всё равно вряд ли бы смог чем-то помочь, такой же босоногий студент. Требовать с него алименты — только себя унижать. Да и характер у мамы не тот, она совсем не бой-баба, которая то, что считает своим, у любого из глотки выдерет. Ей нужен защитник, сильный мужчина, который будет поддерживать и опекать. Например, такой, как Василий, если бы он был свободен.

— Мам, а почему ты плачешь? Я уже давно заметила, это всегда происходит в мае. Только на число я как-то внимания не обращала. Сегодня для вас двоих какой-то особый день?

— Сегодня у Паши день рождения.

Итак, двадцать пятое мая. Близнецы, значит. Двуличные и ветреные. Сколько близнецов встречала, все такие. Егор, кстати, тоже, только у него днюшка в июне. Возможно, мне просто не везло на хороших близнецов, но факт остаётся фактом. И я поняла, что должна сделать. Во мне возникла невероятнейшая внутренняя потребность посмотреть этому ублюдку в глаза, сказать, кто я такая, напомнить, что грехи юности имеют свойство возвращаться, и. да просто встретиться с папой, о чём я мечтала с самых ранних лет жизни. Если он, конечно, всё ещё отравляет своим существованием эту планету.

— Мам, ты знаешь, где его можно найти? Работа, дом, квартира, адрес двоюродной бабушки, что угодно?

— Мы один раз заезжали к нему в гости, я даже мельком маму видела. Вернее, она раньше обычного вернулась домой… Ну, ты понимаешь. Мне до сих пор стыдно.

— Мам, если кому и должно быть стыдно, то уж точно не тебе! — возразила я и прижалась щекой к её влажной щеке. — Ты была влюблена, причём абсолютно искренне. И благодаря этой любви появилась я. Спасибо тебе, что решила меня оставить, — я гладила мамины волосы, успокаивая и даря ощущение, что она не одна, что я всегда рядом, будто это я её родительница, а не наоборот.

Мама столько лет никого к себе не подпускала, сколько себя помню была одна. То ли снова боялась обжечься, то ли. Мне не хотелось думать, что все эти годы она страдала по моему папаше, но, похоже, так оно и было. Однолюбка, этим я в неё пошла. Но в данном конкретном случае я была за расширение горизонтов. Если один раз не повезло, может, ей стоит попробовать снова? Только бы нашёлся хороший человек, который не разобьёт то, что с трудом было склеено. А вот если она не решалась из-за меня.

— Мама, ты же не будешь век по нему убиваться, правда? — спросила, продолжая поглаживания. — Если у тебя кто-то есть (на работе или ещё где), ты мне скажи, я не буду против. Сейчас мне отчим уже ничем не повредит, я совсем взрослая и самостоятельная.

— Страшно, Ангелин, очень страшно снова довериться. Да и разве мне кто-то нужен, когда у меня есть ты?! — она уже не плакала, смотрела на меня ласково, но в глазах отражалась тоска. — А Паша. он, кажется, сердце у меня забрал. Оно больше ни на кого не отзывается, только по нему иногда ноет.

— Совсем-совсем ни на кого? А если вдруг кто — то достойный появится? Если снова сердце затронет? — во мне жила надежда, что у мамы ещё всё сложится, должно сложиться. Рано опускать руки, она как раз в самом соку.

— Вот когда появится, тогда и поговорим. — свернула разговор родительница. — Но знаешь. мне на душе полегче стало. Всё не решалась с тобой разговор завести, не знала, как отреагируешь, как воспримешь. Да и сама старалась о Паше не вспоминать, только в его день рождения сил нет удержаться, руки сами к фотографии тянутся. Глупо, да?

— Совсем не глупо, — покачала головой я. — Это лишь доказывает, что ты очень хороший и преданный человек. И уж если любишь, то всерьёз и надолго.

— Прости, Ангелина, Паша совсем не тот отец, о каком ты мечтала.

— Уж какой есть, — вздохнула я. — Вот встречусь с ним (если мне, конечно, это удастся) и посмотрю, что он за человек. Но встретиться хочу обязательно. А ты?

— Нет! — поспешно отказалась она. — Былого уже не вернуть. Но ты, если точно решила, поезжай. Имеешь право его увидеть. Только бы тебе после этой встречи хуже не стало.

— Даже если станет, у меня есть хорошая группа поддержки, — я поцеловала маму в щёку, ушла к себе и набрала номер Димы.

Честно говоря, я просто храбрилась. Знаю, что мама всё скрыла ради моего же блага. Наверное, ребёнку лучше жить вообще без отца или даже ничегошеньки о нём не знать, чем иметь плохого, который вызывает только горечь и негатив. Мне безумно хотелось встретиться с родителем, перекинуться хоть парой слов (собственно, как и любой дочери), и в то же время я боялась, очень боялась, что остатки моих детских надежд беспощадно растопчут.

Зарецкий ответил почти сразу, будто только и ждал моего звонка. Шеф был взмыленным как после физических нагрузок, о чём свидетельствовали сбившееся дыхание и прерывистый голос.

— Ангелин, у тебя всё хорошо? Ничего не случилось? — забеспокоился Димка.

— Нет-нет, со мной всё нормально, — поспешила заверить его. — А ты чем занят, если не секрет?

— Гоняем с Рустамом в баскетбол, все соки друг из друга выжали. Как раз решили передохнуть и воды попить…

— Привет ему от меня!

— Угу. Тебе от него тоже. Вон, улыбается сидит, — хмыкнул начальник. — Но ты ведь не просто так позвонила? Или настолько соскучилась по моему голосу? — мурлыкнул он.

— Ладно, голубки, вы воркуйте, а я пойду проветрюсь. — услышала голос Ибрагимова. Какой понимающий парень. Я уже говорила, что Рустам классный?

— Ангелин, ты хотела что-то уточнить по поводу завтра? — попытался угадать Дима.

— Не совсем. — я не знала, с чего начать рассказ и как всё преподнести, и решила говорить напрямик. — Дим, я. совершенно случайно узнала о своём отце. Кто он, какой, даже фото увидела.

— Эм-м-м. Поздравляю! Но я почему-то не слышу особой радости по этому поводу.

— Её и нет. Есть смятение, удивление, опасения, даже злость. много всего. А если учесть то, что он, оказывается, совсем меня не хотел. — голос против воли дрогнул, хотя я очень старалась держать себя в руках.

— Ну и дурак! Прости на грубом слове. Зато у тебя замечательная мама, которая подарила этому миру чудесную дочь. мне на радость. Ты там себе ничего не надумала, правда? — спросил заботливо.

— Не надумала. Просто всё это было так неожиданно. — я судорожно вздохнула. — Я уже почти смирилась, что никогда не увижу папу, и тут такое. Он красивый, даже очень, у меня его глаза.

— Глаза, говоришь? Хоть что-то хорошее тебе от него перепало, раз воспитывать отказался, и на том спасибо.

Тут не поспоришь. Надо поблагодарить папашу хотя бы за удачные гены.

— Дим, у него сегодня день рождения, — перешла я к главной сути разговора. — Так что я собираюсь завтра съездить познакомиться (и поздравить, разумеется). Не смогу жить дальше, если этого не сделаю, меня почти распирает от нетерпения. Чем бы всё ни закончилось, мне надо разобраться с этой ситуацией и сделать собственные выводы. Я бы и сегодня поехала, но… кто знает, с кем он отмечает праздник. Вдруг у него семья, дети, а я всё разрушу. Да и подарок нужно купить.

— Подарок для человека, который бросил вас с мамой? — голос Димы прозвучал резко. — Твоя доброта тебя погубит.

— Подарок для человека, благодаря которому я появилась на свет, — возразила твёрдо. — Возможно, спустя годы он осознал, что был не прав. Людям свойственно меняться. Но если окажется таким гадом, как я думаю. Тогда просто швырну подарок ему в лицо и выскажу всё, что о нём думаю. Мне нужна эта встреча, понимаешь? Не могу оставаться в неизвестности.

— Хочешь на завтра отменить всё, что мы запланировали? — понимающе уточнил Зарецкий.

— Хорошо, я вызову Василия, пусть тебя отвезёт и присмотрит.

— Не надо вызывать Василия! — перебила его. — И отменять ничего не хочу, наоборот! Дим, ты. можешь поехать со мной? Боюсь, одна с этим не справлюсь. Это сейчас я такая бравая, а когда отца увижу, могу сорваться. Прости, знаю, что ты совсем по-другому планировал провести завтрашний день.