— Куда же вы, Ангелина Павловна? — окликнул меня. нет, не Кудряшов, а Зарецкий, который поджидал у школьных ворот вместе с Рустамом.

Я перевела дыхание.

— Ребята, праздник же в разгаре, вас ждут одноклассники. — начала было я.

— Я постою на стрёме, — вдруг заявил Ибрагимов и переглянулся с Димой. — Поговорите спокойно, никто не прервёт.

Что это ещё за переглядки?

— Спасибо, друг, но здесь не место и не время, — качнул головой Димка. — Мы. будем действовать по своей программе. Придумай что-нибудь, чтобы нашим сказать.

— Не вопрос. Хорошей вам ночи, — подмигнул Рустам, и я не знала, удивляться мне или всё-таки возмущаться.

А Зарецкий просто схватил меня за руку и потащил прочь.

— Дим, что происходит? — наконец не выдержала я, когда мы отошли от школы. Грохот музыки слышался уже не так ярко, и на душе отчего-то стало спокойнее.

— Ничего страшного не происходит. Просто мы сбегаем. с праздника!

— Куда сбегаем? Зачем? — недоумевала я, нервно прижимая к груди цветы.

Что задумал этот мальчишка? Он имеет в виду эту ночь. или вообще побег из дома?

— Будем гулять до утра, а потом вместе встретим рассвет! — раскрыл карты Дима. — Я покажу вам одно красивое место, мы туда с родителями ездили.

Х-хух, вот оно что, а то я уже испугалась. Хотя идея уехать куда глаза глядят и не думать ни о ком и ни о чём была заманчивой. Но, божечки, я ли это говорю? Я ли, всегда правильная девочка, что старается следовать правилам, готова улизнуть с собственным учеником с ответственного мероприятия?! Определённо я! Какая-то совсем другая я, которая всего на одну ночь, как Золушка в сказке, захотела побыть кем-то другим и забыть обо всём на свете.

И в этот раз были не обычные провожалки, когда мы по пути могли куда-то заехать и сделать вид, что так и надо. Нет, сейчас мы собиралась фактически на самое настоящее ночное свидание, и (о, Господь Всемогущий!) я была совсем не против! Просто на несколько часов сделать вид, что имею право находиться рядом с этим рано повзрослевшим мальчиком, представить, что мы ровесники, что я такая же, как и он, девчонка — старшеклассница, которая решила немного оттянуться перед началом взрослой жизни.

Внушив себе эти мысли и по сути занимаясь самообманом, я не отняла руки, когда Димка, достав телефон и глянув на часы, снова сцапал мою ладошку, и послушно последовала за ним навстречу приключениям и укрывающей город тёплой ночи.

Сначала Дима привёл меня к своему дому и оставил у ограды, а вскоре вывел скутер, и мы в сгущающихся сумерках поехали куда глаза глядят. Объездили весь центр, фотографируясь и треская мороженое, обошли скверики, куда нельзя было заезжать на «железном коне», и аллейки с раскинувшимися по краям клумбами. На фонтане рядом с площадью уже зажглись разноцветные огни, сменяющие друг друга. Струйки воды так красиво подсвечивались прожекторами, что я долго не хотела уходить и, доедая мороженку, любовалась этой картиной.

Потом Дима повёз меня в парк развлечений. Я ещё не бывала здесь в столь позднее время, обычно всегда приходила днём. Теперь же полутёмные аллеи, вдоль которых стояли причудливой формы фонари, навевали романтику. Мы неторопливо гуляли и встречали немало держащихся за руки парочек. Моя ладошка тоже покоилась в Димкиной ладони. Сейчас мы с ним выглядели очень гармонично, начиная от нарядов и заканчивая тем, что действительно были похожи на пару.

На мне был минимум косметики, превращая почти выпускницу ВУЗа в старшеклассницу, Дима с немного приподнятыми и уложенными гелем волосами, одетый в костюм, смотрелся достаточно взрослым парнем. Я впервые расслабилась и перестала бояться, что меня уличат в совращении несовершеннолетнего, хотя прекрасно понимала: это лишь внешность, внутри мы с Зарецким остаёмся самими собой, то есть подростком и достаточно взрослой… почти женщиной.

Увидев лоток с разноцветной сладкой ватой, Димка взял мне розовую, а себе голубую. М — м-м, вкус детства. Всё же кататься по вечернему парку — это совсем не то, что по дневному, ощущения настолько отличаются. Это как прийти в школу поздно ночью, или зимой в половину шестого утра приехать в универ, дабы занять нормальное место перед экзаменом. Полутёмные коридоры, редкие огни, укрытые сумраком лестницы, чернота за окном. Вроде бы, всё то же, что и днём, и ты знаешь тут каждый коридорчик и аудиторию, но нет. За каждым углом можем прятаться что-то неведомое, каждый шорох вызывает дрожь и учащает сердцебиение. Есть во всём этом какая-то таинственность, волшебность, особая атмосфера.

Так и теперь. Я каталась на аттракционах совсем с другими эмоциями. Лодочка в виде морского дракончика мерно раскачивалась на волнах небольшого бассейна, в водах которого отражалась луна. Я ощущала и страх, и восторг. А вдруг перевернёмся, а если что — то пойдёт не так? Но рядом был Дима, и я ему верила, верила, что всё будет хорошо.

В «тоннель любви» мы въехали на маленьком вагончике. Впереди и сзади на некотором расстоянии были и другие парочки, но до них мне не было дела. Я сама удивилась, что смогла отрешиться от посторонних людей и наслаждалась обществом кавалера, который улыбался мне так, как может только он. В конце поездки на нас высыпались розовые фантики, имитирующие лепестки роз, а Димка шепнул:

— Если я правильно понял, нашу пару только что благословили.

Я не знала, что на это сказать, пробормотала что-то неразборчивое и отправилась за парнем на следующий аттракцион. А уж когда бывший воспитанник повёл меня на чёртово колесо… Господи, это просто невообразимая красота! Ночной город, расцвеченный огнями, как на ладони. Мне хотелось зависнуть тут, на вершине, чтобы колесо вдруг сломалось и не смогло сделать круг, хотелось любоваться представшей картиной всю ночь.

— Нравится?

Мы с Димой сидели на противоположных скамеечках и не касались друг друга, но одно его слово, тон, которым говорил. Зарецкий будто меня погладил, ласково прикоснулся к щеке. Как ему это удаётся? Как получается быть таким. удивительным?

— Да, очень, — призналась я, и сама не вполне понимая, говорю ли о прекрасной картине перед глазами или же о том, кто мне её показал.

Юный выпускник тоже смотрел на огни ночного города, но потом вдруг повернулся ко мне и глянул так, будто в чём-то долго сомневался, а теперь решился:

— Ангелина Павловна, а можно вас поцеловать? Оставите мне светлое воспоминание перед долгой разлукой?

Меня будто холодной водой окатили. От его просьбы я попросту растерялась и, честно говоря, слегка испугалась. Вот и конец сказки, время очнуться и вернуться на землю.

— П-поцеловать? Что ты говоришь, глупый?! К-конечно нельзя!

Только бы не попросил поцелуй в счёт желания! Карточный долг, конечно, святое, но всё имеет свои пределы. Эту границу в общении с ним я в тот момент переступать была не готова. Что бы он там себе ни думал о моём возможном опыте с парнями, я в свои годы ещё ни разу не целовалась.

Ну не нашла я того, с кем хотелось бы это сделать! До одиннадцатого класса было как-то не до этого, да и во главе стола были учёба и попытки на пару с мамой свести концы с концами. Ну а в одиннадцатом я встретила Димку и. В общем, не знаю, всё получилось так, как получилось. И когда Егор, общепризнанный красавчик и звезда нашего курса, несколько раз пытался облобызать мои уста, мягко, но настойчиво находила причины отказаться, стараясь не обидеть парня. Поэтому использовать свой первый раз вот так, в маленькой кабинке, зависшей на громадной высоте, почти в спешке, ещё не до конца определившись с чувствами, я считала неправильным. Не говоря уже о том, что передо мной несовершеннолетний мальчишка, а я как-никак его учитель!

Глядя на поджатые губы парня, я боялась увидеть, как они произносят ультиматум, как требуют уплату долга и исполнение желания, но ещё больше боялась разочароваться в Диме, если бы он действительно так поступил. А ещё опасалась, что Зарецкий обидится. Он такой, может надуться из-за подобного.