Димка не просто отвечал на поцелуй, он приник ко мне жадно, будто стремясь испить меня до дна и цепляясь этим за жизнь. Можно сказать, дорвался. Его сдавленный стон потонул в нашем громком и неровном дыхании. Я понимала, что ему больно, губы стали кровоточить сильнее, но Зарецкий не отрывался от меня, не давал отдышаться. А ещё он словно боялся, что это наш с ним последний раз и больше ничего не будет, потому продолжал за меня цепляться как за единственно возможное спасение.

— Что ты со мной делаешь, Ангелина?! — пробормотал мне в губы. — Даже голова закружилась…

— Голова у тебя закружилась из-за возможного сотрясения и потери крови, — я вынудила его отстраниться. Всё, ему нельзя больше напрягаться.

— Не-а, из-за тебя, — упорствовал он. — Рядом с тобой у меня всегда голова кругом.

— Димка. — я снова вытерла его губы. — А ведь действительно колючий, — подтвердила, проведя рукой по щетине. — Колючий и самый родной.

— Ага, я твой персональный ёжик. — хмыкнул Зарецкий, искривив уголок рта. — Зато ты сейчас на вампиршу похожа, — сказал с мнимым весельем. — Что, напилась моей кровушки?

Я тыльной стороной ладони отёрла рот, не столько вытирая, сколько размазывая багровую влагу. Металлический привкус никуда не делся, но я к нему уже почти привыкла.

— Век бы пила, лишь бы было у кого, — ответила ему. — Всё, молчи, не говори ничего, береги силы, иначе.

— Ты давай не хорони меня раньше времени. — храбрился он, а сам втянул воздух через сжатые зубы. — Думаешь, так просто от тебя уйду?! Никуда не уйду, всегда с тобой буду.

— Господи, Димочка, как же я тебя люблю! — я вцепилась в него так судорожно, что мой мужчина снова застонал.

Слёзы, которые и так текли из глаз, теперь хлынули целым потоком. Знаю, что должна быть сильной, что мне нужно поддерживать Димку, но мои чувства были в таком раздрае. Так что это он меня успокаивал, потому что. да, я находилась на грани истерики. А потом Дима стал заваливаться набок, кровотечение никак не останавливалось. Ему бы лечь, но не могу же я положить его на холодную землю, тем более он без рубашки. Ну где там Рустам?

Будто в ответ на мой мысленный призыв раздался звук мотора. Он приближался, пока меня не ослепил свет фар. Наконец-то! Мне казалось, что после звонка Ибрагимову прошла целая вечность, но самом деле минуло всего несколько минут.

— Служба спасения уже здесь! — почти вывалился с водительского места Рустам и ринулся к нам. — Ох ты ж. Димон, ты как?

Живой пока.

— Хорошо, что мы с братьями неподалёку были! Сейчас они подъедут, перенесём тебя в машину, а потом надо будет тут прибраться…

Он ещё говорил, когда снова послышался звук мотора и из подъехавшего авто вышло двое мужчин кавказской внешности. Возрастом они были постарше Рустама, рослые и привлекательные.

— Эх, жаль, опоздали. — сказал один из них, который постарше, с лёгким акцентом и похрустел кулаками. — Я бы с этими смертниками побеседовал.

— Ангелина Павловна, мы возьмём Диму, а вы садитесь в мою машину, — попросил Рустам.

А потом все трое Ибрагимовых действовали быстро и слаженно. Я передала им шефа из рук в руки и поспешила к автомобилю бывшего ученика. Рустамчик и один из мужчин подняли Зарецкого и понесли к машине, второй открыл им дверцу. Устроившись на заднем сидении, я приняла у них Димасика и уложила его голову себе на колени.

Ибрагимов полез в багажник и принёс мне аптечку:

— Тут есть самое необходимое.

Я тут же облила руки перекисью, достала вату и бинты и соорудила толстую повязку, которую тоже пропитала перекисью, прижала к Диминому боку и примотала куском бинта. Потом сделала ещё одну повязку, только поменьше, и приклеила пластырем к его брови, откуда продолжала сочиться кровь.

— И о себе позаботься, — Зарецкий указал глазами на моё плечо.

Господи, сам в таком состоянии, а думает обо мне. Но он прав, меня тоже слегка мутит, да и рана ноет почти невыносимо. Так что я соорудила повязку и кое-как примотала бинтом к плечу. Мне бы до больницы доехать, а там разберёмся.

— Димон, есть какие-то зацепки? — наклонился к нам Рустам, который до этого о чём-то переговаривался с братьями. Они, кстати, тоже подошли и были готовы внимательно слушать. — Надо действовать по горячим следам.

— У одного на руке татуха скорпиона, который держит череп… Другой средних лет, сиплый и с гонором. — Дима дышал всё тяжелее, говорил с большими перерывами. — Узнай по своим каналам, может, подскажет кто… Третьего в лицо видел, потом фоторобот сделаем. Соберите запчасти его телефона, может, так быстрее удастся пробить хозяина… И, конечно, отца попрошу помочь.

— У меня тоже телефон куда-то выбросили и сумочку, а в ней документы… — вовремя сориентировалась я.

— Не волнуйтесь, госпожа учительница, найдём и в больничку вам привезём, — обнадёжил тот брат, что помоложе. — Езжайте спокойно, — и захлопнул дверцу нашего авто.

Рустам сел на место водителя и взял резкий старт, а я считала минуты и жалела, что нельзя для нас с ним ускорить время, а для Димы замедлить, чтобы точно дожил до больницы.

— Спать хочется. — пробормотал он.

— Нельзя спать, Димочка, пока нельзя! Только глаза не закрывай, хорошо? Разговаривай со мной, слушай меня, но не закрывай глаза!

Я болтала обо всём на свете, тормошила его и задавала всевозможные вопросы… Ибрагимов, который забрал Димин телефон и позвонил в клинику, чтобы нас там уже ждали и всё подготовили, тоже временами присоединялся к беседе.

— Дим, а почему ты Рустама набрал, а не полицию?

— Чтобы они своими мигалками и сиренами. всё испортили? Не знаешь разве. сколько заложников гибнет. в потасовках во время захвата?! — Зарецкий отвечал всё более короткими фразами, всё чаще останавливался и брал передышки. — Ибрагимовы неподалёку в ресторане. днюшку справляли. То ли какой-то троюродной Рустамовой сестры. то ли двоюродной племянницы, не запомнил.

— Двоюродной сестры! — подал голос Ибрагимов с водительского места. — Ребят, вы извините, что так долго. Мы спешили как могли, но нас за превышение скорости остановили, пришлось разруливать.

— Рустам, я вообще не знаю, что бы мы без вас делали. Миленький, пожалуйста, гони! — попросила его. — И. надо родителям сообщить. — сказала я, хотя не представляла, как у меня хватит сил сказать им такое.

— Я сам позвоню Зарецким, когда приедем, недолго уже.

Он лавировал между машинами, а я возносила молитвы, чтобы нас по пути не остановили за превышение, поглаживала Диму и заглядывала ему в глаза, проверяя самочувствие и не давая потерять сознание.

Когда мы подкатили к зданию клиники и резко дали по тормозам, нам навстречу поспешило двое мужчин в белых халатах и с каталкой наперевес. Ибрагимов оббежал авто, открыл противоположную от меня заднюю дверцу и приподнял Димку, который всё время поездки лежал почти безжизненной тряпочкой, намереваясь осторожно его вытащить. Но Зарецкий вдруг проявил неожиданную активность, стиснул рубашку Рустама и притянул друга к себе:

— Найди их, слышишь? Найди, брат!.. Они мою Ангелину под ножом держали. Я должен узнать, кто это был. и от кого нам привет передали. Обязан просто!

— Найду, брат, найду! — пообещал Ибрагимов. — Из-под земли для тебя достану! А ты должен выкарабкаться, понял меня? Или Ангелину твою себе заберу.

— Так я тебе и позволю…

— Вот и не позволь! Всё, не задерживай врачей. Ангелина будет или со мной, или с Василием, с ней больше ничего не случится. Так что сейчас подумай о себе!

Диму погрузили на каталку и, спешно транспортировав в клинику, увезли в операционную, а мы остались снаружи грызть ногти от волнения и вытаптывать траншеи в ковровых дорожках, расстеленных в коридорах.

Я была вся в крови, и одежда, и тело. Прямо как героиня фильма ужасов. Я бы сама себя испугалась, но, кажется, после сегодняшних событий во мне жил только один страх — потерять Диму. Я не могла сесть, не могла успокоиться, во мне бурлила нескончаемая потребность двигаться. Пускай просто бродить, лишь бы что-то делать.