— Ангелин, если с тобой, мне не важно, куда ехать и зачем, — сказал Дмитрий проникновенно, у меня даже сердце защемило. — Ты будешь рядом, этого достаточно. Да и как я могу позволить тебе ехать одной?! К скольки мне быть?

— Давай к одиннадцати, — решила не дёргать Димку слишком рано, пусть отоспится, неделя выдалась та ещё. — Не знаю, может, он вообще давно переехал или его не будет дома, но просто сидеть сложа руки не могу.

— Договорились, буду к одиннадцати. Решила, что будешь дарить? Как раз по пути заедем и купим.

Я призадумалась. Хотелось что-то функциональное и не слишком вычурное.

— Может, галстук? В идеале под цвет глаз. Или ремень. — стала перебирать варианты.

— Понял. Отвезу тебя в салон мужской одежды, выберешь, что захочешь, на месте разберёмся, — постановил шеф. — А если твой отец вдруг переехал, мы всё равно его найдём, об этом не переживай. Так что выше нос, госпожа учительница, — сказал он с улыбкой.

Как же я люблю, когда Димасик меня поддразнивает и в то же время поддерживает, показывая, что на него можно положиться.

— Держу хвост пистолетом, — улыбнулась в ответ. — Всё благодаря твоим заботам, мой самый любимый ученик.

Ночь я провела беспокойно, ворочаясь и проматывая в голове возможные варианты нашей с отцом встречи. Что же он сделает, когда меня увидит? Раскается и примет? Оттолкнёт? Сделает вид, что вообще ни при чём? Его реакция могла быть любой, и оттого мне хотелось, чтобы мы увиделись как можно скорее, уже нет сил мучиться неизвестностью. Позавтракав, ждала приезда Димы как второго пришествия Христа. Когда он наконец подкатил к подъезду, обняла взволнованную маму и выпорхнула наружу. Давно я так не нервничала, даже пальцы подрагивали.

— Ангелин, всё хорошо, — успокаивал меня Зарецкий, пока мы ехали к торговому центру. — Если что, я рядом. Могу будущему тестю руку пожать, а могу и в тыкву дать, если понадобится.

В итоге мы таки выбрали сине-голубой галстук и серебристый зажим. Красиво и со вкусом. Я, кстати, приметила чёрно-стальной галстук, за которым обязательно вернусь, когда буду одна, а потом подарю Диме в честь удачного финиша нашего первого совместного проекта (который, правда, ещё нужно завершить, но там процесс идёт полным ходом, скоро всё будет).

К дому Старовойтова ехала вся на нервах. Ещё вечером решила, что мне могут понадобиться доказательства, что я дочь его бывшей однокурсницы, поэтому перефотографировала на смартфон их с мамой общее фото и ещё несколько моих с ней снимков (и детских, и более зрелых). Теперь не отвертится!

Когда мы подъехали к подъезду, на лавочке сидели три старушки. Решение пришло мгновенно. Я всё голову ломала, как мне ненавязчиво узнать, живёт ли здесь Старовойтов или давно переехал, а тут как раз на ловца и зверь бежит.

— Ангелин, мне пойти с тобой? — участливо посмотрел Зарецкий. — Или тут подождать?

— Подожди, Дим, — решила после недолгого размышления. — Думаю, правильнее пойти одной. Я просто буду знать, что ты здесь, совсем рядом. Но если вдруг что, я тебя наберу, поднимешься ко мне, хорошо?

— Договорились, — он ласково провёл тыльной частью ладони по моей щеке. — Я на телефоне.

Ну, с такой поддержкой мне ничего не страшно! Почти. Выбравшись из машины, я нацепила на лицо улыбку и двинулась прямиком к бабулькам.

— Доброго денёчка, — поприветствовала старую гвардию. — Скажите, а Павел Старовойтов по-прежнему живёт в двадцать пятой квартире?

— А вы, девушка, кем ему будете-то? — подозрительно сощурилась самая молодая кумушка (у неё седины в волосах было куда меньше, да и лицо не так испещрено морщинами, как у товарок), поправляя очки.

Ну да, ходит тут непонятная девица, о людях расспрашивает. Я бы тоже засомневалась.

— Я из комитета выпускников, — сказала с максимальной степенью правдоподобности. — Наш университет устраивает торжественную встречу, двадцать пят лет после выпуска. Сами понимаете, такая дата. Вот, езжу и приглашаю бывших студентов. Только некоторые адреса уже устарели, кто-то переехал…

— Ох, какое дело хорошее, нужное! — поддержала мою маленькую ложь другая бабушка, постарше и с белоснежной гулькой на голове.

— Здесь он, Пашка, куды бы делси? — вступила в разговор третья, со светло-фиолетовым каре.

— Да-а, здесь, — кивнула и первая. — С матерью живёть. Эх, такой мужик, а бобыль бобылём.

— Ты, девонька, поосторожней с ним, — напутствовала вторая. — У него седина в бороду, бес в ребро.

— Точно, точно! — закивала обладательница очков. — Дюже до баб охочий. Глазюками своими поведёть — и готово!

— Угу, он такой. Усё бабам нервы крутыть, — подтвердила баклажановолосая.

— Спасибо, приму к сведению, — я выдавила очередную улыбку и направилась к подъезду, откуда как раз вышла девушка с собачкой. Очень удачно вышла, мне в домофон звонить не пришлось.

Вот вам и заочное знакомство с папенькой! Его похождения даже старушки у подъезда обсуждают. Хорошо, что случайные собеседницы оказались разговорчивыми, только вот сколько в сказанном правды? Я готовилась к худшему, но всё же тешила себя надеждой, что сплетники чаще всего очень приукрашивают действительность, так что пока сама не увижу родителя, окончательных выводов делать не буду. Но раз у него нет семьи, я не буду особо деликатничать и юлить. Поднимаясь в лифте на седьмой этаж, достала смартфон и открыла галерею. Надо сразу показать ему фотки, а то вдруг даже не выслушает.

Подойдя в тёмно-коричневой двери, где блестящими циферками значилось «25», ненадолго замерла в нерешительности, а потом позвонила. Сердце стучало как бешеное. А если дома никого? Или не захочет открывать? Или мама его откроет? Как бы у старушки сердце не прихватило из-за неожиданного явления внучки.

Послышался щелчок замка и дверь приоткрылась под рукой достаточно высокого и всё ещё очень привлекательного мужчины, который оглядел меня с любопытством и даже интересом. Этого ещё не хватало!

— Да? — приподнял брови он.

— Павел Николаевич Старовойтов? — спросила я чисто из вежливости, потому что абсолютно точно узнала парня с фотографии, который сейчас превратился в зрелого мужчину. Ухоженный, с подтянутой фигурой, он, как я уже поняла, продолжал покорять женские сердца. В его тёмных волосах виднелись лишь редкие ниточки седины, лицо выглядело достаточно молодо (они с Василием должны быть примерно одного возраста, плюс-минус пара-тройка лет) и притягательно, не похоже, чтобы родитель злоупотреблял алкоголем.

— Он самый, — отец вперил в меня внимательный взгляд ясных пронзительно-голубых глаз. Родных глаз.

— Я Ангелина Яснопольская, дочь Ольги Михайловны Яснопольской, с которой вы вместе учились, — и протянула ему девайс, где показала сначала их с мамой фотку, а потом уже мои с ней. — Или правильнее будет сказать Ангелина Старовойтова?

Мужчина сдвинул брови, нервно оглядел лестничную клетку и с явным недовольством позволил мне войти. Хорошо хоть дверью перед носом не хлопнул и на порог пустил. Я ступила на коврик в коридоре, за спиной хлопнула дверь, но на этом продвижение в стан противника застопорилось.

— Дальше не приглашаю, разговор будет коротким, — хозяин дома был резок и раздражён. — Говори сразу, чего ты хочешь, Ангелина? Денег? Или претендуешь на квартиру? Так отцовство ещё установить надо, не факт, что я был у Ольги единственным, на неё многие заглядывались… А даже если и я отец, то что с того? Она сама виновата, что плохо предохранялась и таблетки не пила.

У меня просто дар речи пропал. Да уж, приплыли. Вот тебе и «Как ты, дочь? Как мама?» и тому подобное. Размечталась. Вот, значит, ты какой, Павел Старовойтов, во всей своей отравляющей красе. От его возмутительных слов стало так обидно за маму! А ведь она столько лет плакала над его снимком, так горько плакала. Да и у меня самой подступили слёзы, но нельзя, не сейчас, не при нём.

— М-да, папаша, какая же ты всё-таки сволочь. — сказала, когда немного взяла себя в руки. Продолжать изображать приветливость не было никаких сил. — Не надо мне от тебя ничего. Просто в глаза твои бесстыжие хотела посмотреть. В такие же глаза, как и у меня, если ты не заметил. Вот, подарок тебе ко дню рождения привезла, как раз им в тон. На добрую память, — я сунула в его руку коробочку с галстуком и зажимом.