Мы присели на скамейку. Вокруг было так тихо и спокойно, где-то высоко в кронах разными голосами переговаривались птицы.

— Вы. ты тоже очень красивая, — ответила я. — Хорошо, что у меня твои глаза.

Да, отныне я буду считать именно так. Ведь, насколько поняла, папаше такие шикарные гляделки достались именно от его мамы.

— Так и есть, я помню Оленьку, — кивнула бабуля, отвечая на мой вопрос, — хотя мы всего один раз встретились. Светлая девочка, самая светлая из всех, что у Паши были и до, и после.

— Тогда чего же ему не хватало?! — воскликнула я в сердцах. — Если ты была не против их отношений и малыша. Ах да, ты же о малыше даже не знала.

Ну, папашка! И в кого только пошёл?!

— Ангелина, это я виновата, что Паша такой, — горестно вздохнула женщина. — Без отца рос, не знает, что такое семья. Это его, конечно, не оправдывает, но.

— Ты рано овдовела?

— Совсем нет. Вот так же, как Оля, не тому поверила и сердце открыла, — на лице бабушки отразилась боль. — Мой Коленька, как потом оказалось, был женат, да ещё и двое деток погодок в придачу. Вот я и отступила, не стала семью разрушать.

Я не удержалась, обняла её крепко. Да что же за мужики пошли?! Почему вокруг одни козлы?

— Бабушка, ты ни в чём не виновата! Я уверена: в своё время ты сделала для отца всё, что могла. То, каким он стал, ни в коей мере не твоя вина. Разве мало детей, которые растут в неполных семьях, но становятся хорошими людьми?! — возразила ей как можно увереннее, чтобы она перестала себя корить. — На меня посмотри! Я провела детство без отца, но продолжаю верить, что у меня всё сложится. Глядя на мамин не самый удачный пример, я была очень осторожна в выборе, не теряла голову от первого встречного, не пускала в свою жизнь проходимцев и не позволяла им разбить моё сердце. А после твоего рассказа мне ещё больше хочется создать собственную семью такой, чтобы у деток были оба родителя, причём любящих и тех, с кем малыши будут чувствовать себя хорошо.

— И? Ты нашла того, с кем готова разделить жизнь? Или пока присматриваешься? — Марина Юрьевна метнула быстрый взгляд на Зарецкого, который бродил неподалёку.

— У нас с Димой очень необычная история. Рассказать?

В итоге мы вместе пообедали, а потом долго гуляли и беседовали. Бабушка поведала о тяготах жизни матери-одиночки и детстве моего отца, а я рассказала ей нашу с Димкой историю, то, что до этого говорила только маме. Ни на секунду не усомнилась, что поступила правильно. Время от времени оглядывалась на шефа, просто не могла удержаться. Дима ходил на некотором расстоянии от нас бессловесной тенью. Просто молчал и был рядом, и его присутствие давало мне силы слушать все те болезненные вещи, о которых рассказывала бабуля.

— Держись за него, Ангелина, послушай совета старушки, — сказала она мне на прощание, когда мы с боссом в сумерках привезли Марину Юрьевну обратно к дому и я вышла проводить её до подъезда. Бабушка бросила очередной быстрый взгляд в сторону дожидавшегося меня в машине Дмитрия. — Этот парень надёжный, мне сердце говорит. Не оставит тебя одну у разбитого корыта. Если за столько лет не отступился, то теперь и подавно не бросит.

— Да, не отступился, — на моих губах непроизвольно появилась улыбка.

— А глаза-то горят… — заметила бабушка. — Как два огонька. Кстати об огоньках… — она посмотрела на фонари, свет которых разгонял сгущавшийся мрак. — Так поздно уже, я почти не заметила, как время пролетело. Ты ведь ко мне ещё приедешь?

— Не уверена, что зайду в гости (скорее, нет, не зайду), но с удовольствием заберу тебя, бабуля, чтобы вместе погулять. Телефонами мы обменялись, звони в любое время.

Обнявшись на прощание, я проследила, чтобы бабуля зашла в подъезд, и вернулась в машину.

— Ох, Дим, что-то у нас с тобой никак не получается погулять, что на тех выходных, что на этих. — вздохнула я, когда мы тронулись с места. — Прости.

— А мы и погуляли. все вместе, — кажется, босс был полон оптимизма. — Я с твоей бабушкой познакомился. Знакомство с роднёй половинки, между прочим, очень важный этап отношений. А если бы я ей не понравился? Или если бы мама твоя была против?

— Против тебя?! — я не удержалась от усмешки. — Не прибедняйся, да ты любого на свою сторону перетянешь.

— А мне «любой» не нужен, только ты, — подмигнул Зарецкий. — Завтра на работу, так что на что-то масштабное времени уже нет, но, может, съездим в парк? Ты ведь помнишь, как здорово ночью на колесе обозрения?

— Помню… — мыслями я тут же перенеслась к Димкиной выпускной ночи, к нашему несостоявшемуся поцелую в кабинке. Вернуться туда шесть лет спустя. Как это будет?

— Так что, едем?

— Едем! — решила я.

На самом деле мне даже не важно, куда именно мы отправимся. Если с Димой, это в любом случае будет здорово. Он одним своим присутствием создаёт вокруг неповторимую атмосферу.

Но не только мы решили скрасить время в парке. В этот тёплый воскресный вечер тут был полнейший аншлаг, так что поставить машину было просто негде. Сделав кружок и безуспешно пытаясь припарковаться, мы отъехали на приличное расстояние, пока нашли место, где можно пристроить машину.

— Ты ведь не против прогуляться? — спросил Зарецкий, хотя выбора-то у нас всё равно не было.

Я переложила сумочку в правую руку, левую вложила в протянутую ладошку Димы. и мы как самые настоящие влюблённые двинулись в сторону парка, встречая по пути такие же милые прогуливающиеся парочки. Теперь нам с Димой нечего бояться. Мы оба совершеннолетние, имеем право делать всё, что хотим. От этого на душе было так легко, будто у меня с рук и с ног сняли тяжёлые кандалы, многие годы сковывавшие движения.

Он, я, звёздная ночь. Будто и не было этих шести лет. Тот же мальчишка, с которым можно было просто молчать. Нет, сейчас даже лучше, чем раньше.

— Ангелин, — позвал Дима.

— Слушаю, господин Зарецкий.

— А давай познакомим твоих маму и бабушку с моими родителями, — вдруг предложил он.

— Думаю, пора уже. Посидим по-семейному. Можем у нас, можем где-нибудь на нейтральной территории.

О-о, а это уже реально серьёзный шаг. И то, что он первый предложил.

Рядом со мной прямо по тротуару пронёсся мотоциклист, вырывая сумочку. Ехал со спины, я даже сориентироваться не успела. Димка ни секунды не мешкая ринулся в погоню. Я растерянно смотрела им вслед, совершенно забыв об осторожности. Народ, который был вокруг, тоже глазел на импровизированную погоню. Не знаю, имела ли она шансы завершиться успешно, но Зарецкий бежал с нереальной скоростью, а мотоциклисту приходилось лавировать между людьми.

Так что среди всей этой суматохи мужская ладонь, зажавшая мне рот и утащившая в ближайший тёмный переулок, оказалась полной неожиданностью. И если бы только рот, но мою руку выкрутили назад, так что даже сопротивляться не могла. Я не успела до конца осознать, что происходит, как меня подтащили к чёрной машине.

Возле автомобиля стоял мужчина в тёмной одежде, мощный такой качок, внутри находилось ещё двое, которые высунулись из окон и с любопытством уставились на меня.

У всех на головах красовались балаклавы, так что увидеть их лица не было никакой возможности. Сгустившиеся сумерки не прибавляли оптимизма, свет далёкого фонаря был слишком слабой путеводной звездой. У меня душа ушла в пятки. Кто это? Что им надо? Я уже поняла, что похищение сумочки было лишь инсценировкой, чтобы отвлечь Диму и умыкнуть меня.

— А ничо так тёлочка, — вынес вердикт качок.

— Варежку закрой! — сипло рыкнул тот, который меня держал. — А дверцу мне открой.

Я пока не видела, какой он, но голос звучал не так приглушённо, как у собрата, значит, балаклавы на нём нет или она как минимум скатана в виде шапочки. Если бы извернуться, хоть одним глазком увидеть, что он из себя представляет… Но мне, разумеется, никто не позволил. Хоть переулок и был безлюдным, но бандиты торопились. Втолкнув меня на заднее сидение в руки одного из подельников, похититель сел рядом, и когда я смогла скосить на него глаза, его лицо тоже было надёжно скрыто.