Дима дышал пока через кислородную маску, поэтому, разумеется, ничего не ответил, только пошевелил губами и моргнул, а потом слегка пожал мне руку. Господи, для меня это было куда лучше и долгожданнее любых самых жарких объятий.

Я старалась держаться, показать ему, что всё хорошо, хотя отчаянно хотелось расплакаться у него на груди и крепко обнять. Но у него дырка в боку и рёбра только — только начали срастаться, так что даже дышать надо с осторожностью, не говоря уже о том, что двигаться нужно как можно меньше.

Мне так не хотелось разжимать наши руки, не хотелось никого постороннего, но пришлось позвать врача. Димкино здоровье прежде всего! Пока его осматривали и давали нужные препараты, я отправилась в душевую, привела себя в порядок и приготовилась к новому рабочему дню. У меня на ближайшую как минимум неделю грандиозные планы, так что я должна держать хвост пистолетом.

Хотя Дима уже очнулся, его сейчас всё равно нельзя волновать, так что с рассказом о сестре и о моём решении её удочерить придётся повременить. Нельзя сообщать ему подобные новости, пока нельзя. У него впереди длительный курс реабилитации, когда противопоказаны любые стрессы. Но я не могу ждать, нужно как можно скорее вытащить Дарину из того кошмара, в который погрузило её безразличие родителей! До сих пор удивляюсь, как она там продержалась всё это время и не свихнулась. Рина сейчас напоминала маленького дикого зверька, которого ещё приручать и приручать. И я должна с этим справиться.

Сдав Димасика с рук на руки приехавшей спозаранку матери, я отправилась в офис. Пора вернуться к работе, чтобы не запороть то, над чем Дима работал с таким трудом…

Дела в компании шли своим чередом. Обязанности шефа временно взял на себя Вадим, заместитель Дмитрия. Я со своей стороны тоже прилагала все усилия, чтобы из-за моих отлучек не страдала работа, потому что это семейное детище Зарецких, которые стали мне родными. Меня главбосс наделил особыми полномочиями, так что теперь я подчинялась лишь ему самому и Вадиму (но после согласования с Андреем Петровичем).

Завершением нашего первого проекта с лёгкой руки Зарецкого-старшего занималась сама, это был вопрос чести. Параллельно занималась и другими проектами, потому что по ним дедлайн тоже не за горами. Что касается работы над рекламой для торгового центра, то Зарецкий-старший поставил условие, чтобы от компании Рижских с нами сотрудничала не Александра. Олег, которого прикомандировали к нам вместо неё, оказался приятным и разумным мужчиной, так что у меня не возникло проблем при работе над их проектом.

Я разрывалась между работой, больницей, домом и приютом, а ещё ездила по инстанциям, собирая необходимые для удочерения документы. Не знаю, как справилась бы без помощи Василия. Он возил меня по всему городу и давал полезные советы. Мы общались с ним всё больше, в том числе и не на рабочие темы.

Сначала телохранитель не слишком говорил о личном, но потом признался, что сейчас разведён, а кольцо всё ещё носит так, для профилактики, чтобы барышни лишний раз не вешались. В браке у него двое детей, мальчик и девочка, уже совершеннолетние, в университете как раз учатся. Жена устала, что из-за работы он не так часто, как ей хотелось бы, бывает дома, и нашла себе более «домашнего» мужчину.

Оказалось, что на самом деле ему уже сорок пять (хотя, как я уже говорила, на вид не больше сорока). Моей маме, кстати, сорок восемь, на три года больше, но он смотрится даже старше (ей больше тридцати пяти-тридцати шести и не дашь). Я в этом плане как раз в неё пошла, женщины нашей семьи долго сохраняют свежесть. Бабушка Елизавета Трофимовна такой же была.

В общем, после этой душещипательной истории я зазвала Василия в гости. Нет, ну правда, сколько можно мужику полуфабрикатами питаться?! Пусть снова почувствует семейный уют, насладится домашней едой и ощутит женское тепло. Чисто по-дружески, в качестве благодарности за помощь. Антона мы тоже звали, но он не пошёл, сказал, что по вечерам у него дела. Понятное дело, молодой, хочет заняться личной жизнью, может, в клуб какой сходить.

А потом Василий мне по секрету шепнул, что Зарецкий (ещё до ранения) поговорил с Антоном по-мужски и сделал внушение, чтобы тот на меня планы не строил, так что я перестала его приглашать, не желая ненужных недоразумений. С заботой о маме он справлялся хорошо, а что-то большее ему предлагать я всё равно не собиралась.

Перед тем, как ехать вечером к Диме в больницу, я заезжала домой на чай. У меня и так почти не оставалось времени на общение с мамой, так что это было нашим своеобразным ритуалом. Мамуля накрывала на стол, разогревала еду или заваривала чай, а Василий следил на ней взглядом, смотрел ласково, даже немного покровительственно. Если нужно было достать что-то с верхней полки, тут же помогал, даже просить не приходилось.

А ещё они разговаривали… много разговаривали, почти обо всём на свете. Обычно немногословный телохранитель всё больше раскрывался, да и мама рядом с ним заметно оттаивала. Вскоре она уже знала его любимые блюда, и в нашем меню стали появляться «обновки» специально для дорогого гостя.

Кажется, рассказав мне правду об отце и узнав, какой он сейчас, мама наконец — то смогла отпустить всю эту ситуацию, выбросить прошлое и открыть себя для будущего. Чтобы она раньше пустила в дом чужого мужчину, он должен был быть сантехником или электриком, по-быстрому справиться с работой и уйти. А теперь у нас на постоянной основе зависает Василий и мы уже почти привыкли проводить вечера в его компании. У меня сердце наполнялось теплом, когда видела, как эти двое о чём-то увлечённо беседовали. Я всё чаще забирала чашку и уходила пить чай в свою комнату, чтобы оставить их наедине.

Наслаждаясь ароматным напитком, я звонила по видеосвязи Диме. У него на столике у кровати стоял планшет, готовый в любой момент принять мой звонок. Так что в те моменты, когда была далеко, я всё равно поддерживала с ним связь. Честно говоря, я даже подумывала попросить его сделать рокировку и поменять Антона и Василия местами. Хотелось, чтобы мама проводила с ним как можно больше времени. Во мне возродилась надежда увидеть её счастливой, а этот мужчина был тем, кому я могла бы её доверить. Он соответствовал фамилии Зверев в самом лучшем смысле этого слова. Был сильным, надёжным, готов был защищать и оберегать, а ещё ему хотелось тепла, и женского, и семейного.

Но озвучивать просьбу я пока не спешила. Быть может, идея приставить ко мне Антона его не обрадует, а зря волновать драгоценную «мумию» совсем ни к чему. Василию с мамой, собственно, спешить особо некуда, и так каждый вечер чаёвничают, поэтому я решила подождать.

Кстати, мама, как и обещала, заехала проведать Диму и познакомилась с Зарецкими. Нерадостным получилось знакомство, повод уж больно печальный, но наши с Димкой родители удивительно быстро нашли общий язык. Так что теперь она регулярно заезжала к нему после работы и что-нибудь привозила. На Димкином лице всё ещё были повязки, но теперь он хотя бы дышал сам и даже разговаривал. По вечерам он мне шутливо говорил, что к нему снова заезжала дорогая тёща.

А ещё мама приехала в приют повидать Дарину. Посчитала, что им лучше познакомиться заранее, и испекла для девочки ягодный пирог. Мне было больно видеть, как жадно и беспокойно ест Дарина. Выветрится ли это когда-нибудь из неё?

Ну и, конечно же, всё мало-мальски свободное время я проводила с Димой, рассказывала ему о том, как прошёл мой день (умалчивая лишь ситуацию с приютом), как дела в компании. Спать по ночам продолжала в его палате на кушетке. Я к этому уже почти привыкла, не могла себя заставить оставить его на ночь одного. Потому что временами он беспокойно стонал и вздрагивал, и тогда я его успокаивала, а он снова засыпал и просыпался только утром.

Когда пришло время сдавать заказчику рекламу вина, я была возбуждена сверх меры. Два раза заставляла ответственных дизайнеров переделывать оформление и корректировать цветовую гамму, потом внесла итоговые правки и добавила несколько фишек, пока не осталась довольна результатом. На встречу с клиентом также отправилась сама, взяв Кирилла в качестве ассистента. Нервничала, переживала, но вела себя уверенно и представила готовые ролики с максимальной отдачей.