Альв, в которого летел сгусток пламени, радоваться моим успехам не спешил, тратя все резервы организма, чтобы уйти с траектории движения сгустка. Ха! Полено сильное, но полено глупое! Корректируемая траектория — это четвёртый уровень! Альв посчитал, что увернулся и успокоился, я же подло подкорректировал траекторию и страшный вой хитрого альва, сгорающего мучительно и страшно, снова разнёсся над восточным сектором Твердыни Корус.
Вот так то! Бой ещё не окончен — правила ещё не отменены! Альв, атакующий меня дёрнулся, и тут же за это поплатился.
Моя правая рука, длинная и тяжёлая, не останавливается ни на секунду, с гулом рассекая воздух. Мне нужно лишь корректировать скорость вращения «восьмёрки» и углы атаки, чтобы эффект от столкновения артефактной булавы, намертво зажатой в руке и ставшей с этой рукой единым целым, был наиболее разрушительным.
Когда булава сталкивается с оружием альвов, она имеет все шансы его сломать, но когда она сталкивается с незащищённой головой альва, отвлёкшегося на сгорающего товарища и на мгновение застывшего, то тут о шансах говорить вообще не приходится. Однозначные многочисленные переломы! Смерть с одного удара!
Капитан в это время распластывает своего противника, также отвлёкшегося на крик, и освобождается для следующего. Который незамедлительно сменяет павшего сородича. Вот! Молодцы. Один на один — так можно. Уж с одним то альвом капитан справится, не рискуя подставиться под залп стрел.
Капитан орудует мечом. Коротким, широким, режущим деревянную и чрезвычайно твёрдую плоть альвов, как масло. Артефактным мечом. А ещё у него артефактный щит, позволяющий принять на блок даже удар тарана и остаться на ногах, и связанный с щитом энергетическим каналом амулет, совсем немного усиливающий энергетику своего носителя и позволяющий не падать с ног от усталости гораздо дольше чем отведено одарённому Пути Восхождения. Капитан, как оказалось, застрял на третьем Пути и Глава, ценя своего капитана стражи совсем не за личную силу, оплатил у коблов зачарование части экипировки. Двуручная булава шла вторым оружием и предназначалась для боя вне строя. Она значительно усиливала ударный импульс и позволяла вкладывать собственную энергию в оружие, делая и так не хрупкую булаву ещё прочнее, тяжелее и смертоноснее, вроде как, компенсируя недостаток силы капитана.
Прошлой ночью, добравшись до оружейки, частично разрушенной, частично используемой как место отдыха, капитан вознамерился снарядить меня по максимуму, отдав мне вообще все артефакты, которые были в его досягаемости. То есть и меч, и щит, и булаву и амулет. Других крутых штук стража не имела.
От амулета я отказался, моя выносливость, сила и скорость и так превышали возможности амулета. Длительные ночные саботажные проработки ментоловой энергией мышц, костей и нервных тканей оказались удивительно эффективны. Только в тот момент, в последнюю ночь перед боем насмерть, имея перед глазами классического воина Пути Восхождения, я смог сравнить себя с местным «эталоном». Сравнение меня порадовало, подняв ненадолго настроение.
Щит мне не подошел. Смысла в его использовании не было, он только ограничивал мою мобильность, не давая ничего взамен. Как показала проверка, обычное оружие вязло в огненной дымке моей защитной техники, когда я добавлял в неё жидкую сталь. Альвовские стрелы тоже меня не брали. Ни обычные, ни артефактные. Обстрел «ползучей смертью» это показал очень хорошо. Защиту же от артефактных клинков альвов щит не давал. От них, как я понял объяснения, нужно было защищаться либо мечом, либо булавой.
Капитан результаты проверки оценил, хмыкнул, и достал мне обычный комплект доспехов. Как раз на мою комплекцию. Кожаные доспехи, подогнанные по моей худой, фигуре, сели отлично, не стесняя движений, не затрудняя обзор и мобильность, давая при этом определённую защиту от всякой мелочи. Того, что я не замечу или от чего не посчитаю нужным защищаться, тратя невосполнимый запас энергии.
Выбирая между булавой и мечом, я выбрал булаву. Ухватистая, массивная, тяжёлая, она излучала максимум мощи, даже стоя плоским торцом боевой части на каменном полу оружейки, рукоять её при этом почти дотягивалась мне до груди. Помня конституцию альвов и длину их рук, я посчитал размеры булавы наиболее важными в будущем противостоянии. Весила булава, в первом приближении, килограмм пять — семь. Весьма увесисто, для обычного человека. Но для моего усиленного тела это не было проблемой. Было опасение, что не хватит ударной мощи, чтобы крушить альвов с одного удара, но зачарование, наложенное на неё в кузнице коблов оказалось на удивление мощным и полезным. В момент удара масса булавы подпрыгивала раз в десять, аккуратно вливая ударный импульс в цель. При этом оружие могло встраиваться в астральное тело владельца, но тут капитан мне ничем не мог помочь. Эта приблуда была доступна только воинам Пути Осознания и выше.
До утра было много времени, и, хотелось бы мне сказать, что я освоил это оружие благодаря своему таланту, но нет, коблы действительно мастера зачарования, как только я взял булаву в руки, то всё произошло само по себе. Рунная вязь сработала на моё астральное тело и буквально за час, пока шла подготовка к обороне, оружие просто вросло в меня. По ощущениям. При этом, глазами я видел, что просто держу булаву за рукоять. Держу крепко, до побелевших пальцев. Но ощущаю это совершенно иначе. Было довольно забавно осознавать и привыкать к тому, что одна рука у меня длинная и тяжёлая, а вторая — короткая и быстрая.
И пока я осваивался со своей «новой рукой», капитан развил бурную деятельность, руководя возведением боевых позиций, на которых будем держать оборону мы, и на которых глухо забаррикадируются остальные. Повезло, что центральная стена оказалась достаточно прочной и полностью до основания была пробита только в одном месте — на востоке. Остальные разрушения были трудно преодолимы и теперь, когда у альвов тоже не было магии, там могли держать оборону и обычные солдаты. Раньше это было не важно, так как не было возможности остановить альвов на направлении основного удара, но сейчас…
До утра время пролетело быстро и с рассветом альвы ударили.
Мощно. Стремительно. Яростно.
Бесшумно.
То, что мы увидели, заняв позиции на импровизированной баррикаде и укрывшись за стеной щитов, заставило ругаться даже видавших виды бойцов.
Сотни стремительных, угловатых, неестественно изогнутых, вызывающих отторжение своей нечеловеческой грацией теней, через все видимые проломы внешней стены заполняли восточный сектор. В полной тишине они собирались в группы, перестраивались, формируя какие–то только им понятные боевые формации и также в полной тишине извлекая из обычных ножен необычные сверкающие клинки, атаковали нас.
В первые мгновения мне захотелось спрятаться. Сделать так, чтобы меня не нашли, не увидели, не заметили. Происходящее пугало своей чуждостью, дикостью, бредом. Ведь это не разборки в детском доме, когда меня могут пырнуть самодельным ножом или разбить голову обрезком трубы. Моё сознание с трудом балансировало на границе восприятия, готовое в любой момент обозвать всё происходящее сном, навеянным какими–то медикаментами, и усвистать в дальние дали, помахав мне на прощание шифером крыши.
Не успело.
Водоворот событий настолько мощно и стремительно закрутил меня, совершенно добровольно решившего сунуть нос в эту войну, что сознанию больше ничего не оставалось, кроме как отключиться, пустив порулить что–то глубокое, дикое, страстно желающее выжить.
Первые часы боя в памяти отпечатались урывками. Оскаленные деревянные морды, горящие зеленью глаза, изломанные тела альвов, сокрушённые тяжелейшими ударами моей длинной и тяжелой правой руки. Стрелы, летящие с полуразрушенной, но возвышающейся над нашей позицией внешней стены, сгорающие сотнями в моей вспыхивающей алым защите и редкие удивлённые и навеки застывшие глаза солдат Корус, когда жалящая смерть их всё–таки настигала.
Видя, с какой скоростью гибли люди, пытавшиеся прятаться от стрел за щитами, или кусками камней, при этом, одновременно, пытаясь убивать лезущих в узкий пролом альвов, и боясь остаться один на один с этим миром, я был вынужден шагать дальше и дальше от стены щитов, пытаясь заставить альвов стрелять только в меня и атаковать только меня.
