Примерно за час до ужина Рия отправляла их накрывать на стол. Ужинали мы уже затемно. Всё проходило аналогично завтраку, такой же скудный стол, лёгкие блюда.

После ужина ещё час мы добивали техники, шлифуя то, что было достигнуто за день и после, перед сном, снова шла физическая нагрузка.

Кожаные ремни, богиня на закорках, и ритмичный бег по тёмным, пустым, практически не освещённым коридорам крепости. Вечерние бега проходили обычно в тишине. У меня почти не оставалось сил слушать что–либо, а Рии, как я думаю, не оставалось сил что–либо мне рассказывать. Четыре часа бега и в состоянии помутнённого сознания я кое–как добирался до комнаты и падал без каких–либо сил на кровать. Одну из двух, стоящих в моей комнате. На вторую падала Рия. Засыпал я ещё до того, как голова касалась подушки, но при этом я чётко ощущал руку девушки, плотно обхватывающую мою руку. Даже во сне.

Поначалу я послушно выполнял всё, что требовалось, и не обращал никакого внимания на всякую ерунду, происходящую вокруг. Мне важнее было попытаться найти хоть какие–то силы даже на то, чтобы просто начать нормально соображать, настолько велика была нагрузка. Причём сильнее всего меня выматывали всё–таки техники. Отработка, постоянное чередование, нагрузка на различные области. А может быть, сказывалось практически полное отсутствие привычки к таким тренировкам. Дома я такой интенсивности отработки техник даже не мыслил. Но постепенно, день за днём, я адаптировался, находил в себе силы на то, чтобы сохранять чистоту сознания всё дольше и дольше и, ближе к концу недели, уже практически круглые сутки мог сохранять так необходимую мне ясность мысли.

Я не любил ситуации, которые не мог контролировать. Я не любил прогибаться под окружающую действительность. Я не любил, когда у меня не было выбора.

Моя дурная черта, которая не раз ставила меня на грань жизни и смерти, но при этом позволила мне занять своё место в детском доме, огородить вокруг себя зону отчуждения и устанавливать в определённых границах свои правила. И, в конце концов, приведшая меня на Морейну.

Да, Клан Корус может дать мне всё, о чём я мечтал. Магию. Силу. Может закрыть моё уродство, даже не заметив его наличия. Может поднять меня на невообразимую высоту в социальной иерархии.

Для этого мне нужно лишь впахивать до потери сознания, становясь сильнее. Ведь силу ты можешь получить лишь пропорционально затрачиваемым усилиям.

Для этого мне нужно лишь принять их реальность и нормы. Ведь в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Для этого мне нужно лишь стать Защитником сильнейшей берегини клана Корус. Клана, который может поднять меня на вершину силы!

Может.

Но, повторюсь, я ненавижу ситуации, которые не могу контролировать!

Ненавижу, когда меня, как телёнка, ведут на выгул, потом в загон, потом снова на выгул, кормя на убой и нашёптывая в уши всякую сладкую чушь.

Ненавижу, когда меня держат за идиота, пользуясь тем, что я не должен ничего понимать в окружающем меня новом мире.

Но сильнее всего я ненавижу, когда мне врут, даже если это делается во благо!

Я ещё не раз спрашивал Рию по поводу стрелы, которая летела мне в сердце. Касался этого вопроса под разными предлогами, заходил с разных сторон. И все разы я получал один и тот же ответ. Разведчики альвов из леса пытались застрелить нас. Расстояние и высота башни не позволяла прицелиться более точно, поэтому выстрел был сделан наудачу. Повезло, могли убить. Нам же повезло ещё больше, так как Рия успела ощутить стрелу и сжечь ее прямо в воздухе. А я же заметил это всё, уже падая в обморок от мощи Рнна, резко сконцентрированного девушкой в боевой режим. Поэтому воспоминания у меня сбивчивые и рваные. И, местами, эти воспоминания смешаны с придуманными видениями.

Ненавижу, когда мне врут. Допускаю, что врать могут неосознанно. Или во благо. Но ничего не могу с собой поделать.

Тогда, на вершине башни, находясь в состоянии эйфории от переизбытка энергии, ещё не отменив технику медитации, я, наплевав на просьбу Рии держать глаза закрытыми, чётко видел, что стрела, которую пыталась остановить девушка, летела не со стороны леса. Она летела со стороны башни, из которой немного ранее звучал горн, давший нам разрешение начать эту самую попытку стать эНн.

Прошла ещё неделя усиленных тренировок. Совершенно другая неделя. Принёсшая совершенно другие результаты, другое знание и приоткрыв мне глаза на происходящее.

Рубить с плеча я не стал. Если человек хочет иметь секреты — это его полное право. Правда, такие секреты плохо вписываются в концепцию «быть эНн», которой мне Рия все уши прожужжала, но, быть может, это самое «быть эНн» примерно такое же, как и «стрела прилетела из леса».

Зависит от позиции смотрящего…

Просто наличие секретов — это обоюдоострый кинжал. Поэтому, я посчитал разумным тоже заиметь один. Хотя бы один. Для начала.

И теперь, после насыщенного дня тренировок под контролём Рии, всё также вытягивающего из меня все силы, я продолжаю тренировку уже самостоятельно.

Ночью.

Не знаю, к добру ли, но тренировку я эту нащупал, находясь в очень раздражённом состоянии. Не остыв от осознания того, что меня обманывают. Психанув, и вместо того, чтобы уйти в глубокую медитацию, остыть и уже холодной головой всё как следует обдумать, я решил попробовать нащупать свой путь.

Опять.

Поэтому, дождавшись, когда Рия заснёт покрепче, её Рнна в этом состоянии ужималась до жалкого метра и была очень нестабильна, едва–едва закрывая меня от воздействия Орта, я аккуратно освободил руку из её мягкой, но довольно цепкой хватки, откатился на противоположную сторону своей кровати, полностью покидая Рнна своей «эНн».

Воздействие Орта я ощутил в это же мгновение, и было оно даже немного сильнее, чем в тот давний последний раз, когда ещё ощущал его без защиты Рнаа Рии. Эмоционального запала мне как раз хватило на то, чтобы преодолеть паническое сопротивление организма и аккуратно, можно сказать ювелирно, открыть внешние каналы, давая Орту попасть внутрь моего астрального тела. Ведь к своей Мечте нужно идти самостоятельно.

Артефакт — стукачок, кстати, исчез из комнаты уже довольно давно и быть застуканным я не боялся.

Как учил меня когда то давно, кормя очередным пряником, дед Василь, у любого человека обязательно должна быть Мечта. Она должна находиться на высочайшей горе, где–то вдали. Всегда должна быть на виду. Должна сиять в сознании, освещая и украшая твой внутренний мир. Делая его живым, ярким и добрым. Быть путеводной звездой. Быть ориентиром.

Но дорогу к ней человек должен выбирать сам. И прокладывать эту дорогу человек тоже должен сам. Дробить камень, откидывать булыжники прочь с пути, выравнивать тропу, устанавливать перильца. Нельзя придти к своей Мечте, не ударив пальцем о палец. Так же, как и нельзя придти к своей мечте, прокладывая дорогу к Мечте чужой.

Моя мечта — стать магом. Это желание горит во мне так ярко, что затмевает, иногда, даже здравый смысл. При этом я прекрасно осознаю всю сложность дороги к ней. С моим то мертвым Источником. Моя гора, на которой горит Мечта — совсем не гора, а скала, размерами с Небесных братьев. Отвесная каменюка, упирающаяся в небо, в которой выбивать ступени можно не один десяток жизней.

Знакомство с Рией, информация о берегинях и Защитниках что–то сдвинула в моих мозгах, посулив мне обходной путь. Показав мне другую гору с чем–то горящим на её вершине, так похожим на мою Мечту. Очень похожим.

Но, всеблагие высшие, быть Защитником — это не моя Мечта.

быть привязанным к месту, к клану, к юбке…

Сидеть смирно, окутанным чужой аурой и быть в этой ауре всемогущим магом и совершенно никем за её пределами?

Быть сильнейшим магом благодаря чьей–то милости?

Мечта выходила странная. Достижимая, близкая, но опутанная целой кучей условий и ограничений.

Похожая на мою Мечту.

Но это не моя Мечта!