«Будь что будет», — тут же решила она, всего все равно не предусмотришь.

— Почему ты отказалась? — спросил Император вместо приветствия.

— От чего? От медали? — в первую секунду Джейн не сообразила, а во вторую сообразила, но подумала (зря, конечно), вдруг он имеет в виду то предложение, с которым пришел к ней, когда Руби его бросила?

— Да, от медали.

— А за что мне ее получать, Томас? За то, что повалялась в виртуальности, пока меня трахнули несколько человек, а потом меня еще немножко побили? Так тогда медалей на всех не напасешься.

— За то, что участвовала в операции по поимке террориста, ну. Ты ведь не просто так побывала в заложниках. Ты выполнила указания Руби, и какое же счастье, что она догадалась нацепить на тебя свой маяк; ты помогла вывести из игры корабль Харта, пожертвовав свою личность для создания корабельной; ты, наконец, лично нейтрализовала одного из террористов, чем, возможно, спасла жизнь Ли. Это, знаешь ли, немало. И есть еще одно обстоятельство…

Вопреки сказанному, Томас запнулся и замолчал.

— И какое же? — рассеянно подбодрила его Джейн. Все сказанное не произвело на нее особого впечатления. Уж кому, как не ей, знать, что ни один из этих поступков не тянул на подвиг? Что сказали, то и делала, даже не успевая достаточно сильно испугаться.

— А такое! Я понимал, что ты окажешься в неприятной ситуации и даже довольно опасной, но чуть ли не впервые в жизни я так сильно недооценил риски. И только увидев тебя там, понял, насколько сильно ошибся. И то — понял не сразу! Я пришел, увидел, что все целы, никто сильно не ранен, и счел, что все в порядке, а на самом деле… И я не хочу, чтобы ты думала, что для меня это в порядке вещей! Что я даже не понял, что наделал, отправив тебя к Харту, или понял, но мне все равно. Мне не все равно! И я уже не знаю, в какой узел мне завязаться, чтобы как-то тебе это компенсировать. От замужества ты отказалась…

— Ну, знаешь! — не выдержала Джейн. — Ты нашел, когда предложить! В той ситуации, в которой ты это сказал, у меня и выбора-то иного не было, кроме как отказаться! И признайся, ты это нарочно сделал именно так.

— Веришь ли, нет. Не нарочно. Потом, уже после, я подумал, как это выглядело, но в тот момент продумать не успел. Джейн, серьезно, я растерялся и сделал глупость.

— А потом еще одну.

— А потом еще одну, — со вздохом подтвердил Томас. — Вламываться тогда к тебе со своими претензиями, учитывая, что ты пережила накануне… Я хотя бы не очень сильно тебя напугал?

— Нет, не очень. По сравнению с Хартом ты зайчик. Вы с Руби так и не помирились за весь день?

— Не знаю. Я отправил ее в экспедицию на пару месяцев. Она слишком долго находится на планете, кораблям это не полезно. Мне надо подумать, ей надо подумать. Я обещал ей, что не буду делать никаких… резких движений до ее возвращения.

— А, то есть замуж меня ты уже не зовешь?

— Зову. Но… если уж и звать, то по-настоящему, а не так, как я предлагал тебе в первую встречу. А этого я сейчас не могу. Мне еще надо разобраться в том, что происходит между мной и Руби. Может быть, когда-нибудь потом? — он вопросительно посмотрел на нее. — Как думаешь?

— Может быть, — откликнулась Джейн. Действительно, кто знает, как все сложится когда-нибудь потом? Если жизнь может так круто поменяться буквально за месяц, кто знает, что будет через год, через три года? С другой стороны, а что изменилось в ее жизни? Улетит она отсюда такой же, какой прилетала, не женой Императора и даже не его невестой; она не нашла здесь работу, не нашла любовь, не нашла смысл жизни или древние имперские сокровища, не совершила подвиг… Разве что нашла друзей, может быть, хотя даже это еще под вопросом. Интересные знакомства нашла, скажем так. А еще… еще сама она изменилась. По крайней мере, так ей казалось.

— Ну так что, мы помирились? — требовательно спросил Император.

— А мы ссорились? — изумилась Джейн.

— Не знаю. Но явно имело место некое охлаждение отношений. Мы его исправили?

— Наверное. По крайней мере, начали исправлять.

— Тогда давай считать это официальным примирением. Можно? — Томас протянул ей руку для пожатия.

— Нет, — Джейн улыбнулась (нет, ну правда, смешно), шагнула к Томасу и обняла его, игнорируя дурацкую протянутую руку. А он обнял ее в ответ. Это были просто объятия, без всякого намека на ту нервную чувственность, которая неожиданно образовалась между ними утром. Да и была ли она на самом деле? Проще считать, что не было. А сейчас это была… «психологическая разгрузка», как выразился однажды Император. Эти объятия не говорили о плотской любви и желании. Это был просто еще один способ контакта с другим человеком: ты ощущаешь меня, я ощущаю тебя. Мы друг у друга есть. Мы существуем.

— Может, все-таки возьмешь медаль? — вкрадчиво спросил Томас где-то над макушкой Джейн.

— Отстань ты со своей медалью, не возьму, — отмахнулась она.

— Ладно, так и быть. Тогда я придумаю что-нибудь другое.

— Мне заранее страшно. Не забудь только поинтересоваться моим мнением перед тем, как что-то насчет меня решать.

— По этим граблям я больше не пойду. Хотя я заранее могу сказать: ты будешь в ужасе, но потом тебе понравится.

Джейн осталась в Столице еще на несколько дней. Она ждала Макса. С опозданием сопоставив даты, она наконец сообразила, что его, скорее всего, нарочно отослали так далеко и именно в этот момент, чтобы он никак не участвовал во всех этих событиях с Хартом. Уж кто-кто, а Макс не позволил бы играть с ее безопасностью. По крайней мере, ей нравилось так думать, и сам факт отсутствия Макса косвенно это подтверждал. Он либо вывез бы ее с планеты сразу, как только Джейн получила первые угрозы, либо… она не знала, что придумал бы Макс, какую из комбинаций Императора он разрушил бы, но с ним все точно пошло бы как-то не так.

Макс уже успел отписаться ей в духе: «Я что-то о тебе слышал, ничего не понял, но скоро буду, держись, не умирай без меня», — только подлиннее и в обычном своем стиле. Так что Джейн знала, когда его ждать. Теперь, когда никто не стремился ее убить, у нее не было причин улетать, не дождавшись его и не попрощавшись. Обратно в Абриан дороги разблокированному Максу не было, ну а Джейн… Джейн, как минимум, стоило приехать домой хотя бы ненадолго. Посмотреть на дом новым, изменившимся взглядом, примерить на себя свою старую жизнь, понять, можно ли изменить ее под себя или остается только бросить и начать новую. Поговорить, в конце концов, с отцом. Отца, пожалуй, и не изменишь, и не бросишь, но можно хотя бы выяснить, какие у них отношения… теперь. В общем, неизвестно, когда она снова окажется в Империи — и окажется ли вообще хоть когда-нибудь. А значит, стоило сказать Максу если не «прощай», то хотя бы «до свидания». А там уже и улетать можно.

В день, когда вернулся Макс, Джейн караулила его в порту и влетела в люк еще прежде, чем он заглушил двигатели. Так же стремительно она влетела в его виртуальность и бросилась на шею несколько обалдевшего от ее напора Макса.

— Эй, я тоже рад тебя видеть! Особенно рад видеть тебя живой. Джейн, солнце, что тут у вас случилось? Стоило мне улететь, как ты сразу влипла в какую-то историю! Без этого совсем не можешь, да?

— Макс, как же я по тебе скучала! — воскликнула Джейн, повисая на его шее. — Как я скучала все это время, если бы ты знал!

— Я знаю, — сказал Макс, опуская ее на землю и привычно запуская пальцы в ее волосы. — Но ты не меняй тему! Рассказывай.

— Ты удивишься, но на этот раз я влипла в историю не сама. Скорее уж, меня в нее окунули, — фыркнула Джейн.

Джейн сидела на коленях у Макса и рассказывала всё как было. Момент своего пребывания в виртуальности хартовского корабля она, впрочем, все-таки подредактировала. Как будто она не видела, что там случилось с ее телом, и потом тоже ничего особенного не почувствовала — ну кроме того, что происходило, когда она была в сознании. Не было, ничего не было, а что было, то закончилось хорошо, вот как.