— Конечно, это ведь ежегодное мероприятие.

— А с кем вы собирались пойти до того, как пригласили меня?

— С кораблем. Я думал, мы успеем оборудовать зал к балу, но увы. Честно говоря, подозреваю, что в срок не уложились из-за саботажа, но виновных пока что не нашел. Впрочем, может оказаться, что это было обыкновенное разгильдяйство.

— Я думала, вы не афишируете ваши отношения, — озадачилась Джейн.

— А, так вам уже рассказали?

— Ну, да. Вы же сами пригласили меня на семейный обед, разумеется, со мной кое-что обсудили.

— Могу представить, в каком виде до вас дошла эта информация.

— Это не так важно. Так что, вы решили официально вывести ее в свет? Разве это не было бы скандально, особенно если мы все-таки объявим о помолвке?

— Вовсе нет. Я каждый год открываю этот бал, и каждый год кто-то составляет мне компанию. Все давно знают, что это заявление скорее политическое, чем личное. Среди моих спутниц были послы, члены Совета Министров, мои кузины, да кого только не было. Если бы в этом году я пришел с кораблем, это было бы… символично, только и всего. Скажу больше: если бы Руби-1 сейчас была здесь, а не на границе, я предпочел бы прийти с ней, потому что именно она — главный символ происходящих в Империи перемен.

— А в итоге вы пришли со мной, — задумчиво сказала Джейн. — При том, что все знают, что это заявление политическое. Сир, а вы сами-то знаете, что означает это ваше заявление? Если дружеские отношения с Абрианом, то Абриан, я думаю, будет все отрицать.

— Честно говоря, в данном случае я не слишком хорошо это продумал, — признался он. — Я в первую очередь хотел развлечь вас, а все заявления — во вторую очередь. В конце концов, все знают, что иногда мои заявления — это отсутствие каких бы то ни было заявлений и вторых смыслов.

— А когда вы были помолвлены с Мари, с кем вы ходили на этот бал?

— С Мари. Но тогда это и было заявление одновременно личное и политическое. Женитьба Императора — это то, что сложно назвать его сугубо личным делом.

— Вот как, — сказала Джейн. И с этой минуты едва проклюнувшееся в ней ощущение подставы стало расти и крепнуть.

Оно росло, пока она танцевала с Гарри Стоуном, потом с неким Райтом, потом разговаривала со стайкой нарядных девиц о своем платье (наконец-то смогла упомянуть Змею!), показывала новые фотографии Магде… она чуяла, что что-то произойдет. И оно действительно произошло.

Оркестр смолк, Император взял слово. Судя по всему, речь на Весеннем балу тоже была традицией. Он поздравил всех, поговорил о политике, о кораблях, шаги вперед и всякое такое, Джейн почувствовала, как у нее начинает отключаться мозг, он всегда так делал под политические речи. Но усилием воли она вернулась в бодрствующее состояние, потому что чуяла… подозревала… и не зря.

— Есть и еще одно событие, которое принесла мне наступившая весна, — сказал Император. — Это решение зрело давно, и я ждал День Весны, чтобы официально представить вам всем мою невесту, мисс Джейн Флетчер.

«Орать будешь потом, — велела себе Джейн. — Иди вперед и улыбайся».

Император протянул руку, она вышла вперед, приняла его руку и улыбнулась так широко и искренне, как только могла. Она стояла и смотрела на ошарашенную толпу, которая, впрочем, понемногу опомнилась и начала вежливо аплодировать. Она надеялась, что выглядит получше, чем некоторые девушки в этой толпе. Не такой потерянной. Они что, серьезно рассчитывали когда-нибудь выйти за Императора? Наивные! Да на это даже сама Джейн рассчитывала не очень-то. Даже сейчас.

— Дата свадьбы еще не назначена, но думаю, очень скоро мы объявим о ней. Джейн, я благодарю вас за то, что вы приняли мое предложение. Это величайший дар, на который я только мог рассчитывать.

Словно повинуясь незаметному сигналу, оркестр заиграл вальс. Да нет, не "словно". Наверняка там был некий незаметный сигнал. Джейн положила руку Императору на плечо, опять улыбнулась и тихо процедила, делая первый шаг назад:

— Я не знаю, что вы творите, но я вас убью.

На банкете, делившем бал на две неравные части, Джейн выпало сидеть рядом с Императором. Ну, то есть, не то чтобы выпало, просто после его объявления иначе и быть не могло. Они сидели рядом, поскольку они официально пара. Точка. Понятно было, что поговорить сейчас все равно не удастся, слишком много глаз, слишком много ушей. Даже если говорить шепотом, велика вероятность, что потом кто-нибудь просмотрит запись, прочтет по губам… Поэтому Джейн говорила только очень простые вещи: «Да, спасибо, я буду», «Нет, я не пью алкоголь, лучше сок, пожалуйста», «Да, погода чудесная, говорят, завтра тоже будет тепло?» И ни слова больше на тему помолвки после того, как Император в ответ на ее угрозу улыбнулся чуть виновато и тихо сказал: «Хорошо. Но позже. И не здесь». Действительно, убивать Императора прямо на балу, прилюдно, было бы немного чересчур.

И Джейн улыбалась — она надеялась, что все-таки мило, а не так, будто у нее скулы свело; ела, было вкусно, но толком распробовать так и не получилось из-за нервов; все раздумывала, не накидаться ли ей шампанским, и будь что будет. Потом снова начались танцы, она танцевала, получала поздравления, отшучивалась от удивленных вопросов тех, с кем Император ее познакомил на том самом ужине. Имела длинный разговор с Магдой, которая все пыталась узнать, любит ли Джейн Императора, не задавая этот невежливый вопрос вслух. Джейн делала вид, что не понимает, о чем речь. И все это время глубоко внутри нее кипела злость. Кипела так сильно, что шипела, раскаляла ее изнутри, а испаряясь, ударяла в голову не хуже шампанского. Под конец бала она стала опасаться, что эта злость просто выжжет ее изнутри. Раз за разом она мысленно давала Императору пощечину за пощечиной: за то, что обещал подождать ее решения и обманул, за то, что не сказал, что собирается сделать, за то, что поставил в идиотское положение! Это называется «подлость», сир, нормальные люди так не делают! И по морде его самодовольной — р-р-раз!

И когда они — наконец-то — официально удалились с бала, рука об руку, все очень прилично и мило, дошли до пустой залы, когда Император закрыл дверь, потом опечатал ее чем-то — Джейн показалось, что собственной ладонью — и повернулся к ней, именно это она и сделала. Попыталась сделать.

Ну, на самом деле она успела подойти к нему и замахнуться. Он поймал ее руку, потом вторую, а когда она попыталась его пнуть, едва не запутавшись в чертовом платье, неожиданно притянул к себе и обнял. Теперь обе ее руки были надежно стиснуты между ее и его телом, и ударить его она не могла, как ей ни хотелось. Ногами — тоже не было смысла, слишком короткий замах. Она дернулась раз, другой, пытаясь вырваться, но Император держал ее, кажется, почти без усилий.

— Джейн, вы молодец. Вы отлично держались. Спасибо вам. Я даже почти не заметил, как вам хотелось меня побить.

— Отпустите меня немедленно!

— А вы будете драться? — уточнил Император, не спеша ее отпускать.

— Вы меня обманули! Вы мутили воду, обещали не пойми что, а потом просто так взяли и объявили, даже не предупредив меня!

— Значит, будете, — вздохнул он. — Ладно, тогда давайте договоримся. Две пощечины, их я, пожалуй, заслужил, а потом мы с вами нормально поговорим.

— Вам и десять мало будет!

— Вы руку отобьете, Джейн, будьте реалисткой, — он снова вздохнул и вдруг погладил ее по спине, слегка ослабив хватку. Тут-то ей бы и вырваться и врезать ему, но она совершенно оторопела от этого человеческого жеста в исполнении Императора. Он ее, что, — жалеет так?! — Я понимаю, каково вам пришлось, но и вы меня поймите. Мне кровь из носу была нужна эта помолвка прямо сегодня. Но если бы я вам об этом сказал, вы бы ведь просто не пришли на бал, правильно?

— Отпустите меня.

— Вы обещаете не лезть в драку?

Джейн зашипела и дернулась, пытаясь все-таки вырваться, пока он не так крепко ее держит. Не получилось.