Я успела подставить руки, чтобы словить тщедушное тельце и прижала его к себе, поглаживая по колючей голове. Какие же вы придурки, подумала я, любой из семьи давно бросил меня. Но осознание того, что мой враг пришел на помощь, наполняло грудьчувством благодарности.

Смутившись странных чувств, я аккуратно отодвинула нечистого и поднялась. Комната завертелась перед глазами и что-то мягкое ударилось в затылок. Стало темно и я почувствовала, что через мгновение отключусь. Я попыталась усилием воли перебороть нахлынувшую тьму, но предательская мысль, что покой совсем рядом, лишила последних сил.

Черные тени переливались вокруг, то сминаясь в почти узнаваемые образы, то распадаясь на неясные фигуры. Я понимала, что сплю, но притягательный танец теней уводил за собой, тянул глубоко вниз, в темнеющую бездну. Мягкое тепло окутало все тело, как бывает, когда зимним утром просыпаешься в постели. Я протянула руку, пытаясь коснуться их, но едва пальцы погрузились в тени, как они осыпались черными сгустками, открывая таящийся в темноте пейзаж.

Желтые волнистые барханы, черно-синее глубокое небо, с двумя светящимися бляшками, все казалось очень реальным. Я моргнула и внезапно оказалась за спиной у юноши, бредущего по этим бесконечным пескам. Торчали обтянутые смуглой кожей лопатки, будто два рвущихся наружу недоразвитых крыла.

Я сразу почувствовала в нем притягательную противоречивость — тощая, скелетоподобная фигура и безумная аура чего-то злого и опасного. Юноша внезапно запрыгал на одной ноге и отшвырнул от себя черный комок. Теперь, когда он повернулся, я разглядела осунувшееся лицо, острые выступы скул и темные впадины глаз. По груди расползлись хаотичные черные нити татуировки. Он сделал несколько неуверенных шагов и упал лицом в песок. Я ощутила давление на плечо и нетерпеливо дернулась, жутко хотелось узнать, чем все закончится. Юноша корчился на песке, распахивая посиневшие губы, глаза покраснели и выступившая кровь, очертила их, еще больше подчеркивая глубину.

Левая щека вспыхнула от боли, спустя мгновение загорелось все лицо. Я закричала, чтобы мне не мешали смотреть, но жар нарастал и охватил все тело. Перед глазами вспыхнул яркий свет и этот мир взорвался осколками, вышвыривая меня.

Левая рука безжизненно болталась, отдавленная во сне. Я помассировала ее, ощущая, как по коже прошлись тонкие иголочки и смогла шевельнуть пальцами. За разбитым стеклом моросил мелкий дождь, исчезая в клубах тумана. По темно-серому небу не понять, то ли сейчас раннее утро, то ли вечер. Скинув одеяло я поежилась от холода, все же разбитое стекло не способствует комфортной температуре.

Мефодия в комнате не было, но я наткнулась взглядом на труп стрелка, окруженный подсохшими пятнами черной жижи. В носу защекотало и я громко чихнула. Все в комнате покрывал тонкий слой пыли, незаметный из-за освещения. Высморкавшись в одеяло, я вскочила на ноги, отметив, что раны совсем неболят.

Я посмотрела на ногу, но обнаружила лишь гладкую кожу, без малейших следов заживления. Такая же картина с плечом и бедром, куда пришлись выстрелы.

— Это все сон, — неуверенно произнесла я, выходя в коридор.

Никого, только застарелые бурые пятна на полу. В прихожей одиноко стояли мои кроссовки, начавшие зарастать черным мхом. Я отряхнула, постучав подошвами и одела. Вешалка была пустая и я решила идти в майке.

Подъезд полностью зарос мхом, в некоторых местах он свешивался большими, мохнатыми лапами. Я спустилась на пролет и протерев рукой стекло, рванула на себя створку окна. С хрустом поддавшись, она впустила холодный, влажный воздух. Дома превратились черные монолиты, до самых крыш занятые порослью мха. Повсюду растекся густой, грязно серый туман.

Я выбежала на улицу, выбив ногой опутанную мхом дверь. Густые клубы тумана сложно живые заглотили ноги, и я отшатнулась назад. Я вытянула вперед руку и спустя мгновение кончики пальцев скрылись в серой дымке. Нащупывая ногой путь, я медленно двинулась вперед. Сейчас нужно свернуть направо, тогда выйду на центральную улицу. Я брела, окруженная серой монотонной стеной, пока не поняла, что заблудилась. Слева внезапно вырос черный ствол дерева, через три мелких шага, еще один.

Я точно помнила, что возле дома Алисы росло только одно дерево, около подъезда. Я провела пальцами по стволу, оказавшемуся довольно теплым и покрытым мелкими жесткими щетинками. Ствол резко исчез в тумане, обдав меня порывом воздуха. Если я правильно думаю, то деревья не умеют двигаться. Оглушительный рев раздался сверху и тяжелый удар швырнул меня на землю.

Боли от падения не было, я спокойно вскочила на ноги. Мимо меня пронеслась черная тень, на доли секунды разгоняя туман. Я успела заметить поблескивающий черный панцирь и сочленение лапы, которую я приняла за ствол дерева.

После раздался громкий звук, будто кто-то наступил на огромного таракана. Мое лицо залила влажное, дурно пахнущая масса. Я мазнула ладонью по лицу, на пальцах осталась зеленоватая, густая жижа.

Впереди вырисовалась человеческая фигура. Послышался тихий смешок заглушенный туманом. Я замерла в ожидании нападения. Черный клинок вынырнул из тьмы, вонзаясь мне в живот. Я обхватила лезвие, пытаясь достать его, но возник хозяин, вогнав клинок до самой рукояти.

— Прости, — равнодушно сказал юноша, лицо которого, оказалась совсем рядом, — я ошибся.

Даже в непосредственной близости, трудно разглядеть отчетливо, да и капюшон на нем, скрадывал очертания лица. Но все же он казался неуловимо знакомым.

— Серов? — спросила я, — Максим Серов?

— Это не важно, — сказал мечник и выдернув клинок из моей груди, сделал широкий горизонтальный замах.

Я закрыла глаза, понимаю, что сейчас мне отрубят голову. Но я ощутила только тяжелый удар в плечо, отбросивший меня в яркий, слепящий свет.

— Жива, — раздался голос сверху и свет погас.

Я открыла глаза и увидела широкое, покрытое шрамами лицо, с маленькими черными глазками, смотрящее на меня.

— Здравствуйте, дядя Вячеслав, — простонала я, — отец тоже здесь?

— Нет, — раздался низкий, бархатистый голос, — зато есть я, сестренка.

Я зарычала, отбрасывая руку дяди и скатившись с кровати, рванула к брату. Дядя быстро навалился сверху, не давая шевельнуться. Глаза отошли от яркого света, и выгнув голову, я с ненавистью уставилась на брата.

Высокий, длинные белокурые волосы, идеально сочетающиеся с темно-зелеными глазами. Брат засмеялся и подошел ко мне. Он был самым красивым человеком, которого я видела. И невероятно жестоким и властным. В двадцать лет он напал на отца, чтобы захватить власть в семье, но проиграл и вынужден был бежать. Несмотря на это, каждый раз, когда отец вспоминал брата, то отзывался с уважением и гордостью.

— Чтоб ты сдох, ублюдок, — прошипела я, — предатель.

Дядя уперся в мне плечо и еще сильнее вывернул руку, заставив меня закричать.

— Поласковее с Есеней, дядя, — мягко сказал брат, и с усмешкой добавил, — она же будущая мать моих детей.

— Прости, Кирилл, — смутился дядя, ослабляя нажим, — что с тем нечистым?

— Ушел, — досадливо сказал брат, — все из-за той тупой девки.

Я заметила на его ровной, гладкой коже небольшое синее пятнышко возле скулы.

— Может отпустите меня, — попросила я, — обещаю не нападать.

Я почувствовала, как мои руки задрали к пояснице и раздался щелчок. Холодные кольца наручников неприятно ожгли запястья.

— Мера предосторожности. — виновато сказал дядя, помогая мне подняться.

Он был самым нормальным в нашей семейке, даже привозил подарки, когда приезжал в гости, хоть и отец всегда ругался с ним из-за этого.

— Что здесь произошло? — спросил Кирилл, указывая на труп стрелка.

Я кратко пересказала произошедшее, опустив моменты с помощью Мефодия, просто сказав, что взяла его в плен.