Знакомое блаженство бросило меня на каменные плиты. Я застонал от удовольствия не обращая внимания, на кровь из разбитой головы. Никогда не занимался любовью с девушкой, но уверен, что наполняющее меня удовольствие стоит на совершено другой ступени.

Горячая волна быстро схлынула, и я с досадой поднялся, ощупывая шишку на голове. На пальцах осталась кровь, но никакой боли я не ощущал. Но мокрая от крови кожа все же неприятно запульсировала от прикосновения. Да и черт с этой раной, все равно умру в ближайшее время. Лучше исследовать каменную фигуру неподалеку. Я положил щит возле костра и направился к ней.

Статуя молодой девушки, с длинными волосами, ниспадающими на обнаженную грудь. В руках она держала наклоненный кувшин, с изящной маленькой ручкой. Нижняя часть статуи была выполнена в виде переплетенных стволов деревьев, утолщавшихся к основания и исчезавших под песком. Походило на забавную вариацию на тему нимфы или лесной дриады.

На ощупь камень оказался немного шершавым и прохладным, несмотря на палящее солнце. От статуи исходил едва слышный гул и я прислонил ухо к ее животу. Сосредоточившись на звуке, я понял, что слышу не гул, а журчание воды.

Я обошел статую вокруг. На спине обнаружились нацарапанные знаки, похожие на закругленные стрелочки. Два раза вправо, один раз влево и одна стрелка уходила вертикально вниз. Несомненно это инструкция, но вот к чему конкретно она относится?

Я забрался на довольно массивную нижнюю часть статуи и попробовал провернуть ей голову. Прохладный камень ничуть не поддался моим усилиям. Я спрыгнул, встал ровно перед статуей. Тогда остается только кувшин. Взялся за ручку и потянул ее вправо, раздался тихий щелчок и сосуд провернулся, еще поворот вправо и обратно. Кувшин легко прокрутился, но когда я попробовал опустить его вниз, то застыл намертво. Тогда я уперся в него обеими руками и навалился всем весом. Сначала послышался металлический щелчок, а потом треск. Я рухнул вниз, продолжая сжимать отломавшуюся часть кувшина. Неслабо приложился подбородком о постамент и откатился в сторону, сжавшись от боли. Выходит, что природная жопорукость не лечится посредством неоднократных смертей.

Сверху меня окатила струя ледяной воды и я заорал от неожиданности, попутно выплюнув осколок зуба.

— Дитя, поднимись и прими свою награду, — раздался мелодичный голос.

Я вскочил и резко отбежал назад. Вблизи никого не было, значит голос исходил от статуи.

— Дитя, прими свою награду, — повторил голос, несомненно шедший от статуи.

Каменные губы оставались совершенно неподвижными, звук словно рождался в глубине камня. Я не особо доверял существам из этого мира, а тут еще и награду обещают.

— Какую еще награду? — спросил я, обращаясь к статуе.

— Величайший дар из всех возможных, — прозвенел в воздухе голос.

Ладно бы, если она сказала, что даст мне целебный эликсир или меч, но величайший дар звучит слишком подозрительно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Нет, спасибо, — ответил я, — мне уже пора. Извиняюсь за кувшин.

Не отрывая взгляда от статуи, я попятился назад.

— Если ты отказываешь от дара, то я сама вручу его, — голос был настолько громким, что заложило уши.

Массивная нижняя часть статуи задрожала, из-под осыпающегося песка показались извивающиеся черные корни. Лицо у статуи дернулось и серый камень осыпался крошкой, открывая выпуклый черный овал. Несомненно, прими я дар, то меня бы слопали как кролика.

Верх статуи оставался совершенно неподвижным, только виднелись куски черного камня под осыпающейся от движения серой оболочкой.

Недолго думая, я рванул вперед, в миг забежав на песчаную гряду. Статуя уже освободила корни от земли и неожиданно быстро двинулась ко мне, скользя по песку. Извивающиеся корни стремительно несли раскачивающуюся статую.

— Прими мой дар, — не переставая кричала он, — ты должен принять его.

Я чувствовал легкий налет страха, но не более. Я сразу вспомнил, как тряслись колени при встрече со скелетом. Сейчас внутри что-то мешало прорваться фонтану паники и ужаса, словно заполнив все свободное место. Я остановился на вершине холма, с любопытством глядя вниз.

Как я ожидал, едва статую начала подъем, как песок осыпался вниз и она съехала обратно. Громко закричав, каменная дева рванула вперед. Я немного напрягся, на всякий случай отступая назад. Но от резкого рывка статуя покачнулась, замерла на крутом склоне и рухнула на спину. Корни бешено закрутились, пытаясь вернуть тело в прежнее положение, но верхняя часть была слишком тяжелой.

— Дитя, помоги мне и я одарю тебя величайшим даром из возможных, — громко закричала статуя.

Угу, конечно, уже бегу, — сказал я и на полной скорости сбежал вниз, едва не навернувшись.

Я был доволен своей предусмотрительностью, а ведь мог бы и помереть.

Жалко щит оставшийся лежать возле костра. Все никак не могу нажить имущества в этом мире.

Под ногой раздался хруст и я сразу же отпрыгнул в сторону. На ступне повис черный раздавленный скорпион. Хвост с жалом бешено дергался, ожидаемо вонзаясь в мою ногу. Заорав, я ударом руки сбросил тварь. Упав на землю, я задрал ногу, чтобы рассмотреть рану. Ступня была покрыта зеленоватой слизью, вытекшей из раздавленного панциря. Укус почти совсем не ощущался, я даже не смог найти место, куда воткнулось жало.

Есть ведь неядовитые скорпионы, может все обойдется.

Я поднялся, но мир поплыл перед глазами, кидая меня обратно на песок. Сильно зачесались мгновенно пересохшие глаза. Попытавшись потереть их, я обнаружил, что руки остались неподвижны. Я часто задышал, зубы застучали от холода.

Через минуту я с судорожными хрипами пытался втянуть в себя хоть немного воздуха, но распухшие язык и глотка почти ничего не пропускали. Сильно болели глаза, будто в зрачок втыкают большие раскаленные иголки и прокручивают. Я вздрогнул всем телом, но уже не заметил, как струя мочи потекла по бедру и увлажнила горячий песок.

— Вот паскуды, трахаться здесь вздумали, — тяжелый и мокрый удар хлестанул меня по лицу, — понаберут шалав, а мне убирай.

Я приоткрыл глаза и увидел бабку в синем халате, злобно смотрящую на меня. В ее руке была зажата грязно-серая тряпка, с которой на пол стекала вода. На мне лежала медсестра, навалившись холодным телом и прижав к ободу туалета. Я дернулся, сбрасывая с себя ее тело и вскочил на ноги.

— Вот срамота, — ахнула бабка, — снасильничать меня вздумал. Сейчас же врачу позову

Она со всей силы швырнула тряпку в железное ведро, подняв тучу брызг, окативших меня.

— Подождите я здесь не причем, — попытался я остановить ее.

Бормоча ругательства, бабка вышла из туалета и тяжело затопала по коридору. Я только сейчас заметил, что штаны у меня были приспущены, оголяя причинное место. Я быстро натянул их обратно, боже как же стыдно, старушка ведь набрешет, что я попытался изнасиловать ее.

— Эй, ты жива? — я толкнул ногой неподвижно лежащую девушку.

Впрочем, я заранее знал ответ, живой человек не может быть настолько холодным. От удара в ней что-то булькнуло и между больших, сочных ягодиц показался пучок уже знакомых червей.

Я согнулся пополам выблевывая обед прямо в ведро. Мать твою, насколько же мерзко это выглядит в нашем мире. Я закашлялся от горечи во рту и отполз к умывальнику. Теперь мне точно пипец, вспомнят историю с Галей, а теперь труп этой кровососки. Я открыл кран и набрав в руку воды, смочил горло. Я старался не отводить взгляд от тела, проявляя разумную осторожность.

— Мы сейчас же изолируем его, — раздался в коридоре громкий голос, — третий случай за сегодня, прям напасть какая-то. Черт возьми, почему никого нет на посту? Завтра же всех уволю, дармоеды херовы.

— Хуем своим размахивал, как палкой, — пожаловалась бабуля, заходя в туалет, — смотрите, вон и девка его лежит, видать, затрахал до смерти.