К вечеру были готовы все листовки, добровольцы, прибывшие из Доброграда, расклеивали их массово, с помощью магии. Ни портрета, ни фотографий не размещали, так как в Керилане изучались некоторые искусства, способные заколдовывать человека через его изображение. Текст был следующий:

«Бизнесмен и экс-гвардеец из Борсии Виктор Каретный скорбит. Пропала без вести его дочь, Екатерина Каретная — темноволосая девушка 19-и лет, с зелёно-синими глазами, овалом лица похожая на Виктора. Нашедшего просим обратиться в штаб Ордена Армега на территории Войланска. Вне зависимости от политических взглядов и принадлежности к армии, нашедшему гарантируется 500 000 золотых!»

Больше не было денег для вознаграждения. Это была, по мнению короля Борсии, довольно приличная сумма. В принципе, он был прав.

Вот только реакция была примерно следующая:

Шёл по лесу наш знакомый Сергей Семеренко. Он был очень голоден и должен был найти хворост для костра в хижине. Жизнь его стала очень тяжёлой, он постоянно чертыхался и клеймил судьбу. А жена, которая должна была, по его мнению, его утешать и подбадривать, вместе с женой его друга Гоши сидела подле Кати в хижине и лечила её, дабы та набралась сил и встала. Сестра его тоже пошла за хворостом, а Гоша охранял их хижину.

И тут, совсем под вечер, 23 июля, Сергей вдруг наткнулся на вышеуказанную листовку с названием: «ПРОПАЛА ДЕВУШКА!!!», висевшую на дереве. Экс-теоретик сорвал её и прочитал.

— Пятьсот штук! — воскликнул он. — Мне бы как богач этот Каретный быть! Я бы в Борсию поехал, там бы бизнес сколотил на такие бабки. Так где ж искать эту Екатерину Каретную?!

Никто из Катиных однокурсников не знал, кто на самом деле её отец.

Затем Сергей снова начал чертыхаться на жизнь, кинул листовку на землю, растоптал её и вскрикнул:

— Вчера ещё, утром, жизнь прекрасна была, я её не ценил! Зато теперь какой-то кошмар! Иди работай, где еда? где хворост? Никаких условий! Стоп… А я ведь знаю, кто в этом виноват…

И он в ярости рванул в сторону хижины.

* * *

К девяти часам полил дождь. Крилов сидел в своём кабинете № 17 рядом с Иваном, который всё ещё находился в судорогах, и наблюдал за тем, как ссорятся подчинённые: Лапутин и Климов.

— И где же Каретная? — спрашивал её бывший отчим.

— Не важно, — кричал её бывший одноклассник. — Скоро будет. Её Птичкин притащит!

— А чего это? Может, она сбежала или у армегов?

— Нет! Она у меня.

Тут заныл Иван:

— Катя любит Костю, я не хочу жить.

— Ну! — замычал император. — Это чушь, Ваня! Она любит только тебя!

— Ты врёшь! — в панике прокричал мученик.

Император сделал жест Климову и Лапутину выйти. Покинув кабинет, премьер-министр Борсии спросил у депутата:

— Скажи честно, — он улыбался, — Каретной у тебя нет?

— Конечно, нет, — оскалился Климов и незаметно вонзил ему в сердце самый обычный кухонный нож.

— Падла! — лишь прохрипел Лапутин и упал навзничь.

Климов затащил его тело Крилову.

— Смотри, — сказал император Ивану. — Уже один ваш с Виктором враг отбросил коньки!

Иван застонал. Император подошёл к депутату.

— Обманутая тобой Доброверова отправила нам на базу сообщение, что Каретная от тебя сбежала.

Мгновенно появившийся дикий ужас Климов попытался в себе подавить.

— Это ложь!

— Тихо! Я проверил, и пререкаться тебе нечего!

— Птичкин вот-вот приведёт её! Он, кажется, нашёл, — соврал Костя.

— Хорошо, если так. Пока её нет на карте мёртвых, но если она там появится, вместо неё ты должен будешь достать мне принцессу Борсии! После смерти этого ничтожества, ты становишься председателем Кроны, так что тебе быстро удастся это сделать!

— А если нет? Как я смогу взять в плен принцессу?

— Мне всё равно, но если ты этого не сделаешь, вшивый сладострастник, я тебя кастрирую как дворового пса! Пшёл вон отсюда-ва! И чтобы без Каретной (в крайнем случае, Чаевой) не возвращался!

Климов быстро ударился, а император взглянул на стонущего Ивана.

— Что ж с тобой делать, ничтожество ты моё!

Иван продолжал кружить с поля боя в кабинет и обратно.

* * *

А та, которую сейчас искали самые важные чины двух сверхдержав этого магического мира, и от которой зависела судьба этого мира, сейчас лежала на печи и ела хлеб, что из погреба хижины достала внучка хозяйки, Варя.

— Спасибо, — всё твердила Катя и слегка покусывала хлеб. — Надо ещё остальным оставить. Вы же спасли меня!

— Брось, — улыбнулась Лена. — Тебе важнее. А остальным хватит.

— Да, — кивнула Варя. — Там ещё есть. А вечером варенье сделаем!

В углу комнаты сидела Лиза, разбиравшая хворост, и Гоша, уснувший на полу. Старушка, хозяйка хижины, осматривала посевы на огороде и посыпала разными магическими приправами, так что картошка вырастала за каких-то 7–8 дней.

И вдруг в хижину ввалился Сергей, очень злой, в ярости, судя по лицу и жестам. Лена и Варя обернулись. Елизавета перестала разбирать хворост. Он резко подошёл к столу с едой.

— Так, значит, — говорил он с нескрываемой неприязнью. — Всё для этой Мулиной готовите?

— Серёжа, ты что? — ахнула его жена. — Ей же плохо.

— А мне каково? Хорошо мне, а? Это ведь из-за неё мы здесь прозябаем.

— А может, из-за тебя? — сказала вдруг Лиза. — Тебя же мы выручать ввязались. С тобой сюда пошли!

— Может, оно и так, да это всё и из-за неё тоже. Появилась тут, в институт пошла, мозги все перекрутила этой «борскийской правдой» так, что я на полкаша взъелся, наговорил всяких идей. Всё из-за знакомства с ней! А теперь ещё и жрёт за наш счёт!

От крика Сергея проснулся Гоша, который спал почутче Кати.

— Что такое? — проговорил он спросоня.

Варя подсела к мужу и начала ему всё объяснять.

— Да ты сам, — кричала на брата Лиза, — решил такое полкашу тому сказать! Это твоя жизнь, пора отвечать за свои поступки, Серёжа!

— Вот только не надо, Лиза, её здесь защищать! — взревел Сергей. — Всем известно, что ты с ней за Ивана соперничала.

— Пусть так. Но твои фразы сейчас несут с собой одну низость безответственного мужика.

— Да нет, Лиз, — прохрипела Катя. — Сергей прав, это я во всём виновата. Я, наверное, пойду отсюда, я вам лишь в тягость…

— Да ты что такое говоришь! — оборвала её Лена.

— Нет, — сказал Сергей, хватая со стола кухонный нож. — Так просто ты не отделаешься. Умри!

Он кинулся на Катю, Гоша и Лена схватили его и начали держать.

— Отойдите! — орал Сергей. — А то и вас прикончу!

Вдруг дверь мягко отварилась, и в хижину вошли двое человек в кериланской форме. Сзади послышался чей-то баритон: «Уберите этого сумасшедшего, он же убьёт объект». Военные кинули ему в руки огня, Сергей уронил нож, обжёг руки и заорал от боли, упав на пол. Лена бросилась к нему. И тут из тени вышел тот самый обладатель баритона — высокий мужчина крупного телосложения, с крючкообразной формой носа и яростным взглядом, Пётр Птичкин.

— Это вы! — воскликнул Гоша.

— Вас же убили, — вскрикнула Лена.

— Казнили, — усмехнулся незваный гость, — если быть точным.

— Как же лжива политика, — послышался голос Кати.

— Екатерина Каретная, — воскликнул Птичкин. — Проследуйте за нами.

— Куда ещё? — напугано спросила она, едва ли не заплакав опять.

— Не волнуйся, девочка, Климова там не будет. Мы пойдём к твоему папе.

— Он тоже у вас в плену?

— Нет, только Тишков, — усмехнулся Птичкин.

— Оставьте Ваню! — вскочила она и подошла к Птичкину.

— Не пойдёшь с нами — Ваня умрёт.

— Он лжёт! — вскрикнула Лена. — Не поддавайся!

— Иди, а то и они умрут, — сказал Птичкин. — А в доказательство — вот: я специально оставил в кабинете императора жучок. — И он показал ей картинку сидящего Крилова и лежащего на полу Ивана.