— Ваня! Ванечка! — бросилась она к тилису и ощутила новый прилив сил.

Она вдруг снова почувствовала тонкую нить счастья, но Птичкин быстро оборвал её, выключив и убрав агрегат.

— Мы идём к нему?

Птичкин почему-то посмотрел на свою свиту.

— Да, конечно, — сказал он. — А вы, пятеро, не волнуйтесь, они с Тишковым будут живы и здоровы, а Керилан победит.

— Это вы ещё всего не знаете, — проговорила сквозь зубы Катя.

— Если ты о скелете грифоносфинкса, то он в наших руках.

— О ком? — поднялся с пола Сергей.

— Из газет узнаешь, мальчик, — сказал Птичкин и вышел из хижины.

За ним его люди и Катя. Он отдал приказ схватить её и направился в сторону штаба кериланцев. А ребята только сегодня узнали, что Катя — дочь Каретного.

Тем временем Птичкин направил своих людей в чащу леса.

— Зачем нам туда? — спросил один из них.

— Там портал, — объяснил Пётр.

— Такого в плане не было.

— Вы что не понимаете! Дело срочное, от этого зависит исход войны… Вы где-то рядом трансоль видите?

— Исход войны? — спросила Катя.

— Ага, — сказал другой кериланец. — От твоей шкуры, девка, зависит то, кто победит. Вот мы тебя доставим и победим! Эй, не рыпайся!

— Ну кто тебя за язык тянул, идиот! — кричал на него Птичкин.

— Каким образом? — кричала Катя и вырывалась из лап кериланцев.

— Заткнись, дура! — орали они на неё, затем повернулись к командиру. — Надо сказать императору, что всё вышло.

— По прибытии скажем, — рявкнул Птичкин, и они продолжили путь в чащу.

— Надо сейчас, — сказал первый кериланец и достал тилис.

— И Климову, — сказал другой, и Катя завизжала.

Птичкин ударил обоих по рукам и отобрал тилисы.

— Я — ваш непосредственный командир! Если будете без меня императору хоть что-то докладывать, я отправлю вас на трибунал за невыполнение приказа.

Оба усмирились. Все четверо продолжали идти в глубь леса. Катя успокоилась и смиренно шла, так как знала, что иначе Ивана могут убить. Вот они дошли до самой чащи, и Птичкин вдруг остановился.

— В чём дело? — негодовали военные.

— Сейчас узнаете, — сказал бывший царь Аргамии, толкнул Катю, да так, что она упала на землю, и испепелил обоих дотла.

— Что вы делаете! — взревела она.

— То, что поётся в припеве вашего гимна, — сказал он.

— У них, наверное, семьи, дети!

— Нет, ну вы посмотрите! Они её били, я её спас, а она ещё и лается.

— Некому смотреть!

Птичкин усмехнулся и кинул на Катю самосвязывающуюся верёвку. Затем потребовал:

— Координаты Виктора Каретного!

— Что? Зачем? Я не дам вам убить папу!

— Никто не собирается его убивать! Ты что не понимаешь? Они вели тебя к Крилову, чтобы он держал вас с Тишковым в заложниках!

— А почему от меня зависит исход войны?

— Да потому что твой папочка, по расчётам императора, должен сдать базу и скелет Керилану за ваши жизни. Ты что не видишь, глупая, я убил сподвижников злодея Крилова. Я сам царь! Я ему не подчиняюсь!

— Я вам не верю. Вы и ваш покойный сын — кровожадные убийцы.

— Я и Лёша… — с глубокой болью проговорил Птичкин, а затем проорал: — Да ты хоть знаешь, что такое потерять собственного сына?! Я каялся в тысяче грехов, а ведь это твой отец отнял его у меня! Я бы мог в ответ просто убить его ребёнка — тебя! Но я жажду праведной мести!

Кате с одной стороны было жалко этого человека, и она почти простила его за преступления.

— Но вы же убийца, — выходила из неё последняя злость. — Вы предали Борсию!

— Да, было выгодно. Я не скрываю, что нас купили. Но ты что, не понимаешь? Не понимаешь, что твой папаша, убив Лёшку, и тебя погубил тоже.

— Что?! — взревела Катя. — Вы настраиваете меня против отца!

— Нет! Он сделал это не специально — в смысле, погубил тебя. Лёша любил Дашу, а теперь у неё нет жениха. Я могу тебя сейчас просто убить, тогда, если Иван выживет, он женится на Дарье. А если на этой войне умрёт ещё и Александр Младший, Иван ни много ни мало станет принцем Борсии. И они будут вместе с Дарьей, а вы с моим сыном истлеете в могилах, и от этого за вашу боль будет больно и мне, и Виктору! А ведь всё могло бы быть иначе, если бы он не убил Лёшу! Лёша! — взмолил он к небесам. — Слышишь ли ты меня?! Прости, — затем он снова сурово взглянул на Катю. — Ну что, смерти как таковой ты не боишься?

Катя молчала.

— Тогда так. Ты будешь лежать в земле с моим сыном, а Иван и Дарья будут сладострастничать на ваших могилах.

От этих слов она заныла, да так громко, что даже птицы на деревьях начали разлетаться. Она только представила себя мёртвой, лежащей в гробу — не способной, самое главное, бороться за любимого человека, а он, самое страшное, придавался безудержной страсти вместе с другой. Это рубануло по её сердцу с такой силой, что она сама захотела умереть и застонала:

— Не надо! Пожалуйста, не надо!

— Я дам тебе шанс, — холодно проговорил Пётр. — Дай мне связь с Виктором.

— Тридцать три на шестнадцать, — простонала Катя.

Птичкин включил тилис и нашёл Виктора. Тот сидел у себя в кабинете.

— Птичкин?! — вскрикнул в ярости он. — Как ты на меня вышел?

— Твоя дочь помогла, — сказал Пётр и показал Катю.

— Катенька, держись, — кричал растерянный отец. — Мы тебя спасём!

— А может, мне её сейчас убить? — спросил Птичкин. — Как два месяца назад ты убил моего сына.

И тут Виктор всё понял.

— Месть, — проговорил он. — Око за око, зуб за зуб. Но это же глупо!

— Конечно, глупо. И поэтому, Каретный, у меня к тебе джентльменское предложение. В конце концов, ни Катя убивала моего сына, а ты!

— И то правда, — вздохнул Виктор. — Чего ты хочешь?

— Я вызываю тебя на поединок!

— Какие условия?

— Вольная магия, используй всё, что знаешь. Если я тебя уничтожу, то перед последним ударом я убью твою дочь.

— Тебе за это Крилов в штыки не вставит?

— А что мне Крилов? Я царь по происхождению, а на его цели мне плевать! Наши пути разошлись! Я хочу видеть твои глаза, когда умрёт твоя дочь. В конце концов, Лёшу ты победил в честном бою.

— В тебе заметны благородные царские черты! Но что, если выиграю я?

— Убей меня, отправь к моему сыну, забирай свою дочь и выигрывай войну. Мне всегда было плевать на эту политику. Меня покупали, и я был рад.

— Стой! — на лице Виктора блеснула слеза. — Может, просто убьёшь меня и оставишь жизнь моей дочери?

— Тогда я отдам её Крилову. Струсил? Да?

— Да. Я хочу, чтобы Катя жила! Дочка…

— Можешь трусить сколько хочешь, но если ты умрёшь, то кто защитит твою дочь от лап Керилана? Я? Мне это не надо, никаких добрых сочувствующих эмоций я к ей не испытываю; Иван сам знаешь в каком состоянии. Кто её защитит, если не ты? Будь благороднее, Виктор.

— И то правда, — вздохнул тот. — Где? Когда?

— Сегодня в полночь на крыше твоего штаба. И не вздумай хитрить, а то твоей дочери конец!

* * *

Вова просматривал вещи Ивана.

— Чёрт, — бормотал он. — Где он? Где?

— Кто где? — в комнату зашёл Александр.

— Ни кто, а что, — буркнул Володя. — Ты должен это знать, хотя я и не имею права говорить: ты очень напоминаешь мне моего отца.

— И какой же он?

— Ты его знаешь. Это Иван.

— Как Иван? Точно, его же омолодили!

Александр был потрясён.

— Да, и так как вы похожи, я думаю ты поймёшь. Твоя двоюродная сестра подарила Ивану вашу семейную реликвию.

— Какую?

— Огненный меч.

— А за этот… не так страшно.

— Император считает, что мы его недооцениваем. А сейчас я его найти не могу. Иван его точно здесь не оставлял.

— Меч пошёл за хозяином, — сказал наследник. — Это древняя магия дарения, Даша её точно знала и провела ритуал правильно. Он скоро будет у Ивана в руках, а… через галниард превратится в смертельное оружие грифоносфинкса! Именно так он станет настоящим артефактом, а не просто украшением! Вот почему мы его недооценивали — не верили в легенду о скелете… Теперь всё зависит от Кати и Ивана.