— Давай подождем. Лучше будет, если я потом скажу, — пояснил он.

— Нет, надо сказать сейчас.

— Почему?

— Потому что ты можешь не успеть, ты же сегодня уезжаешь, Вань.

— Хорошо, я жду тебя после завтрака в кладовой.

Сначала Иван не понимал Дашу, но потом внял справедливость ее высказывания: к нему после половины двенадцатого в любой момент может прийти отпускная; а он сам себя пока что убеждал, что должен поскорее уехать из места, где ему очень даже надоело сидеть.

После завтрака, как и было обговорено, они встретились в кладовой. Иван забрался на верхнюю полку, а Даша стояла внизу за полтора метра от двери.

— Так что ты хотел мне сказать?

— Ну, в общем, я понимаю, что сейчас уже поздно и смысла нет что-то предлагать, но если бы я не уезжал, я бы предложил тебе встречаться. Скажи, Даша, ты бы согласилась?

— Ну, ты мне тоже понравился, поэтому, наверное, я бы согласилась.

— А знаешь, ты и Марина мне с самого начала нравились (прим. авт.: это было не совсем правдой), но я подумал, что ты можешь отказать в отличие от Марины.

— Да, — с улыбкой сказала Дарья. Иван, правда, почувствовал, что она удивилась.

Он спрыгнул с верхней полки.

— Так значит, ты бы согласилась? — радостно прошептал он.

— Да.

Иван приблизился к ней и хотел поцеловать, но Даша его остановила.

— Давай сделаем это на прощание, — сказала она.

— Давай, — согласился гвардеец.

Эти несколько часов они провели очень весело, то с Виктором, то Дурновой, то еще с некоторыми людьми.

— Жаль только то, что ты сегодня уезжаешь, — несколько раз омрачал его Виктор. Даша соглашалась.

Они много веселились. Подходили к обрыву, который вёл к речке, вместе с другими гвардейцами и помощницами. Там Иван сначала вместе со своими приятелями поджигал и тушил голову, поднимался над обрывом на огненном вихре. Украдкой, почти неосознанно, он поглядывал, смотрит ли на него Даша. Потом она подошла с подругами. Он поднимал её на руки, потом кто-то из девушек ещё просился к нему, но он вежливо уворачивался.

Как-то он увидел их с Олесей лежащих на деревянном столе. Олеся разделась до нижнего белья и загорала. Дарья на такой шаг не пошла. Он подошёл к ним и о чём-то начал говорить с Дашей. Олеся вскоре ушла, её позвали какие-то парни. И вот, когда они уже шли к зданию, Даша невинно полюбопытствовала:

— Каким должен быть идеал твоей девушки?

— Ну… — Ивана этот вопрос явно озадачил. — С ней должно быть легко общаться… Ну и…

И вот, когда они сидели на очередном собрании гвардейцев, Ивану одна из помощниц одними губами сказала, что за ним приехала трансоль. После собрания Иван с Дашей пошли в кладовую.

— Ну что? — радостно и грустно спросил Иван. — На прощание.

Они подошли друг к другу и слились в поцелуе. Иван закрыл глаза. Он чувствовал, что снова сливается с девушкой губами, хотя, может быть, она и не прекрасно это делала, но он был в восторге. Они обнимали друг друга за плечи и целовались…

Вскоре это закончилось.

— Ты закрывал глаза, — смешливо заметила она.

Иван улыбнулся и промолчал. Он оставил свой чемодан здесь и пошёл наверх собирать вещи. Оставляя Илье свою зубную пасту, он задумчиво спросил:

— А может, не уезжать?

— Не уезжай, — говорил тот. — Если не хочешь, зачем?

— Нет, я хочу.

— Тогда уезжай.

Иван вздохнул, попрощался взглядом со стенкой этой спальни… Он пошёл попрощаться с помощницами старших гвардейцев.

Одна из них, по рассказам Даши, конфликтовала с ней говорила.

— Ты уезжаешь, — сказала помощница. — А как же твоя Дашка, как она без тебя?

— Ты мне лучше пообещай, что не будешь к ней приставать.

— Да я и не…

— Пообещай!

— Ну ладно…

Иван взял вещи и подошёл к лестнице. Там он снова встретил Дашу… Этот поцелуй вышел сам собой, без каких-либо слов. Он показался Ивану очень сладким, но, услышав чьи-то шаги, она испугалась и отскочила. Затем Иван видел, как она, понурая и грустная, пошла в свою спальню. Иван решил, что больше не встретит ее.

Он спустился вниз, забрал у людей, приехавших за ним, вещи, которые успел взять, отправился в раздевалку взять куртку. Тут в неё ещё раз вошла Даша.

Они снова поцеловались, и Ивану показался этот поцелуй самым лучшим.

— Ты в кладовую? — удивлённо спросила она.

— Да, нам по пути.

Зайдя туда, он взял свой чемодан и начал укладывать туда вещи. И тут она остановила его.

— Постой, — сказала она. — Может, не будешь уезжать?

Она была уже другой, не такой, как до его отлучки на прошлых выходных, даже не такой, как сегодня утром или перед их первым поцелуем. Она была как-то мягче, добрее, ближе. Он подошел к ней и начал объяснять.

— Да понимаешь, я тут сижу уже два месяца. Я хочу отдохнуть, мне здесь надоело. Тем более со мной тут никто не считается, принимают за глупца, кому это нужно?

— Мне, мне, я прошу тебя, останься!

Иван отвернулся от нее и пошёл собирать вещи дальше. Он старался не смотреть на неё, ибо хотел уехать, а сейчас даже проявить характер, а, несмотря на неё, это было гораздо легче.

— Я не могу, — он запихивал какой-то свитер в чемодан. — Просто, понимаешь, не могу!

— Ну пожалуйста, я прошу тебя, ты мне здесь нужен. Останься ради меня, я прошу, — в ее голосе звучала глубокая печаль, и даже плач души. Он не знал, плачет ли она, но по голосу могло быть и так. Он не поворачивался. — Пожалуйста, хотя бы на неделю. Слышишь, останься, ради меня, я прошу…

— Пойми, я не могу, — уже даже растеряно, дрожащим голосом говорил он.

— Почему? Можешь.

— Просто не могу, пойми.

Они вышли из кладовой, а когда начали подниматься наверх, она попрощалась с ним и побежала вперед.

Иван подошел к провожающим, оставил чемодан и пошел в дальнюю комнату оформлять документы. Здесь, за столом, как обычно сидела королева. Она быстро поставила везде свои подписи.

— Ну что, решил? — спросила она.

— Да, — просто сказал он. — Чего уж сидеть…

— Удачного тебе, Тишков, отпуска.

— Спасибо. И передайте горячий привет Даше от меня, — он сказал это очень скованно, затем забрал документы, попрощался и вышел.

В коридоре он встретил Виктора.

— Что ж, — сказал друг. — Удачи, осенью встретимся.

— Ага.

Иван вышел из штаба и помахал ему рукой. Он был отчасти рад, что уезжал наконец-то и теперь впереди его ждет лишь отдых.

Он подошёл к трансоли, которая должна была увезти его отсюда, помахал ещё раз рукой стоящему в окне Виктору и произнес:

— Наконец-то я уезжаю, я долго этого ждал.

Иван, почти уверенный в себе, вздохнул и отдал провожающему документы.

Он сел в трансоль, и она начала двигаться.

* * *

Сначала ехать в ней было спокойно. Ваня даже попросил остановить его у той речки, где они три недели назад купались с Виктором. Однако по дороге обратно к трансоли в нем появилось странное, но пока что слабое чувство, что что-то не так. Он снова сел в трансоль и продолжил путь.

На улице была чудесная погода, светило солнце, на часах лишь два после полудня. Дорога была замечательной и простой для экипажа и трансоли, но Ване не удалось обращать на это большое внимание.

Постепенно душу его окутывала какая-то тоска и даже грусть, он всё чаще посматривал назад.

Вскоре трансоль заехала в Доброград. Показались дома. Иван пытался слушать музыку, разговаривать с кем-то, но всё почему-то быстро надоедало.

К своему дому Ваня подошел уже очень грустный. Он ещё пытался бороться с собой, говоря себе: «Вот хорошо, я наконец дома». Но в душе поселилось желание вернуться туда, откуда он только что уехал.

Иван зашел в квартиру, сел за стол, начал есть, но аппетит очень скоро пропал…

В воображении встали сегодняшние поцелуи, длинные весёлые, простые разговоры, танец, веселье и человек, с которым это всё было связано…