— Папа-то твой меня бросил… Сам-то он сейчас не один, а при женщине. А я почему же должна оставаться одна? Ведь я же ещё не старая, я ещё красивая…

— Я всё понимаю, — повторил сын, упорно продолжая ковыряться в модели парусника.

Зина запнулась и не знала, что добавить ещё.

— Пусть остаётся, — сказал наконец Олег, не оглядываясь на мать. — Мне-то что?

— Олежек, спасибо, — тихо сказала Зина. Она поцеловала сына и вышла.

Митя почувствовал, что его время наступило. Первое с чего он начал — это с ремонта квартиры. Он был мастером на все руки и то, с чем Андрей не мог справиться в течение трёх лет, сделал собственноручно (и притом блестяще!) за две недели.

Квартира, внутри которой когда-то была проломлена стена с целью проделать новую дверь в новом месте, квартира, в которой когда-то были ободраны обои и в которой облезла краска, вдруг приняла совершенно другой вид: перепланировка была теперь доведена до ума, дверь возникла там, где ей по новому замыслу полагалось быть, и начисто исчезла и заменилась стеною там, где ей нынче быть не полагалось; возникли красивые обои, побелка, покраска, кафель, новая и более удачная электропроводка… А в туалете Митя поставил новый унитаз. Шикарный такой, с необыкновенно красивым бачком. Митя никогда прежде не занимался унитазами и даже не представлял, как это делается, а тут, окрылённый любовью, взял — разобрался и поставил унитаз так, как будто всю жизнь был слесарем-сантехником!

По случаю полного окончания ремонта, Митя устроил пирушку: были созваны гости, а потом, когда уже стемнело, вся компания пошла на набережную, и Митя удивил всех чудесами своей изобретательности: устроил грандиозный фейерверк, который чуть было не кончился конфликтом с милицией, испугавшейся было, что это какой-то новый чеченский террористический акт…

Между тем, Митя был ведь военным лётчиком, а не простым, и к чеченским событиям имел-таки кое-какое отношение. Куда-то исчезал и потом возвращался. Говорил, что участвует в войне, но в подробности не вдавался. В скором времени он, однако, признался Зине, что отсутствует по месту постоянного проживания, — то есть, у Зины — не всегда по причине вылетов. Дело в том, что у него, оказывается, здесь, в Ростове, всё это время была и есть ЗАКОННАЯ СУПРУГА, с которою он вот-вот должен развестись.

Зина так и ахнула. Но Митя её живо утешил: очень уж она у него, эта супруга, нелюбимая, и он как раз сейчас собирается с нею расходиться.

Если бы Зина с самого начала догадалась заглянуть в его паспорт, то ещё на стадии самого первого знакомства этот самый Митя отлетел бы от неё прочь. Нынче же семейное положение Мити выглядело лишь как некий временный человеческий недостаток, который можно было бы и простить.

А между тем, прочих недостатков к этому времени выявилось немало. Из них два самых крупных были такими: Митя пил и курил. Но и это ещё не всё! С поразительным упорством он приучал к этому же и Зину, которая прежде употребляла спиртное лишь по праздникам, а табачный дым — и вовсе терпеть не могла.

И ещё: с некоторых пор он стал упорно рассказывать ей всё и во всех подробностях про себя — каких женщин до неё знавал и что с ними вытворял…

Детей у Мити не было, и ожидаемый развод с супругой по его словам был для него простою формальностью. Он уже, якобы, убедил её в необходимости расторгнуть брак, и та, якобы, охотно согласилась.

Уже был назначен день, когда это самое расторжение должно было состояться…

Но, как на грех, в этот день у Мити случились какие-то служебные и неотложные дела, и развод был отложен на другое число.

Потом он опять был отложен — и тоже на определённое число.

И потом он был отложен опять, но уже на НЕопределённо далёкую и туманную перспективу: мол, хорошо бы когда-нибудь сделать это…

Зина поняла, что её просто водят за нос и принимают за дурочку. Она крупно поговорила с Митей и предложила ему сделать выбор: или я, или она!

— Ты и только ты! — не задумываясь ответил Митя, глядя на неё в упор своими загадочными чёрно-синими глазами.

И снова посыпались клятвы, уверения, заверения, дорогие подарки и прочие знаки любви до гроба.

Зина поверила. Но на всякий случай решила перестраховаться и соврала Мите: она, мол, беременна, на втором, мол, месяце. И ждать у неё уже больше нету сил, и пора выходить замуж.

Но Митя не стал проникать в тайники её души и допытываться, правду ли она говорит. Он просто кинул ей нужную сумму денег и предложил сделать аборт.

Зина взбесилась и выгнала Митю вон.

Но история с мужчиной номер три так просто на этом не кончилась.

На другой день мужчина с этим номером, зная точно, что Олег в школе, а его мать на работе, проник к ней в квартиру, взломав для этого дверной замок.

Он собрал все вещи, которые когда-то подарил Зине, и — либо исполосовал их ножом, либо прожёг сигаретами, превратив некогда прекрасные платья и обувь в негодный мусор. Всё это он побросал в ванну. В эту же кучу он добавил ещё и те вещи, которых никогда не покупал за свои деньги. И всё это он залил борщом из большой кастрюли, стоявшей на кухне. И во всё это он вылил все духи, лосьоны и шампуни, какие только были в квартире. Порезал обои и искромсал занавески на окнах. Побил посуду.

Сотворив всё это, Митя покинул forum delicti — место преступления. И уже больше никогда на этот самый форум не возвращался.

Справедливости ради нужно отметить, что он пощадил телевизор, видеомагнитофон, аквариум с рыбками, красивую картину на стене, ковёр, книги, документы и многое другое. Не тронул вещей и в комнате Олега, которого когда-то так трогательно одаривал подарками и даже катал на своём вертолёте.

Спасибо и на том. Он ведь мог сотворить и это. Зина не поняла, что довольно дёшево отделалась, и ей захотелось возмездия, справедливости и чего-то ещё. Её можно понять — она ведь женщина.

Опасаясь новых налётов, Зина немедленно поставила себе новую дверь — железную и с новыми очень надёжными замками. Она уже давно работала не простою продавщицей в киоске, а секретаршей в одном солидном коммерческом учреждении — писала на компьютере нужные документики, пускала или не пускала к шефу посетителей. Такая дверь и её установка стоят очень дорого, но и возможности у неё теперь были не те, что прежде.

История со взломом произошла в октябре 1995-го года. А надо сказать, что к этому времени Зина уже давно помирилась с младшею сестрою Татьяной, и вот, когда эти события разразились, Зина вдруг поняла: сестра — её единственный верный друг в этой жизни, который всегда и посочувствует, и поймёт.

Митин адрес Зина знала и раньше, и жену его тоже видела — Митя однажды показывал её вблизи, но из удобного укрытия, и вот обе сестры заявились в гости к Мите и его законной супруге. Что они при этом имели в виду доказать или сделать — они и сами хорошенько не понимали, но — заявились.

Решительные, гневные, боевые, полные праведного негодования!

Муж и жена были дома и пребывали в прекраснейшем расположении духа. Ядвига — так звали Митину жену — спокойно и иронически выслушала всю историю (Митя при этом сидел на ковре у неё в ногах, невозмутимо курил, как-то неопределённо и очень миролюбиво улыбался и чуть ли не мурлыкал, даже и не помышляя о возражениях), а потом сказала:

— Да, я уже давно поняла, что он гад.

Ядвига много чего нехорошего порассказала обеим сёстрам про своего мужа, а те с изумлением слушали и, глядя на его дурашливую рожу с бессмысленными чёрно-синими глазами, постепенно переставали понимать, на каких правилах и вообще на чём держится этот брак. Ядвига отзывалась о Мите с откровенным презрением, но ясно было и то, что у них это так и принято, и что он для неё всего лишь непослушный шалунишка, и что он чувствует себя за этою женщиной, как за каменною стеной.