Стояла уже поздняя слякотная осень, когда однажды Андрей придумал вот что: мол, гулять противно, а чем сидеть взаперти на виду то у одних родителей, то у других, не лучше ли нам с тобой поиграть в настоящую взрослую семью, самостоятельно живущую в собственной квартире. А Зина ему в ответ:

— А как?

— А вот погоди. Я кое-что придумал.

Всё это время они находились в Зининой квартире. А отчим и мама были там же и благочестиво смотрели телевизор. Зиночка и Танюша сидели по своим углам, слушали заумную трепотню взрослых и скучали.

Андрей успел незаметно куда-то выйти и вскоре вернулся. Дождавшись паузы в профессорских рассуждениях на политические темы — что-то такое о пламенном чилийском коммунисте Луисе Корвалане, которого как раз в это время наша партия вызволила из фашистских застенков, он вдруг встал и, вежливо раскланявшись, заявил, что ему, мол, пора домой.

А дом его находился рядом. И когда через некоторое время встала и Зина и заявила, что хочет сходить в гости к Андрею, который только что вышел, а она ему забыла сказать что-то важное, то это ни у кого не вызвало никаких подозрений — мол, мальчик живёт рядом и в приличной семье, так почему бы и не сходить к нему в гости.

Выйдя из своей квартиры, которая находилась на третьем этаже, Зина странным образом направилась не вниз к выходу, а вверх — в квартиру профессора, что была этажом выше. Там Зину уже поджидал Андрей — перед этим он с риском для жизни вскарабкался по водосточной трубе на четвёртый этаж, предварительно заметив ещё с улицы, что, став на подоконник, можно будет пролезть в больших размеров форточку, оставленную профессором в открытом состоянии. Залез. Войдя в квартиру, отпер дверь изнутри. И вот теперь впустил к себе любимую девушку… Вообще-то говоря, такая искусная операция требовала наличия совершенно удивительных талантов и определённого мировоззрения, но Зина почему-то восприняла акробатический этюд Андрея как нечто само собой разумеющееся и не удивилась: мужчины — на то они и мужчины, чтобы совершать подвиги.

Зато прекрасная квартира, пребывающая теперь полностью в их распоряжении, — вот что вызвало её полный и безоговорочный восторг. Три несмежных комнаты, кухня, санузел, мебель. И любимый человек рядом! И никаких взрослых, которые бы стояли над душою и канючили: делай так, не делай этак!

— Ты бы хотела, чтобы мы когда-нибудь жили в такой вот квартире? — спросил Андрей.

— Очень!

И оба кинулись друг другу в объятья, и в который уж раз дело могло дойти до чего-то самого-самого, но всегда контролирующая себя Зина, чётко сказала: нет! Андрей особенно и не унывал, и весь вечер наши молодые люди, как маленькие дети, забавлялись тем, что играли в настоящую взрослую семью.

А потом настало время, и они вышли из квартиры, захлопнув за собою дверь. Мечта закончилась. Андрей отправился к себе домой, а Зина — к себе. А профессор так ничего и не узнал.

Потом был новогодний праздник, потом — 23-е февраля, потом — 8-е марта, потом — 1-е мая… Повседневные трудные, но радостные встречи и телефонные звонки, перемежающиеся праздниками по заранее составленному кем-то графику… Молодые люди встречались и радовались тому, что их счастью, любви и молодости нет конца.

Лишь однажды что-то мрачное прошло между ними: на какой-то вечеринке девочки уж таким плотным кольцом обступили красавца Андрюшу, что у Зины не было ни малейшей возможности пробить этот заслон и подойти к своему собственному возлюбленному. Затем дело зашло намного дальше: одна из девиц мощно и страстно вцепилась в Андрея — чуть ли не всеми четырьмя клешнями — и на глазах у всех остальных подыхающих от злости и зависти девчонок — увела его!

«Да ведь он же мой! Да как же ты посмела!» — хотелось закричать Зине. Но — не закричала. Потрясённая, она разрыдалась — и тоже у всех на глазах. Но, как потом выяснилось, — зря! В самом скором времени её красавец-жених дал отпор цепляльщице, круто поговорив с нею, и вернулся.

Любовь продолжалась!

И вот Зина и Андрей закончили первый курс обучения — каждый в своём вузе. Наступающее лето обещало новые радости, новые прогулки, новое сближение.

И так оно всё и случилось. Но лишь ненадолго. В скором времени Андрей отправился вместе со всем своим машиностроительным институтом куда-то в колхоз, а Зину с её университетом и всеми его факультетами Высшие Партийные Силы распихали по каким-то консервным заводам — таков был варварский обычай того дикого времени: студентами затыкали любые дыры, возникавшие в советской экономике.

Но всему бывает конец: Зина и Андрей снова встретились после долгого расставания. По агентурным данным Андрей за время разлуки вёл себя прилично: ударно работал на тракторах, перевыполнял планы и получал за это почётные грамоты. Сам ни к кому не лез, а настойчивые домогательства девочек равнодушно отвергал.

И вот теперь они снова были вместе. И так хотелось, чтобы короткие студенческие каникулы никогда не кончались!..

И Андрей придумал, что нужно сделать, чтобы они прошли веселее и растянулись подольше. Это была операция похлестче залезания через форточку в чужую квартиру на четвёртом этаже.

Для выполнения этого замысла молодым людям пришлось мобилизовать все свои способности к выживанию в суровых условиях советской семьи.

Зина и Андрей наврали своим родителям. Каждый своё. Зина сказала, что хочет срочно съездить к папиной сестре, живущей в Дубовском районе. А она и прежде ездила туда каждое лето, но не одна, а с семьёй. Маму смутило то, что дочка поедет одна и в такую даль, но поскольку девочка была уже взрослая, а у мамы были и другие дела, она дала согласие на такую поездку.

Андрей поступил точно так же. У него тоже были родственники в сельской местности, к которым он вдруг пожелал съездить в одиночку, а не с отцом и с матерью. Но его родителям согласиться отпустить сына было гораздо легче — во-первых, отпускать парня — не так страшно, парень это ведь не девочка; а во-вторых, родственники эти жили намного ближе — в Азовском районе, фактически — в пригороде Ростова.

Итак, наши молодые люди обманули своих родителей и отправились вдвоём в путешествие.

Сперва это был Дубовский район — засушливая восточная часть Ростовской области.

Зининой тётушке понравился неожиданный гость — такой видный из себя парень, вежливый, скромный, работящий. И совсем не заносчивый, как некоторые городские. Тётушка всё поняла и обещала ничего не рассказывать Зининым родителям. Молодые люди ночью спали в разных комнатах, а днём помогали тётушке по хозяйству. С каким-то необыкновенным рвением Андрей ухаживал за скотиной, носил воду, починял покривившийся забор, устанавливал телевизионную антенну. Со стороны могло показаться так, что вся его жизнь зависела от того, понравится ли он Зининой тётушке или нет.

К Зине лез — не без того. От чрезмерно обильных поцелуев и объятий возбуждался до такого неприличия, что Зина чувствовала: это мужчина, у которого всё на месте и всё в порядке. Давала отпор, помнила мамино наставление: до свадьбы — чтоб ни-ни!

Свою тётушку Зина любила едва ли не больше, чем родную мать. С тётей Машей для неё были связаны счастливейшие воспоминания детства. В жизни Зины конечно же были, кроме Дубовского района, и другие географические воспоминания — о пионерском лагере на Чёрном море, о Москве, где она один раз была, о поездках в Кисловодск, но так почему-то получилось, что все самые светлые картины её жизни явились ей именно здесь. И бесконечно добрая тётя Маша была частью этих светлых воспоминаний.

— Хороший у тебя жених, — шептала тётя Маша, сидя с племянницей на лавочке перед домом. — Дура будешь, если упустишь такого.

— А я — не упущу!

— Хоть ты поживёшь по-настоящему. А то ведь наше-то поколение жизни-то и не видело. Муж у меня помер от пьянства, а у твоей матери тоже не получилось с моим братом, а этот её нынешний, профессор — ох и не нравится он мне!..