— или только сосна,

— или только ореховые деревья,

— или только тутовые…

И вроде бы и нелепо выглядело это маниакальное растительное однообразие, усиленное ещё и строгими параллельными линиями, но зато в таком лесу всё просто и всё понятно; гуляй себе и гуляй, и никогда не заблудишься.

А между тем, лето 1976-го года подразумевало для Зины и Андрея совершение очень важных жизненных поступков: следовало ИЛИ поступить в высшее учебное заведение и продолжать своё образование дальше, ИЛИ никуда не поступать вовсе и вести какой-то другой образ жизни.

И Зина, и Андрей предпочли первое. Андрей поступил в Ростовский Машиностроительный институт, чтобы изучать какие-то технологии по производству чего-то там, Зина же решила, что её призвание — математика и поступила в Ростовский Университет на математический факультет. Причём выбор Андрея понять можно — он с детства имел технические дарования, да и вообще, мужчина и техника — вещи вполне совместимые; но вот с выбором Зины всё обстояло не так-то просто, и тут понадобятся некоторые разъяснения.

Мать нашей молодой героини к этому времени обнаружила в себе некоторые черты, которые прежде были не столь заметны, а теперь вдруг заработали на полную мощь, а именно: властолюбие, нетерпимость к возражениям и трезвый расчёт. Железная леди пришла к мысли о необходимости развода со своим мужем — отцом её двух дочерей, который запил, загулял и не прочь был огрызнуться на замечание жены или даже полезть в драку. От такого мужика в доме было мало толку, и его требовалось срочно заменить на что-либо более подходящее. Что и было сделано.

Мама отфутболила папу, и на опустевшем месте возник вдруг новый законный супруг: толстый и очень положительный во всех отношениях профессор Ростовского Университета, в каковом он был явно не самым последним по значению человеком.

Вот как это случилось. Знакомство матери с профессором состоялось очень просто: после многочисленных и громких на весь дом скандалов вдруг наступило неожиданное затишье — это Зинин отец вдруг протрезвел и безо всяких споров красиво и по-мужски оставил после себя квартиру со всем добром и ушёл от своей семьи к какой-то другой женщине.

Толстый же профессор жил в квартире этажом выше. И обо всём происходящем хорошо знал — сеансы звуковой связи во все времена суток происходили на хорошем акустическом уровне. Тонкий специалист по прослушиванию интересных шумов никогда прежде не имел своей семьи, потому что всю жизнь свою положил на математику и учёную карьеру, а под старость очень огорчился, поняв, что одному коротать остаток жизни — очень скучно.

И вот, лишь только скандалы затихли, воспоследовало предложение руки и сердца, и Зинина мама, видя перед собою человека явно положительного, приняла его предложение.

Новый Зинин папа очень близко к сердцу принимал свои новые отцовские функции и почитал своим долгом обстоятельно беседовать со старшею из двух падчериц на разные полезные для юношества темы: о том, что такое хорошо и что такое плохо; о том, что курить вредно, а заниматься спортом полезно; на темы любви и брака, Родины и Партии, ну и так далее.

— Зина, ты должна раз и навсегда понять… — так начинал он всякое своё нравоучение.

У Зины сразу же отключалось сознание, и она только и могла, что с вежливым и немного напуганным лицом равномерно кивать и кивать на безостановочные слова профессора.

— Ведь мы же тебе с мамой добра желаем!..

Зина старательно кивала.

— Вам-то теперь — что? Вам бы теперь только погулять да порезвиться… А вот мы в наше время… Вы, молодое поколение, не видели и сотой доли того, что видели мы…

Причём, толстяк действовал так не только по причине собственного неизлечимого занудства, но ещё и по наущению своей супруги, действовал охотно и всегда был искренне убеждён, что приносит пользу своей падчерице, всей семье и всему советскому обществу в целом.

И в этот раз он, посовещавшись с мамой Зины, пришёл к выводу, что математическое поприще будет для девочки из средней и приличной семьи — в самый раз. Девочку убедили в правильности именно этого выбора, после чего новоявленный папаша с помощью своих связей легко пристроил приёмную дочку в свой университет и на свой факультет. Зина, впрочем, и без того имела прекрасный аттестат и вступительные экзамены при своих познаниях могла бы вполне выдержать и без всяких подпорок. Но с подпорками — оно надёжней.

Итак, Зина и Андрей поступили в РАЗНЫЕ вузы. Наташка и Олька, Зинины подружки, учились там же, где и Андрей. Причём Андрей не знал, кто они такие, а те про него знали со слов Зины всё. И, внимательно и молча наблюдая, продолжали узнавать всё больше и больше. И обо всём замеченном регулярно докладывали Зинаиде. Сведения, поступавшие per exploratores (через разведчиков), были такими: Андрей и в самом деле никаких других девчонок и знать не хочет и всех приставальщиц отшивает вежливо, но твёрдо…

А затем Андрей впервые привёл Зину к себе домой. Причём до самой последней секунды Зина не знала, что её там будет ждать — за дверью незнакомой квартиры.

А ожидало вот что: у отца Андрея, оказывается, был день рождения.

Квартира эта была по советским меркам очень большая — аж четырёхкомнатная, и гостей вместилось немалое число. Никакой торжественности и напыщенности, однако, не было. Андрюшин папа просто и без церемоний представился молодой гостье: Тихон Степаныч.

— А ведь я тебя знаю. И ты мне с самого начала понравилась.

— Откуда вы меня знаете? — удивилась Зина.

— А на машине тебя с Андрюшкой — кто катал, как ты думаешь?

— Так это были тогда вы?

— Я. И машина — моя.

И мать у Андрюши тоже оказалась симпатичною и вроде бы как простою женщиной…

Дальнейшее знакомство Зины с новыми людьми выявило следующие факты: отец Андрея был честным работягой. Он вечно разъезжал по стране налаживая какие-то сложные и необычные станки и имея на этом хорошие деньги. Причём делал он это исключительно в целях независимости от Андрюшиной мамы, для которой доходы мужа казались смехотворными, ибо она размахнулась в этой жизни несколько шире.

А именно: была директором ресторана.

Что означала такая должность при советской власти?

В обществе, где всё ценное распределяется не за деньги, а по блату, где для одних людей с каждым годом становится всё хуже и хуже с продуктами, а для других — всё лучше и лучше, очень неплохо, когда ты находишься у такой богатой кормушки, как советский ресторан. Вот что это означало.

Говоря проще: Зина бы сделала очень выгодную партию, выйдя замуж за приличного молодого человека из обеспеченной, прочно стоящей на ногах советской семьи.

Ничего этого она тогда ещё не понимала. Просто любила своего Андрея и ничего больше. Так получилось, что она никогда по-настоящему не знала нужды, последнего куска хлеба у них в доме никто и никогда не доедал. Разве только в ту грустную эпоху, когда её первый и настоящий отец совсем уж запил и загулял где-то на стороне. Но ведь это было совсем недолго — мать мигом выставила его вон и обзавелась новым мужем — обеспеченным и хозяйственным.

Предстоящий брак Зинаиды и Андрея, если бы он состоялся, означал бы срабатывание незыблемого закона советской действительности:

ТОТ, КОМУ В ЭТОЙ ЖИЗНИ ЖИВЁТСЯ ХОРОШО, ДОЛЖЕН ЖИТЬ ЕЩЁ ЛУЧШЕ!

У этой формулы была ещё вторая половина с противоположными знаками, но Зина ничего об этом не ведала, а просто жила себе и жила. Не она ведь устраивала этот мир. Она в него просто пришла и по счастливой прихоти судьбы заняла вполне приличное место.