Михаил Воротынский Взятие Казани. Спасение Москвы. 1573 Не особенно юн, не особенно стар, не умелец кропать мемуары, не любил Михаил Воротынский татар, и его не любили татары. От лихих басурман защищая Москву матюгов на врагов понабуркав, неизменно любил заносить булаву на татар, на ногаев, на турков. Был в бою воевода отнюдь не бахвал, но, врагов замотав и замаяв, постоянно с охотой большой убивал всяких турков, татар и ногаев. Воевода был прям в выраженьях и груб, никогда не искал компромиссов, да к тому же держал выдающийся зуб на монголов и на черемисов. …То ли старый Сахиб, то ли юный Девлет был раздолбан в бою бестолковом. Тут за ним Воротынский помчался вослед, — и на поле догнал Куликовом. Десять лет для России со скрипом прошло, и для прочих прошло как в тумане. Князь подумал-подумал, вздохнул тяжело и явился под стены Казани. К многодневной осаде готовился князь, тут явились послы от чувашей, и, за быстрой победой отнюдь не гонясь, он чувашей не вытолкал взашей. Но, поскольку властитель казанских судеб не хотел уступить полюбовно, воевода содеялся очень свиреп и Казань раздербанил на бревна. Только сила взрастала в Крыму у врага, о казанских радевшего братьях. У татар оказались большие рога, и пришлось очень долго ломать их. Все по кругу пошло через несколько лет, засверкало татарское жало: под Москвой появился кровавый Девлет и прибрал все, что плохо лежало. Ты унялся бы, хан, коль тебе повезло. Быть тебе, негодяй, бездыханну! Воротынский на хана взъярился зело и устроил мочилово хану. Надоел Воротынскому Крым, как комар, князь как следует всыпал Девлету, для Девлета Москва превратилась в кошмар, а Девлет – превратился в котлету. …Все по морде получишь, куда ни ударь, вдруг последние силы пропали. Долго бороду князя терзал государь: Михаил оказался в опале. Не откинешь державного гнева покров, даже сердце владыки растрогав, не пройдешь между двух исполинских костров и не выдержишь черных ожогов. Вот и кончено всё. Ни рыданий, ни слез. Стихнул ветер и небо беззвездно. Так всегда: начинается все не всерьез, а кончается очень серьезно. Якоб Ульфельдт Горе-дипломат. 1578 Ну и холод же в этой стране окаянский! Европейцу такое – ложись-помирай! Мы, похоже, прогневали Хольгера Данске, что притопали в сей отмороженный край. Здешний царь – это очень серьезная птица, мы намучились только и ездили зря: с нами землями Русь не желает делиться, все забрали себе воеводы царя. Никого не женив, никого не просватав, уезжаем, за это себя не казня, но уж если не слушают здесь дипломатов, то придется Европе послушать меня. Здесь ничто завершиться не может удачей, здесь послов и торговцев берут на измор, а когда говорить начинает подьячий, — то похож на шипенье его разговор. Подменяют крещенье потением банным, и в обычае здешнем, того не таю, расписным поклоняться ужасным чурбанам и считать христианством неправду свою. Тут нельзя продохнуть от чесночного смрада, россиянину всякая дрянь хороша, и душе его истины вовсе не надо, потому как заполнена ложью душа, Тут царю ни к чему ни жена, ни царевна, перед ним вся держава повержена ниц; здесь ликует народ, ибо царь ежедневно по традиции портит по сорок девиц. Да, Россия Европой изучена худо; без письма моего не проведали бы, что народ там не пашет, не доит верблюда, но столетьями сушит и солит грибы. Стерлядь – лучшая рыба, но прочих дороже; на пирах там огромных едят осетров, кресноперку и всякое прочее тоже, только в нашу-то честь не давали пиров. Там бывает порой, что трясешься со страха, кабана повстречав или дикого пса; говорят, что в лесах там живет росомаха, потому не ходили мы в эти леса. Там различные водки наместо обедов; на закуску морковь да капусты кочан. Убивают в России всех более – шведов, но, когда подвернутся, то бьют и датчан. Я завидовать каждому стал домоседу, повидав этот край нескончаемых бед: я за званье барона туда не поеду, и за графское тоже, наверное, нет. Словом, как ни старались, – пришлось отступиться. Царь не хочет добром уступить города. Ну, а ежели он вот такой вот тупица, так зачем было даже кататься сюда? Якоб Ульфельд – датский государственный советник, посетивший Россию в 1578 году во главе посольства, целью которого было возобновление русско-датского договора. Для Ульфельда эта поездка была крайне неудачна. Мало того, что во время пребывания в Московии он чувствовал себя больше пленником царя, чем его гостем, Фредерик II отказался ратифицировать обновленный договор, в результате чего все усилия послов оказались напрасны. |
