Думный дьяк, трижды, при разных государях, возглавлял Посольский приказ. В ноябре 1604 года Иван Грамотин отправлен Борисом Годуновым против Лжедмитрия I. Однако Грамотин присягнул самозванцу, который и пожаловал его в думные дьяки. В 1606 году Иван Грамотин с польскими послами вёл переговоры. Он вновь совершил измену, на этот раз Лжедмитрию I, перейдя на сторону Василия Шуйского, однако Шуйский, наслышанный о преданности Ивана Грамотина, отлучил его от двора, отправив в 1606 году дьяком во Псков. Это не соответствовало желаниям Грамотина занимать видное место возле российского престола, поэтому уже через два года он сбежал в Тушино, где вновь принёс присягу, на этот раз Лжедмитрию II. В 1610 году, вскоре после низложения с трона Василия Шуйского, Иван Грамотин пожалован Сигизмундом в печатники и поставлен руководителем Поместного и Посольского приказов. В 1612 он приехал в Польшу, куда его послали, чтобы максимально ускорить приезд Владислава. После Московской битвы, однако, Грамотин уже не спешил вернуться в Россию и до 1617 оставался в Варшаве. В начале 1618 года Грамотин всё-таки вернулся в Москву и даже сумел добиться подтверждения звания думного дьяка, благодаря чему продолжил службу в Новгородской чети и Посольском приказе. По возвращении в город Патриарха Московского и всея Руси Филарета (Романова), Ивану Грамотину стали поручать важные государственные дела. Всё это время Иван Грамотин не оставляет свойственные ему интриги и происки, и в 1626 году терпению Филарета приходит конец. Он лично настоял, чтобы думный дьяк был отправлен в Алатырь. Только в 1633 году, уже после смерти Филарета, Грамотин смог вновь вернуться в Москву, где снова добился милости государя и даже получил титул дворянина. В 1634 году Иван Грамотин был пожалован в печатники с правом писаться с «вичем». С момента своего возвращения в Москву и до самой смерти в 1638 году Грамотин вёл активную внешнеполитическую деятельность. Был одним из самых богатых людей своего времени. Посник Иванов прозвищем Ленин Ясачник. 1638 Докамест недолись не вовсе окунела, найдешь занятие, о сем не хлопочу, а там перекрестись да и берись за дело, когда ж сочтешь ясак – ступай да ставь свечу. В обычай даннику прикидываться бедно, всю рухлядь вешнюю пусть прочь уволокут, задаром не возьми роскошное медведно: уж тут-то проведет тебя подлец-якут. Он принесет не всё, он будет тише мыши, и сходу не давай ему потачки ты, лисицу красную цени намного выше недособолишек с пупки и со хвосты. Ясак перебери, любую шкурку хая, сторонних к соболям не допускай купцов, шесть острядей возьми себе для малахая, но черных не бери на шубу одинцов. К собóлью мелкому приценивайся тонко, восхощет ли казна подобного добра? Отнюдь не экономь, когда несут кошленка, и больше заплати, чем просто за бобра. Не ошибиться тут – наука непростая, даруется она не всякому уму, не больно-то плати за шкурки горностая, зверь, может, и красив, но в холод ни к чему. А хоть бы этот край якуцкий вовсе вымер! Одни лишь соболя имеют цену тут, ведь шесть десятков шкур составят полный циммер, а иноземцы счет на циммеры ведут! И да не выклюют твоих припасов куры! И да не нападут ни чукча, ни тангут! С тунгусския земли не надо драть три шкуры, затем, что шкуры те и сами прибегут. В 1637 году основатель Вилюйска казак Посник Иванов, по прозвищу Губарь, c тридцатью конными казаками перевалил за «Камень» (Верхоянский хребет). Местные якуты не оказали казакам никакого сопротивления и дали ясак соболями. На Яне русские собрали некоторые сведения о восточных «землицах» и «людишках», а именно: об «Юкагирской землице, людной на Индирь-реке». Летом он продолжил конный поход. Вернувшись в Якутск, он рассказал о новой, богатой соболями Юкагирской земле. В 1638 году он основал Верхоянск, в 1639 году достиг Индигирки и заложил Зашиверск. Считается, что одним из потомков Посника был Николай Николаевич Ленин, – ему обязан псевдонимом Владимир Ильич Ульянов-Ленин, когда он, скрываясь от полиции, воспользовался паспортом Н. Н. Ленина. Адам Олеарий Русь Беспричинная Синдром Стендаля. 1647 Снаряжает посольство в страну на востоке Фридрих Третий, Голштинский и Шлезвигский арцух, там везде, говорят, несмотря на пороки, много чести в бойцах, много мудрости в старцах. И туда, в дикий край сыроядцев и тундры, где кочуют народы с широкою харей, в экспедицию, Фридрихом взят на цугундры, уезжает ученый Адам Олеарий. Но заказывать скорбный не стоит молебен, надо ехать, хотя и с большим подозреньем, что загадочен край, а не то и враждебен, где закусывать водку умеют вареньем. Дешевизна царит в той стране необычной: две копейки за курицу или два ряпа, пять семишников стоит барашек отличный и всего на копейку – с малиною шляпа. Не страна, а огромная добрая скрыня, упоенье сыты, благодать саломати! Так сладка благолепная русская дыня, что ее и без сахара можно вкушати! У купцов там великое множество связей, кто подобное многажды видывал в жизни? Алтабасов, дамастов, атласов и бязей отчего ж не купить при такой дешевизне? Ну, а если захочет бывалый рубака снарядиться обновой для службы оружной, — он легко подберет для себя аргамака, и чекан, и байдану, и меч харалужный. Впрочем, нет на Руси благородных дуэлей, нет по поводу драк никакого закона, но легко возглашаю с суровостью велей: Bledinsin, Sukkinsin, Sabak, Matir Jabona. Но поведать бы стоило даже и ране, от подобных вещей с отвращеньем отпрянув, что не только мужчин здесь ласкают по пьяни, но и коз, и овец, и козлов, и баранов. Впрочем, каждый решает, поверить ли вздорам: разве все исчисляется в звонкой монете? Иноземцу судить ли о крае, в котором ничего не поймешь и за десять столетий. Край, которому верен безродный и знатный, край неслыханно грешный и напрочь невинный, край рыбешки отвратной и доблести ратной, край, настоль благодатный, былинный и блинный. Где тебе не жалеют последней рубахи, где прохожим, куда-то бредущим далече, из церквей на дорогу выносят монахи огурцы, и капусту, и редьку, и свечи. Лишь тайгу, лишь пустыню, лишь скалы со степью, предъявляет паломнику вечность седая, ибо смерть и рожденье не скованы цепью, ибо Волга течет, никуда не впадая. …Но добавит судьба небольшой комментарий: непригоден романтик для мелкого торга, и провалит работу Адам Олеарий, потому как возьмет и помрет от восторга. |
