В 1623 году бывший енисейский воевода Яков Игнатьевич Хрипунов возглавил экспедицию в «брацкую страну». Одной из основных задач его экспедиции в страну бурят был поиск серебряных месторождений в тех краях. Изобилие серебряных украшений у встреченных ранее «брацких мужиков» натолкнуло русских на мысль о том, что в их стране может скрываться большое месторождение этого металла. Поэтому Хрипунову был вменен в обязанность, наряду со сбором соболиной казны поиск серебряных руд. <…> Хрипунов отправил вверх по Тунгуске двенадцать казаков для поисков серебряной руды. <…> В результате этих опытов «из руды трёх гор изо шти золотников родилось три золотника с четвертью чистово серебра». <…> Образцы, привезённые казаками находили подтверждение в рассказах ясачных людей о неких князцах Окуне и Келте, обитавших на какой-то малой речке близ Тунгуски. По рассказам ясачных тунгусов, «около их жилищ есть Камень, до которого судами идти невозможно. В горе у князцов имеется серебряная руда, из которой они берут понемногу камней и плавят серебро, и которое де, серебро они переплавливают, они де, то серебро носят себе на нагрудниках». <…>
Проблемой хрипуновской экспедиции было то, что чаемых «серебряных руд» они не находили, а вот за средства, отпущенные на экспедицию, отвечать бы пришлось. Ну и в принципе, разношёрстное воинство совершенно очевидно ориентировалось на личное обогащение. Обогатиться же можно было, только до нитки ограбив окрестное население, – что они, с огромным удовольствием и сделали. Удовольствие же это икалось дальнейшим русским партиям в Предбайкалье добрых двадцать лет. В начале 1630 году по делу Хрипунова было назначено следствие, не сулившее ничего хорошего. 17 февраля 1630 года неугомонный воевода умер – о деталях рассказано в стихотворении почти дословно документам. Михаил Кречмар (в сокращении). Петр Бекетов Основание Якутска. 1636 Здесь индрик из-под скал показывает клык, здесь драгоценное блестит речное ложе, здесь соболь шелковист и бобр зело велик, здесь место рыбисто и для житья угоже. По тайгам казаки три долгих года шли во соблюдение московского указа. Чтоб сердцем город стал якуцкия земли, основывать его пришлось четыре раза. И вышел на берег отряд передовой. И, государевой благословен рукою, в год семитысячный и сто сороковой поставлен был острог над Леною-рекою. Ему подаст земля толь тороватый плод, что вряд ли будет вред от редких половодий; да станет войску он казачьему оплот, защита ясаку и пороху кустодий. Кто здесь поселится, – собьет с тунгусов спесь: кто добывает соль, – еду как надо солит. Любой добравшийся остаться сможет здесь, лишь основателю остаться не позволят. …Ему же и беда, что пышут из нутра терпенье ангельско и велелепье адско; боюсь бы, не видать нам без того Петра ни Верхнеудинска, ни Нерчинска, ни Братска. Страна великая проигранных побед, нетающих снегов и муторной цифири; в том много ль радости, чтоб три десятка лет с убогим воинством мотаться по Сибири? Но не поймет чужак, чем любо голытьбе жить между молотом и жаркой наковальней, а если есть печаль во эдакой судьбе, так доля индрика, поди, еще печальней. Уходит летопись, – кто ведает, куда, — тоскует край, тремя империями битый; и, город отразив на краткий миг, вода степенно в океан стекает ледовитый. 25 сентября 1632 года отряд енисейского сотника Петра Бекетова заложил Якутский острог. В 1635 году местные казаки получили право называться якутскими казаками. Бекетов позднее основал еще несколько городов (Жиганск, Олекминск, Нерчинск и др.). Деорса-Юрий Лермонт Смоленск. 1633 Храбрый солдатик, куда ж ты приперся, распрей замученный и шебаршой, мальчик семнадцатилетний, Деорса, клана шотландского отпрыск меньшой? Понял ты рано: что в жизни ни делай, — в бой без аванса не надобно лезть. Бросить наемников в крепости Белой — это дворянская польская честь. …Смылись поляки, не хлопнувши дверью. Кто б из наемников не офигел? В крепости между Смоленском и Тверью сделался русским затурканный гэл. Сделался, и не искал вариантов, скотт на войне не бывает скотом. Лермонт ты звался, а стал ты Лермáнтов, сотником стал, православным притом. Сколько врагов на веку перебил ты, шкотския немец далекой страны? Редкость в России шотландские килты. Носят в России обычно штаны. Каждая сволочь об этом лепечет, шепчется кремль, недоволен посад: то ли тартан недостаточно клетчат, то ли неправильно он полосат. Но никаким не подвластен хворобам из Дал Риады пришедший народ, и отличился геройством особым парень в бою у Арбацких ворот. Мысли о доме в бреду предрассветном, и ни единой о нем – наяву. Драться приходится с быдлом шляхетным, прущим с хохлатой шпаной на Москву. Вряд ли научишь стрелять ополченца, если бедняга стреляет впервой. Вряд ли дождешься восьмого коленца, род на котором окончится твой. Русская речь превратилась в привычку, годы все более тянут ко дну. Ты покидаешь жену-чухломичку, снова идешь под Смоленск на войну. …Каждого время оставит в покое, если со злобы не вставит судьба в вечную память и в сердце людское ни дезертирства, ни даже горба. Часто добро превращается в худо, реже удачей бывает беда. Можно увидеть – и как, и откуда, непредсказуемо – что и куда. Из-под руки посмотри загрубелой. Чуть попридержишь ладонь надо лбом, — мигом увидишь отчаянно белый парус в тумане морском голубом. |
