Никита Давыдов – оружейный мастер, «отец русского оружейного дела». Работал при дворе первых двух царей Романовых, до 1662 года – первый государев мастер. Упомянуты также Первуша Исаев (ранний мастер фузей и пистолей) и Григорий Вяткин – преемник Давыдова. Григорий Котошихин Стокгольмский скелет. 1667
О царех, о царицах, о доме княжом, об околничих, дьяках и думных дворянех, и о том, как решают дела правежом, как стреляют из лука и парятся в банях. Об Иване Четвертом, ужасном царе, и о том, как народ присягает престолу, и о том, как возводятся очи горе, и о том, как они опускаются долу. О конюшенном, хлебенном, прочих дворех, о запрете к царю челобитной подачи, и который, и как наказуется грех, и который карается всех наипаче. И о том, как посеять, пожать, помолоть, о голодных годах и боярских застольях, о сибирской казне, что несут ежегодь, о тяжелых медведнах и шубах собольих. О приказе земском, о дворе кормовом, обо всяком юродивом, нищем и хвором, и которым возможно гордиться родством, и нельзя поминать о родстве о котором. О попах, о помещиках и крепостных, об игуменьях, схимницах, старицах, вдовах, о Пожарских, Морозовых и Репниных о Лобановых, Пушкиных, Сукиных, Львовых. О селеньях ногайцев, калмыков, мордвы, о мечах, о рогатинах, шлемах, подковах и о силе и слабости войска Москвы, о рязанских полках и полках понизовых. О стадах, о садах, о медах в погребах, об амбарах, гуслярах, боярах, пожарах, о хлебах, о рабах, о гробах, ястребах, солеварах, товарах, базарах, татарах. И о том, как устроен обряд похорон, и особо о том, чем в стране недовольны, обо всех, кто желает наследовать трон, обо всем, что полезно для града Стекольны. …По сто далеров в год запросив за труды, позабыл про детишек и будущих внуков, и бежал через Польшу от близкой беды, и с насмешкой смотрел ему вслед Долгоруков. Чтобы как-то найти через море пути, чтобы где-нибудь в Нарве дождаться парома, чтобы год на пергаментный труд извести и на шашни с женою хозяина дома. Чтоб сверкнул и ударил короткий стилет, чтоб на плахе размыкать последнее горе, чтобы встал в кабинете учебный скелет, потерявший печальное имя Григорий. Последний год жизни бывший подьячий посольского приказа и одновременно бывший платный шведский агент Григорий Котошихин провел в качестве русского переводчика в Стокгольме. Очевидно, по поручению начальства создал подробный отчет об устройстве и обычаях русского государства. 25 августа 1667 года в пьяной драке убил хозяина дома, в котором жил, за что и был обезглавлен. Тело его было доставлено в анатомический театр, где при помощи проволоки его превратили в учебный скелет. Гетман Петро Суховий Ашпат-Мурза. 1669 Не каждый сможет в печь отправить образа, не каждый мудростью сравним с эдемским змием. Объявлен гетманом в Крыму Ашпат-Мурза, в Полтаве звавшийся Петрушкой Суховием. Не то, чтоб писарю давалась жизнь легко; зато легенда есть, – хотя верна едва ли, — что именно тебе соратники Сирко то самое письмо султану диктовали. Не разделишь порой хулы и похвалы, — кто выбрал гетмана, – не выберет судьбины; к тому же не похож на лук и две стрелы твой полукруглый серп и тощих две дубины. Взлетают над страной бунчужные хвосты, и Крым твердит, слова умело подбирая, что ты, мол, вежествен и всех разумней ты, кто был присылыван к вратам Бахчисарая! Порой забавен ход насмешливых веков, и писарю побыть неплохо вышибалой. На рынках у татар есть спрос на казаков, но спрос и на татар у казаков немалый. Поляки, москали, – у всех наточен меч, что хуже – нехристи иль цадики пархаты? Поди пойми куда сегодня лучше бечь, уж если бечь нельзя до бабы и до хаты. Паны передрались под громкий треск чуприн, но чуть не четверти казачества желанен стал, за Черкасами занявший Чигирин, тот самый Суховий, тот гетман-мусульманин. Но настает всему урочная пора, светило не взошло, – да было ли светило? Был гетманом Петро, – и вот уж нет Петра, похоже, что ему харизмы не хватило. Сколь ни обертывай теперь башку чалмой, ни в чем не убедишь казачества лихого. …Что в Крым откочевал – так, стало быть, домой, что перешел в ислам, – а в этом что плохого? Ну, словом, брысь к себе, боец Ашпат-Мурза, над жалкой участью твоей не торжествую: поскольку тот, кому выносят гарбуза, обязан уважать культуру бахчевую. После убийства Брюховецкого запорожцы, не желая присоединяться к гетману Дорошенко, вернулись в Запорожскую сечь и послали от себя к крымскому хану нескольких посланников. Хан очень обрадовался приходу запорожцев, принял их очень приветливо и, узнав, что они разошлись с Дорошенко, посоветовал им избрать своего гетмана и в самом Запорожье. Сначала желающего на этот пост долго не было, но потом высказал согласие бывший писарь Войска Запорожского, молодой двадцатилетний, но «умелый и ученый человек», Петро Суховий или Суховиенко. Суховий придумал себе печать, похожую на печать крымского хана, – лук и две стрелы, – и стал именовать себя гетманом Войска Запорожского, а так же написал письмо Дорошенко, называя себя гетманом ханского величества и приказывая Дорошенко не называть себя больше Запорожским гетманом.
|
