— Хорошо, Александр Андреевич, сейчас ваш ход.

Устраиваясь на капоте автомобиля, я в очередной раз смотрю на часы, ожидая появления Саши. Так как раньше я понятия не имела, где именно он работает, мне пришлось уточнять у Никиты адрес его офиса и часы работы. И вот я здесь, держу себя в руках, чтобы не позвонить и не попросить его выйти.

Я приехала из Финляндии сегодня утром. Мы потеряли достаточно много после инцидента с Марком: мы продали мою и Анину квартиру, от нас отказались некоторые спонсоры, кто-то разорвал договор о сотрудничестве. В основном большинство из них были людьми Макаровых, которые присоединились к папе на время их кампании. Но по итогу все они смылись, просто-напросто не захотели решать проблемы и испугались за то, как это отразится на них. После всего для нас стало необходимо решить пару дел в Финляндии с филиалом компании, чтобы фирма не понесла очень заметные убытки.

Конечно, не вышло без понижения зарплат и других расходов, ведь механизм, запущенный Марком, имел глубокие корни. И об этом всем не знал даже его собственный отец, которому по факту было все равно, чем занимается его сын, лишь бы чем-нибудь себя занимал.

Больше мне ничего неизвестно. Уверена, что мне рассказали не обо всем, но я большего и не просила: я как не разбираюсь в этом, так и продолжаю не до конца понимать всей сути. Единственное, активность благотворительного фонда пришлось заморозить на время, но мы все же получаем пожертвования, которые также присылают обычные люди и пара спонсоров. Мы решили повременить с рекламой и пиар-акциями. Уж очень неоднозначные отзывы были о последнем мероприятии, о котором я не скоро смогу забыть. Такими же неоднозначными были и мои ощущения от того бала. Я испытала, как мне кажется, все возможные эмоции: от всепоглощающей грусти до радости, от которой не могла не улыбаться.

Я была с семьей в Финляндии около двух недель. Никто из друзей, оставшихся здесь, в моем родном городе, не знает о том, что я вернулась. Все они думают, что это произойдет завтра. Так было запланировано, и прямо сейчас в исполнении мой сюрприз для человека, который поддерживал меня все время до того, как я уехала. Мы часто были вместе, даже когда каждый из нас занимался своими делами. Его присутствие успокаивало меня.

Сложилось ощущение, что мы вообще живем вместе. Наполовину это было действительно так: я ночевала у него довольно часто. Часть моих вещей оставалась у Саши, несмотря на то, что все-таки их большинство было перевезено к родителям. Я старалась сдерживать себя, особенно когда очень хотела остаться у него, но здравый смысл говорил мне: «Не торопи события, прекрати делать вид, будто живешь с ним». Мы и так знакомы всего ничего, почти столько же, сколько и встречаемся.

Кстати об отношениях и обо всем этом. Лично мы не обсуждали, но я думаю, что у нас все сложилось, как надо. Пока что я вижу это именно так. Собираюсь чаще прислушиваться к интуиции, потому что снова потерять Сашу я не готова, и вряд ли когда-либо захочу этого.

Время как на телефоне, так и на наручных часах уже кричит о том, что пора бы ему выйти. А если он сегодня решил не выйти на работу? Что если я ошиблась адресом и спутала его машину? Этого точно быть не может, я десять раз проверила номер. Чего мне стоило пробраться на парковку для сотрудников! Это был сплошной стресс оказаться замеченной и разоблаченной.

Уже много людей прошло мимо, поглядывая на меня и садясь в свои иномарки. Я начинаю нервно постукивать пальцами, прикусывая губу, и пристально смотрю на сторону выхода всех сотрудников.

Наконец я замечаю знакомое лицо и медленно расплываюсь в улыбке, выпрямляя спину. Саша идет, держа в руке пиджак, снимает машину с блокировки и, поднимая взгляд, резко останавливается, дернув бровями от неожиданности. После некоторой паузы он слегка наклоняет голову, повторяя мою улыбку, и продолжает движение с более медленным темпом.

В очередной раз я отмечаю для себя, как идет ему рубашка. Его галстук уже развязан, но все так же висит на шее. Саша как-то сказал мне с недовольным лицом, что именно эта вещь — самая его нелюбимая часть дресс-кода. Галстук будто сдавливает его, заключает в какие-то рамки.

Саша кидает пиджак, галстук и рабочую сумку на заднее сидение, пока я все время наблюдаю за ним в ожидании чуда. Я перекрещиваю ноги между собой, потом тут же их размыкаю и поправляю волосы. И он сразу подходит ко мне.

— Ну привет, — Саша тут же меняет нас местами, заключая в объятия и поднимая: теперь он сидит на краю капота, а я стою у него между ног.

— Ну привет, — я обнимаю его за шею так, что мы соприкасаемся носами, смотря друг другу в глаза. — Сюрприз, — улыбаюсь я. — Что скажешь?

— Я рад тебя видеть, — он прижимает меня к себе для поцелуя. — Как дела?

— Лучше всех, — я прикусываю нижнюю губу и целую его еще раз.

— Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю?

Подняв взгляд с его губ, я замечаю, что он реально беспокоится. Это заставляет меня вздохнуть и немного отстраниться.

— Я все еще чувствую себя виноватой, — и это самая настоящая правда.

Чувство, что я виновата перед папой и мамой, перед всей семьей, перед Сашей. Наверное, это одна из главных причин, по которым я продолжаю делать все, что в моих силах, чтобы предотвратить последствия произошедшего.

Саша убирает мне выпавшую прядь волос за ухо. Считает ли он, что вина лежит на моих плечах за такое положение вещей?

— Знаешь, — говорит он, — как-то одна девушка сказала мне, что от прошлого никуда не деться. И важно принять его таким, какое оно есть.

Я скромно улыбаюсь, переполняясь нежным чувством, которое плавно расползается по всему телу. Немного опуская руки Саше на грудь, я мимолетно задумываюсь о том, как я рада нашему с ним знакомству.

— Эта девушка очень умна, — произношу я.

— Да, но я бы кое-что добавил, — усмехается он. Я приподнимаю бровь в ожидании ответа, а Саша быстро облизывает губы и продолжает: — С прошлым не нужно просто мириться, нужно принимать от него важные уроки. Это было в жизни неспроста. И важно не забыть, кто ты есть на самом деле, не терять себя в череде неприятностей. Знаю, это какой-то бред, который никак не поможет тебе перестать чувствовать вину, так что я лучше замолкну.

Я широко улыбаюсь, немного удивленная его искренности, которую я слышу не так часто. Целуясь, каждый из нас снова забывает, о чем мы вообще говорили, о том, что мы все еще на парковке и что не виделись почти две недели.

— Знаешь, это не бред, — наконец отвечаю я. — И уж говоря об ошибках прошлого, некоторые из них превращаются в лучшее, что случилось с нами. И именно они помогают понять нам, что мы отклонились от курса, не делаем того, что хотим, просто существуем. Прошлое — это опыт, ошибки — двигатель развития.

— Красиво сказано, — Саша улыбается, пока я поправляю воротник его рубашки. — Будто цитата.

Мы все еще молчим, просто наслаждаясь друг другом. На самом деле, здесь уже не нужно слов, ведь и он, и я много раз ошибались. Мы много раз обманывали самих себя, потому что боялись столкнуться с реальностью. И возможно, сейчас мы нашли то место, где не нужен никакой самообман или обман других, но важнее сохранить это равновесие.

Быть честной перед самой собой, слушать то, что говорит сердце, доверять близким людям больше, чем непроверенным источникам, — это мои уроки, которые я усвоила из всей этой чехарды.