— Перестань, — недоумеваю я и смущенно толкаю ее в плечо, хмурясь. — Вовсе не так все.

— Ладно-ладно, — успокаивается подруга, а я поддаюсь ее улыбке. — Потом поговорим об этом, — она подмигивает и снова смеется, а я закатываю глаза. — Так, что за дело? — Время для серьезного разговора.

С каждым разом я все больше понимаю, что жизнь всегда была простой только в детстве. В то время, которое мы даже не помним. А вот чем старше, тем все сложнее и сложнее. И сколько бы ты не прожил (говорю, как восьмидесятилетний старик), каждый раз удивляешься всему вокруг, тому, насколько все сложно.

После нашей встречи с Викой в квартире я много думал. Больше всего в голову врезались ее слова: «Я упустила еще один очень важный момент». Момент, о котором она не стала говорить при мне. Я при помощи всех возможностей своего мозга так и не смог придумать из-за чего.

После того, как этот Марк сам позвонил мне и посоветовал держаться подальше от Вики (очень сильно посоветовал), я залез в Интернет. Опять же по его совету, потому что сначала я не понял, что за бред он несет. Естественно, статьи там были достаточно новыми. В них они были вдвоем как настоящая пара. Я вспылил, мягко говоря. Очень мягко говоря.

И вообще, зачем ему было звонить мне? Я вспомнил, что видел его один раз возле паба с Тимуром. Слишком аккуратный и прилизанный вид, дорогая машина, в которой он потом скрылся и уехал после того, как передал денег Тимуру.

Тимур так и не ответил мне, кто это был и что за деньги. Да, это был тот день, когда мы целовались с Викой на трезвую голову. Наверное, это еще одна причина, по которой я запомнил все, что показалось странным.

И почему Полина обвиняла меня в помолвке Вики? Не то, чтобы мы очень с ней ладим, ей, наоборот, за радость обвинить меня в чем-нибудь.

Не знаю, я словно все упустил. Двоякое ощущение. И тут можно рассуждать, сколько хочешь, но я заканчиваю с этим. Неважно, почему это произошло. Была бы важна только одна причина: если бы она любила его или хотела все-таки заключить брак по расчету. А это именно так.

И я понял самое главное: Марк — мудак, портящий жизнь Вике не в первый раз. Кроме того, Полина рассказала оставшуюся часть истории и схему действий на сегодняшний день. Она вместе с Никитой была у меня после нашей встречи вчетвером. Изначально меня вообще не было в их плане, но друг настоял на обратном.

Сейчас уже пятница, в самом разгаре благотворительный бал, который устраивается не только в честь благотворительности, но и в честь помолвки. Но помолвка планируется быть сорванной.

Меня попросили ребята отвезти ее домой после бала, заодно и продолжить разговор. Вика сказала, чтобы я задавал вопросы после того, как все закончится. Я не хочу у нее ничего спрашивать. Меня интересует только настоящий момент.

Вчера Никита сказал: «Прекрати думать уже, действуй и не дай этому мудаку забрать ее у тебя». И я задумался над этим. Я слишком много думаю, этот круговорот мыслей не дает мне трезво смотреть на ситуацию. Хотя, казалось бы: раз думаешь, значит, рассуждаешь; раз рассуждаешь, значит, лучше понимаешь. Но нет, здесь думать нельзя. Нужно прислушаться к себе и уже идти напролом. И пока Вика нуждается во мне, пока это все имеет смысл, я буду идти напролом. Мы оба — она и я — совершали ошибки. Было бы проще закрыть на все глаза и уйти, но я понял, что мне нужно остановиться.

И остановиться я хочу с ней, потому что бессмысленно отрицать мое влечение к ней, мою привязанность. Как я уже выяснил, этот самообман не приводит ни к чему хорошему. Вика открыла мне глаза на многое. На что-то ей прямо пришлось ткнуть, до чего-то я дошел сам.

Она спросила: «Что изменилось в тебе?». Наверное, ничего. Просто до меня дошло, что половина моей жизни на протяжении нескольких лет оказалась фальшивой и ненастоящей. Все было тем, что помогало выживать с той болью, которая никак не хотела исчезать насовсем, все было пустым и простым.

Но жизнь сложная штука, верно? Простым может быть лишь то, что не имеет значение, либо то, что решает проблему временно. Для настоящего решения проблемы нужно переступить через себя. Будет сложно, но будет стоить того и это будет по-настоящему.

— Заверни за угол, — просит Никита, который сидит на сидении рядом со мной и внимательно смотрит в окно.

План для нас с Никитой состоял в одном действии: ждать Вику. Она с Полиной, которая уже там с самого начала как гость, выйдет через черный вход, чтобы не попасться на камеры. Зачем там журналисты? Не суть, меня сейчас они не должны волновать.

Наконец мы подъехали к нужному месту. Все вряд ли бы получилось, если бы не мама Никиты. Ее бригада официантов и поваров обслуживают, так скажем, всю богатую тусовку. Не знаю, совпадение или нет. Так, через нее, можно легко проникнуть в сам зал (и наоборот), потому что, как мне сказали, за черным входом почти сразу расположена кухня.

— Долго нам ждать? — Припарковав машину, я отстегиваю ремень.

— Честно, без понятия, — Никита тоже отстегивается и открывает окно.

— И что мы будем просто так сидеть? — Слегка недоумеваю я. Я на месте усидеть не смогу. Нервничаю.

— Главное — не светиться, — пожимает плечами друг.

Благотворительный бал начался в семь вечера. Мы приехали на полтора часа позже.

— Не переживай, — Никита хлопает меня по плечу, а я вздрагиваю.

Он издает смешок, находя забавной мою реакцию. А у меня душа не на месте, будто сейчас настоящая свадьба в этом здании. Причем моя.

Нет, так точно я свихнусь. Никакой от меня пользы, что я тут сижу. Что я зря надел рубашку? Меня предупредили в последний момент, что на мероприятие я не пойду. Должен я хотя бы один раз посмотреть в глаза этому мудиле.

Я отстегиваю ремень и выхожу из машины. Поправив воротник рубашки, резко выдыхаю и направляюсь в сторону заднего входа. С каждым шагом пульс учащается. Я не шучу.

— Саш, ты куда? — Зовет меня Никита, и я оборачиваюсь, замедляясь. Друг открыл дверь и высунул голову из машины.

— Скоро вернусь, — слегка улыбаюсь я, пытаясь убедить и его, и себя в том, что я уверен и знаю, что делаю.

— Полина не просто так просила оставаться здесь. Очень просила.

— Все будет отлично, — показываю жестом, что все окей. — Меня никто не заметит.

Никита открывает рот, чтобы добавить что-то еще, но я снова отворачиваюсь и уже подхожу ко входу. Хватаюсь за ручку и дергаю дверь на себя.

— Если что, скажи, что ты от моей матери, — кричит напоследок Никита. Киваю ему и скрываюсь за дверью.

Я оказываюсь сразу же на лестничной площадке. Поднявшись, захожу через еще одну дверь уже на кухню. Здесь шумно, каждый занят чем-то своим, работа кипит. Вроде бы благотворительный бал, а готовят как на целый полк.

— Эй, парень, тебе чего? — Передо мной появляется, видимо, один из поваров, который вытирает руки полотенцем и с подозрением смотрит на меня.

— Я от Марии Викторовны. Шевцовой, — хорошая женщина, кстати, и готовит сама отменно.

Парень с рыжеватым оттенком волос замирает на месте. Он на вид точно не старше меня. Парень оглядывает меня с ног до головы, кивает и рукой указывает, чтобы я следовал за ним. Все так просто.

— Конечно, у нас хватает официантов, но раз Мария Викторовна все-таки нашла еще одного, лишним не будешь, поверь, — говорит он дружелюбно.

— Официантов? — Недоумеваю я.

— Да, — смеется он. — Но не парься, эта публику легко задобрить чем-нибудь изысканным, — он растягивает последнее слово с некоторым пренебрежением. — А организаторы — люди приятные, поэтому мы можем потерпеть отдельных представителей, — и усмехается.

Круто, я — официант. Никита специально попросил меня сказать, что я от его матери? Он знал, что так будет? Если да, то я убью его раньше, чем кто-либо другой. Я не собирался работать, тем более на этом благотворительном балу!

Мы заходим в небольшую комнату, в которой парень протягивает мне жилетку официанта и бабочку.