Саша провожает Тимура взглядом и садится рядом, обращаясь ко мне:

— Не забыть о чем?

— Не забыть развеселить тебя, — улыбаюсь я, смотря на серьезное лицо Саши. — С тобой все в порядке? — И легонько толкаю его плечом.

— Да, — парень немного смягчается. — А эти где? — Кивает на пустое место, где до этого сидели Полина с Никитой.

— Пошли танцевать, но так и не вернулись, — хотя песня уже закончилась.

Саша один раз кивает головой, мол, «все с ними ясно». А вот с ним не очень ясно. Не думаю, что с ним уж все в порядке. От него даже сигаретами не пахнет, хотя он сказал, что пошел курить.

— Ты не любишь эти вечера? — Спрашиваю я, усаживаясь поудобнее.

— Нет, почему? — Пожимает плечами. — Просто… просто сегодня нет настроения на музыку.

— Мне тебя не понять, — говорю я, и парень с любопытством слегка наклоняет голову набок. — Я без музыки жить не могу.

— Правда? — Улыбается.

— Да, это как… не знаю, как кислород. Ежедневная потребность, — кому-то секс, кому-то музыка.

— Осмелюсь предположить, что у тебя и сейчас с собой есть наушники.

— Конечно, — усмехаюсь и хлопаю рукой по сумке. И Саша все равно удивляется и издает смешок.

В этот момент возвращаются Полина и Никита с новыми порциями напитков, и остаток вечера проходит спокойно. Друзья-собутыльники Саши (как их назвала Полина) ушли почти под самый конец, потому что охранники и бармен им мягко намекнули, что если они продолжат себя непристойно вести (они выпивали, напаивали и некоторых девушек, приставая к ним), то придется выгнать их. Было не очень приятно за этим наблюдать. Смотрела, как реагировал Саша, но его взгляд был хоть и устремлен на эту ситуацию, но был равнодушен и не читаем. Ни единой эмоции не вышло на его лице.

Когда все закончилось, Полина с Никитой решили уехать, чтобы успеть собраться и к завтрашней работе, и к завтрашней поездке, потому что едут они на все выходные в соседний город. Саша захотел остаться. Я, было, согласилась, чтобы парочка отвезла меня до дома, но уже около машины, я сказала им уезжать без меня, а сама вернулась к Саше. Он был немного удивлен. Я знаю, что он успел выпить и не сможет отвезти меня, но я была не против и такси.

Парень предложил прогуляться вдоль речки, той самой высохшей, но видевшей мои слезы. Естественно, я согласилась. Наверное, ради этого я и осталась, ради прогулки по свежему воздуху в чьей-нибудь компании. Саша прекрасно для этого подходит.

Было очень спокойно возле речки, сплошная тишина. Мы с Сашей очень медленно идем. Все так безмятежно. И было бы так, если бы не неожиданно выпрыгнувшая лягушка, заставившая меня отскочить в его сторону и схватить парня за руку. Он лишь рассмеялся.

— Да она тебя больше боится, чем ты ее, — говорит Саша, щипая меня за бок. Теперь я отхожу (точнее, отлетаю) от него.

— Эй, никого я не боюсь, — я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, куда ускакала лягушка.

— Давай присядем, — предлагает парень и размещается на первой попавшейся скамейке.

Присаживаюсь рядом, и мы начинаем разговаривать о самом разном. Понимаю, что мне комфортно с Сашей, и я бы ничего не стала менять сейчас. Да даже прошлое не стала бы. Меня радует, что парень стал более открытым. Чувствуется разница между его многозначным взглядом, скрывающим все, что у него накопилось, и взглядом сейчас — никакого лукавства. Ты можешь сказать какую-нибудь фигню, он лишь улыбнется и ответит подобной же фигней. А если не ответит, то мне стоит просто рассмеяться самой, чтобы он понял, что это сказано от балды.

— Ты тоже считаешь, что секс важнее всего? — Ударяет мне в голову спросить это, и я прикусываю губу.

— В смысле тоже? — Саша поднимает уголки губ, сдвигая брови.

— Ну неважно, — отмахиваюсь я, но он еще больше не понимает. Издаю смешок. — Нет, это не про меня, если что. Ну так, твой ответ?

— Нет, наверное, не важнее всего.

— Ну вот и почему тогда ты против отношений? Нет, я не уговариваю изменить свою точку зрения, мне лишь интересно, почему так, — настаиваю я.

— Какая ты любопытная, — тяжело вздыхает парень.

— Ну, Саш, чисто научный интерес.

— Я тебе подопытный кролик, что ли? — Усмехается он. Умоляюще смотрю, наигранно надув губки и заставляя его переключает взгляд куда-то перед собой ненадолго. — Ну, как бы цензурно выразиться… не существует никаких долго и счастливо. Любовь — это иллюзия. Ее не бывает.

— Вообще?

— Вообще.

— А как же Полина и Никита? — Он замолкает, похоже, вопрос застал его врасплох.

— Без понятия, что у них, я в чужие дела не лезу, — он проводит рукой по шее, особенно выделяя крайнее слово.

— То есть любви нет? Вообще никакой?

— Да.

— А как же, например, родительская любовь? Или любовь к животным?

— Ну животных любят, словно они живые игрушки. А родители… на уровне инстинкта.

— Не поняла.

— Всеми людьми движет эгоизм. Кто-то реализует свои эгоистические намерения, воспитывая детей так, чтобы они гордо несли свою фамилию, помогали родителям (в том числе в преодолении одиночества), не совершали их ошибки (опять же: решение своих проблем через детей). А кто-то реализует это по-другому, без детей.

Молчу около минуты. Эгоизм? Да, неизбежное явление, но чтобы заменять понятие любви родителей к свои детям на простой инстинкт и эгоизм, это я не знаю, как нужно заблуждаться. Неужели Саша считает, что и покойный отец не любил его, а реализовывал свои намерения?

— Я с тобой не соглашусь, — мотаю я головой. Парень пожимает плечами и смотрит мне прямо в глаза.

— Тем не менее, существуют детские дома, ты же знаешь, — я сдвигаю брови от его слов. Веское доказательство в пользу его теории.

— Но не все дети попадают туда из-за отказа от них родителей. Тем более, что не все там оказываются, к счастью.

— Но, к сожалению, их там очень много.

Да, я прекрасно это знаю. Если б это не было проблемой нашего общества, у меня не было бы моей работы, но это не значит, что родительской любви нет. Просто у одних не хватило ума позаботиться о ребенке или справиться со своими вредными привычками, а другие — люди нравственные.

— А я все равно верю в любовь. В любую, — говорю я, положив одну ногу на другую. — Она есть.

Может, не у каждого в жизни она есть, а это зависит лишь от человека — замечает он ее или нет. Вот живешь всю жизнь и думаешь: «Нет, меня никто не любил, и я никого не любил». А на самом деле, это не так. Все от простого отсутствия веры в нее. Ведь мир меняется не сам по себе, а от изменения нашего собственного мышления и мировоззрения. Как посмотришь на вещи, такими они тебе и кажутся, что в голове у тебя запрограммировано, то ты и видишь.

И пока ты считаешь, что любви нет, ее и, правда, нет. И нет ее только для тебя в твоей жизни или в определенный ее отрезок. Но это абсолютно не значит, что ее нет как явления. Она есть! Есть! И существуют она лишь в координатах тех людей, кто верит в нее и замечает, видит, чувствует ее.

Саша проводит руками по ногам, немного задумавшись, а я недолго наблюдаю за тем, как птицы летят над водой.

— Может, оно и к лучшему, — наконец говорит парень. Я непонимающе смотрю на него, и он приподнимает уголки губ. — Каждому нужно что-то, чтобы в случае чего идти дальше. Что-то, ради чего ты встаешь каждый день по утрам.

«А ради чего ты встаешь по утрам? Что заставляет тебя не падать духом в сложной ситуации?», — хотелось бы мне спросить это у Саши, но не знаю, стоит ли. Его взгляды на некоторые вещи так разнятся с моими, что я боюсь с ним поссориться или зайти в тупик, поставив под вопрос наше общение.

— Почему ты решила заниматься благотворительностью? — Вдруг спрашивает парень. — Именно детских домов, — я убираю себе выпавшую прядь за ухо.

— Просто, — скидываю ногу с другой, упираясь руками в скамейку и уставившись на свои кроссовки. — Просто однажды я с папой ходила в один из таких детских домов. Не помню уже зачем, так за компанию по его делам. Ну, дети как дети. Но один мальчик подошел ко мне и спросил, не видела ли я его маму. Сначала я опешила, мол, почему он спрашивает, и ответила, что не видела. А он расстроился и сказал, что… весь день ждет ее и… — снова вспомнив ту ситуацию, голос как-то стал тише, а нос слегка загудел. Поднимаю голову, устремившись глазами вдаль, — сказал, что ждет ее, потому что она приснилась ему и обещала прийти, — поправляю волосы назад, зачесывая их ото лба к затылку. — Я не знала, что ответить, понимаешь, — мотаю головой, снова смотря на него и поджимая губы. — Я пытаюсь хоть как-то обустроить их жизнь, чтобы они не нуждались ни в чем, — Саша касается моей спины, проводит по ней рукой, подсаживаясь ближе, и приобнимает меня. — Но я все равно не могу им ничем помочь, ведь ничто не заменит настоящей семьи.