— Так, надевай кольцо, — парень прерывает тишину и кивком головы указывает на украшение, все еще валяющееся на полу. — И пошли вниз, нас, наверное, заждались.

— И все же, — отстраняюсь я от двери. — Почему помолвка, зачем? Ты мог бы сейчас бросить меня и все, месть удалась.

Марк делает шаги в мою сторону, поднимает кольцо и поправляет свои волосы. Недолго рассматривает его, задумавшись, но потом хмурится, поднимая на меня взгляд.

— Я не обязан тебе все рассказывать. Но если ты вздумаешь мне помешать, я мигом развалю весь ваш бизнес. Ускорю этот естественный процесс.

Я уставилась на него, будто передо мной не Марк, а какое-то чудовище, легко манипулирующее людьми. Хотя все это очень сильно похоже на правду, которую я, к сожалению, не заметила сразу.

Марк небрежно берет мою руку и надевает кольцо.

— Это шантаж? — Спрашиваю я, а он пожимает плечами.

— Называй это, как хочешь. Лично я бы предпочел на твоем месте не делать глупостей, — он поправляет пиджак и неискренне улыбается. — Пойдем, — дополняет он с таким равнодушием, что я приоткрываю рот.

Марк берет или даже хватает меня за руку и выводит из комнаты, неспешно направляясь ко всем. По пути пытаюсь собраться с мыслями. Этот вечер обещает быть длинным, и я совершенно не знаю, как поступить. Что делать дальше? Моя надежда была растоптана дорогими мужскими туфлями. И даже воспоминание о Саше не помогало мне, становилось хуже, потому что душа разрывалась на куски от положения, в котором я находилась. Я на грани, на самом краю обрыва и сзади меня стоит Марк, готовый в один миг сбросить меня со скалы.

После семейного ужина я остаюсь у родителей ночевать. Больше всего не представляю, что завтра скажу Саше. Я не могу ему врать, но и не знаю, как он воспримет правду. Замкнутый круг получается, и какая из этих двух сторон лучше?

Пожелав родителям доброй ночи, я поднимаюсь наверх. Они были удивлены тем, как рано я ложусь спать, ведь на улице даже дети еще гуляют. Но я хочу поскорее уснуть. Может, на рассвете все ужасы этого дня уйдут в небытие, и все будет не так плачевно.

Из-за постоянно крутящихся в голове мыслей я на автопилоте закрываю шторы и ложусь в кровать. Я беру телефон, дисплей которого показывает всего лишь 21:20. Из ниоткуда у меня появляется смелость, которая наталкивает меня на то, чтобы я все-таки написала Саше. Мне просто необходимо с ним поговорить. Без особых намеков или хождений вокруг да около я так и пишу ему в СМС: «Мы можем встретиться сегодня и поговорить?». Незамедлительно жму «Отправить».

Кидаю телефон в ноги, со вздохом поворачиваясь на бок и поджимая колени к груди. На душе становится тяжело и легко одновременно. Я пытаюсь придумать, что сказать Саше, но не могу сформулировать, что именно хочу ему рассказать. Нервно стучу пальцами по подушке, прикусывая губу. Ждать ответа мучительнее, чем я думала.

Ответ заставил себя подождать, но недолго. Минут через десять Саша звонит мне, от чего начинаю ерзать на кровати, посмотрев на экран телефона.

— Алло, Саш, — беру я трубку, теребя в руке одеяло от волнения.

— Да, — в его голосе чувствуется какое-то напряжение.

— Мне нужно с тобой поговорить, но не по телефону. Пожалуйста, ты можешь подъехать через полчаса?

— Не думаю, — отстраненно отвечает он. Может, я его отвлекаю? Черт, у него наверняка могут быть свои дела, а я эгоистка.

— Или хотя бы завтра, но утром? Чем скорее, тем лучше.

— Не думаю, что вообще стоит.

— В смысле?

— Кого ты пытаешься обмануть? — Вздыхает он, и я задерживаю дыхание. Я чувствую, что эти слова даются ему нелегко.

— Саш…

— Переживать о благотворительном мероприятии не так мучительно, как скрывать будущего мужа, да?

Меня прошибает с ног до головы, которая вообще начинает кружиться. Твою мать, нет-нет. Я приоткрываю рот, не находя слов. Все должно быть не так. Откуда он узнал?

— Саш, послушай… — мой голос становится тише. Я подпираю голову рукой, трясущимися пальцами почесывая у основания лба.

— Это правда? — Четко проговаривает он.

— Все не так, как кажется, — закрываю я глаза.

— Да плевать мне, как это кажется.

Я ловлю себя на мысли, что идея рассказать ему об этом была бы плохой. Но сейчас все еще хуже, ведь он узнал обо всем сам.

Некоторое время я молчу. Саша нетерпеливо вздыхает, видимо, понимая, что мое молчание говорит больше, чем какие-либо другие слова. Но нет, я же не виновата, он должен знать всю правду.

— Я могу объяснить, пожалуйста, дай мне сказать.

— Какие еще к черту объяснения, ты спятила? — Горячится он.

— Саш…

— Твою мать, Вик, на двух стульях не усидишь.

— Это не так, как кажется, — слезы уже начинают бежать по моим щекам.

— На что ты рассчитывала? Хорошо устроиться, заиметь богатого мужа, а меня оставить для развлечений.

— Нет, — я изо всех сил стараюсь не зареветь еще сильнее.

— Развлекайся, но без меня, я в этом участвовать не собираюсь.

Паршивое чувство. Мне стыдно перед ним, если бы я сказала сразу или гораздо раньше, такого бы не было. Но надо это успокоить Сашу, чтобы он понял, что только он нужен мне, а Марк — придурок, с которым я не хочу иметь ничего общего.

— Я не люблю его, слышишь? Я не хочу выходить за него! — Более громко говорю я.

— Это разве что-то меняет в данной ситуации? — Нервно усмехается парень. — Это никак не красит тебя, раз тебе нужен муж для публики, Господи, — он некоторое время молчит, выдыхая весь накопившийся воздух. — Забудь все, что я говорил тебе на крыше.

— Погоди.

— Хорошей свадьбы, — и он бросает трубку, оставляя меня наедине с гудками и пустотой.

У меня скручивает живот с невероятной силой, а в горле все пересохло. Пытаюсь перезвонить Саше, но тщетно. В носу начинает зудеть, в сердце заныло. С телефоном в руках падаю на подушку, ударяясь об изголовье кровати, пока слезы наперегонки катятся по щеке. Скручиваюсь в калачиком, прикрывая рукой ушибленный затылок. Но я не чувствую физической боли, только душевные терзания убивают меня изнутри.

Теперь я точно потеряна. Конечно, Саша не захочет меня слушать, ему было сложно довериться, а сейчас тем более он этого не сделает. Я спугнула его насовсем. Единственный вопрос: как он это узнал? Неужели он начал читать тупые статьи в Интернете?

Мне становится страшно от одной мысли, что придется заключить брак по расчету с человеком, которого я всем сердцем ненавижу и не хочу видеть. А человеку, который безумно важен для меня и бесконечно любим мной, я не нужна с этого момента вовсе.

— Вика?

Я вздыхаю от неожиданности, укрываясь одеялом. Мама, пожалуйста, не сейчас. Я даже не заметила, как она приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Она присаживается на кровать рядом со мной, а я все еще пытаюсь остановить истерику. Я вытираю наспех слезы, но сердце бешено колотится и вот-вот выпрыгнет из груди.

— Вика, что случилось? — Осторожно и мягко спрашивает мама.

Я решаюсь вылезти из укрытия. Шмыгаю носом, замечая в ее взгляде столько же заботы и беспокойства обо мне, сколько и в голосе. Она берет меня за руку.

— Ничего, с чего ты взяла? — Вру я, пытаясь казаться равнодушной. Но у меня не выходит.

Мама наклоняет голову вбок, мол, «не ври мне, у тебя все на лице написано». Надеюсь, там из дорожек от слез не образовалось слово «потрачено», потому что именно так я себя и чувствую.

— Все, правда, в порядке, мам, — я удобнее усаживаюсь на кровати, а мама поправляет мои волосы, убирая их с лица.

— Я же вижу, что это не так. Что произошло?

Мы смотрим друг другу в глаза, а я не знаю, что сказать. А стоит ли рассказывать ей? Но это же мама, кому еще я могу поведать, как я накосячила. Отец не поймет и не станет понимать. Его бизнес сейчас находится в неустойчивом положении, чтобы вдруг идти у меня на поводу. Да и я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.