Поправляю рюкзак на плече и ухожу в сторону подъезда. Кто он такой?! Я не собираюсь наступать на те же грабли во второй раз. Пусть он хоть будет последний парень на Земле, к которому все приходят за сексом. Если ему так хочется, и он не умеет контролировать своего дружка, пусть валит в клуб и ищет себе другую. И что это тогда были за тирады о том, что я не такая? Пустые слова, чтобы затащить в постель? Нет, на меня такие приколы не действуют, не тот подход, чертов козел.

— Ты уверена? Когда хоть у тебя еще будет такой шанс? — Он явно недоволен, пытается еще чего-то добиться, придурок. Оборачиваюсь к нему на лестнице:

— Соедини указательный и большой палец, вот тебе и без обязательств, — показываю ему как это нужно делать. — Пока! — И тихо под нос добавляю: — Козлина.

Последнее, что вижу, его слегка ошарашенное лицо, на которое он старательно пытался натянуть улыбку, но брови, сдвинутые к переносице, выдавали его с потрохами.

Вот урод. Весь вечер ведь меня терпел, неужели ради того, чтобы снова в постель завалить? Как же он вымораживает своей бестактностью. Ну, ничего, теперь пусть учится на своих ошибках. Может, кастрируется. Сам.

Через два дня на утро я получила букет моих любимых цветов — пионов — вместе с курьером. С запиской: «Скучала?». От Саши не было ни слуху, ни духу. Я подумала на него, но он не знает, на каком этаже я живу, в какой квартире. А про пионы он тем более не знает, это странно. Злость прошла, но даже через двое суток я не хотела его видеть. Даже если он как-то узнал мой точный адрес, то его старания напрасны. Цветы я, конечно, оставила, но записку разорвала и выкинула. Буду просто смотреть, как пионы, несчастные и ни в чем неповинные цветы, вянут. Также вянут, как мои воспоминания о нем.

Сегодня очередной семейный ужин. Уже подъехала к двухэтажному дому родителей, который находится в районе далеко от центра. Раньше и мы тут с сестрой жили до того, как улетели учиться в Финляндию в русскую школу. Аня лететь, правда, со мной не хотела, мол, это мои проблемы (как всегда, в стиле Ани — никакого сопереживания), но отец ее уговорил отправиться вместе со мной. Только после последнего класса учебы наши дороги разошлись: я улетела учиться в университет Англии, а она… решила забить на учебу и вся отдалась новому роману. Хотя после него ей все-таки пришлось продолжить образование и она выбрала.

Главное правило семейных ужинов: не опаздывать и приходить в подобающем виде (словно у нас не все свои, а целое приглашение к президенту). Да, это два правила, но с отцом не поспоришь. Я и так уже на полчаса позже приехала, поэтому поспешно захожу внутрь и вижу, как отец спускается со второго этажа. Он выглядит радостным, на нем как всегда костюм, но в этот раз не такой как обычно.

— Привет, Вика, — мы обнимаемся, целуемся в щечку. — Сегодня можешь радоваться, никаких твоих любимых тетушек и дядей не будет.

— С чего так? Неужели им надоело смотреть на мой безымянный палец без кольца?

— Нет, сегодня мы принимаем моего коллегу, думаю, ты его знаешь. Поэтому, пожалуйста, давай без неожиданностей. Это очень важно для работы.

Отец целует меня в щеку и уходит в наш большой зал налево. Странно, отец весь сияет, его лицо гладко выбрито, для нас он не так старается. Да и опоздание мое его не взволновало. И что за просьба: «Давай без неожиданностей»? Даже при родственниках я никогда не заходила дальше обыкновенного сарказма и раннего ухода от нелепых разговоров. Аня и то уходила всегда раньше.

Снимаю свои слипоны, надевая чистые балетки (папина официальность сегодня зашкаливает, где мои тапочки?), которые нахожу в обувнице. Замечаю пиджак и сумочку, висящие в прихожей. Значит, с женой пришел или с дочерью. Или у него любовь к женским сумкам?

Решаюсь зайти в зал. Матерь Божья, накрыто словно действительно сегодня встречаем президента. А вот и президент, который сидит ко мне спиной и весело о чем-то рассказывает присутствующим, в том числе и незнакомой женщине, которая, скорее всего, является его спутницей. Смех у него, конечно, атас. Меня замечает Аня, которая пальцем проводит по шее, мол, «беги, пока не поздно», намекая, что вечер не из лучших.

— Вика, привет, — ко мне буквально подлетает мама, целует, и провожает за место рядом с Аней.

Что ж, мирный ужин, где только родители, мы с Аней и непонятный коллега. Он обращает внимание на меня, закончив свою историю, как-то странно приподнимает брови. Знакомое лицо.

— Точно, я же помню, что у тебя было две дочери, Алексей, — говорит папин коллега с некоторой хрипотцой и откашливается.

Он также в костюме, но рожа у него не из приятных. Усы, двойной подбородок, но толстым он не выглядит, лишь полноватым. Натянуто улыбаюсь. Кто это?

Отец наигранно смеется. Неужели у папы настолько в бизнесе стало плохо, что он пригласил эту зажранную морду к нам за ужин? А спутница приглашенного гостя с каменным лицом сидит в телефоне. Вот кино.

— А ваш сын сейчас где? — спрашивает папа, садится рядом с «президентом», напротив его, как я понимаю, жены. Сегодня во главе стола эта харя, и как папа смог допустить такое?

— Остался на вилле, — без каких-либо эмоций говорит женщина с короткими блондинистыми волосами.

— Да, но думаю, он бы с удовольствием прилетел с нами, знал бы только о таких красавицах, — улыбается рожа. Фу, противно то как. Сколько хоть его сыну лет? Снова натянуто улыбаюсь, а Аня крутит свои кудри пальцами, подтверждая слова этой морды. — Со школы вы просто в лебедушек превратились.

Со школы? Значит, он отец моего бывшего одноклассника. И что значит — превратились в лебедушек? Слово-то какое противное, как и все, что я пока наблюдаю. То есть он намекает, что раньше мы были гадкими утятами? Супер.

Дальше они начинают разговаривать о чем-то, что касается работы. Я кладу себе на тарелку салат, периодически смотрю то на мужчину, то на женщину. Редкий экземпляр.

— Представляешь, как их занесло сюда? — Аня шепчет мне на ухо, наклонившись.

— Мне кажется, сегодня нам придется продать чью-то душу для них.

— Еще повезло, что Марк не с ними, а на вилле.

Стоп. Марк?! Вот откуда я знаю эту жирную рожу. Я только поднесла вилку ко рту, чтобы доесть салат, но остановилась на полпути. Я теряю дар речи и просто смотрю на гостей. Макаровы, значит. Злобно кидаю взгляд на отца, затем на мать. Она тоже не в восторге, но ей полагается просто кивать и иногда говорить что-нибудь приятное в сторону гостей. Если папа не хочет от меня неожиданностей по этому поводу, то вряд ли теперь он их не получит, потому что неожиданности получила я!

— Какого лешего, у нас дома они?! — обращаюсь к Ане гневным шепотом, выделяя последнее слово, она округляет свои глаза и пожимает плечами.

— Ты их не узнала?

— Конечно, лет пять прошло!

— Остынь, это было давно, да и это его родители, а не он.

— Ты знала, что они придут?

— Знала, что кто-то придет из богачей. Но что это Макаровы я не знала! — Недоверчивым взглядом сверлю в Ане дырку. — Честно!

— Вика, а чем ты сейчас занимаешься? — Отвлекаюсь на морду, которая задает мне этот вопрос.

Стараюсь выглядеть более или менее дружелюбно, но выглядит так, будто я их боюсь.

— Благотворительностью, — судя по его роже, мой ответ его не очень порадовал. Может, хоть теперь отстанет?

— Знаешь, — переводит тему. — Думаю, вы соскучились по Марку, вы ведь так давно не виделись.

Мы? Соскучились по Марку?! Этот дьявол снился мне в кошмарах в школе. Соскучилась?! Мои глаза округлены, и, кажется, они больше, чем полная луна, на которую смотришь с телескопа.

— У тебя есть кто-нибудь? — рожа быстро облизывает свои губы, смотрит на меня, я понимаю, что вопрос ко мне. Может, соврать?

— Нет, — как-то слишком жизнерадостно отвечает Аня, за что получает кулаком по своей ноге от меня.

— Ну, раз Анечка-то у вас занята, можно и сосватать вашей Викуле.