Но мне нужен кто-нибудь один, кто сможет поддержать меня. Я устала бороться со всем этим, устала метаться из крайности в крайность, не находя ответов на свои вопросы и решений на свои проблемы. Сейчас мне нужен совет мамы как никогда.

Я обнимаю ее, утыкаясь в шею. Снова льются из глаз слезы, пока мама нежно гладит меня по спине, что-то говоря себе под нос, чтобы меня успокоить.

— Мам, я не хочу замуж.

Здесь моя точка бифуркации — точка невозврата, после которой я принимаю настоящее решение пойти путем сопротивления. Мама на мгновение останавливает плавные движения руки и крепче сжимает меня в объятьях.

— Это нормально переживать из-за этого. Что будет с тобой в день свадьбы, раз ты уже так переживаешь, а? — Она неуверенно смеется, видимо, сомневаясь в том, подходящий ли это момент для шуток.

— Нет, мам, — отстраняюсь я от нее, глядя ей в глаза. — Я вообще не хочу этого. Не с ним.

Мама задумывается, но не удивляется, что странно. Она сожалеет.

— Я так и думала, что что-то не так.

— Правда?

— Да. Но, солнышко, зачем тогда ты согласилась?

Я виновато опускаю взгляд, еще больше сутулясь. Согласилась, потому что дура, которая поверила каждому его слову, потом от меня ушел парень, без которого все не имело смысла, и вот я здесь. В беспросветной пучине ужасов.

— Это не совсем то, о чем ты думаешь, — слегка мотаю я головой, обращая свой взор к маме.

— А что это? — Спрашивает мама. Я бросаю взгляд на дверь, убедившись, что она закрыта. — Папа не слышит, говори, — она знает меня как свои пять пальцев. Вздыхаю.

— Мы думали, то есть я думала, что это поможет папиному бизнесу, — вздыхаю я.

— Каким же образом? — Теперь мама удивлена.

— В общем, я боялась, что Макаров не заключит с папой сделку после того, как мы с ним поругались в их саду. А потом боялась, что он ее разорвет, когда узнает, что мы с Марком не вместе, — слегка морщусь я от одного его имени.

— Почему ты так подумала?

— Ну, Марк меня убедил.

— Глупости, — не по-доброму усмехается мама. — Эти Макаровы изначально не хотели заключать партнерство. Но потом папа им напомнил, как много долгов он им простил, когда они были партнерами еще несколько лет назад.

Значит, Марк опять меня повел по ложному следу. Замечательно, я до сих пор продолжаю вестись на его доводы.

— Получается, после нашей с папой ссоры Макаров не начал сомневаться в договоре?

— Ну, он ему начал кидать претензии, но папа быстро поставил его на место, — пожимает плечами мама.

— Значит, это правда, что раньше они были партнерами?

— Да, — мама недовольно морщится.

— И потом папа их…

— Ему пришлось. Все их предложения были сомнительны по решению некоторых возникших трудностей. А Макаров, как упрямый осел, стоял на своем, даже угрожал, что, если твой отец откажется, он незамедлительно настроит всех против него, — как типично для этой семейки.

— Поэтому папа решил, что другая страна — отличный вариант?

— Не совсем. Последней каплей стали вы с Аней.

— Мы с Аней? — Она кивает.

— Я тебе не стала рассказывать, Аня очень просила об этом. Она решила отомстить Марку за то, что он подстроил на школьной вечеринке. Ну ты помнишь, — я киваю. Это был один из худших дней в моей жизни, тогда все подумали, что я протащила много алкоголя, непонятных друзей и травку. — Ну Аня и пошла разбираться с ним, но он, — она отводит грустный, но гневный взгляд, вспоминая прошлое. — Он вместе с друзьями подкараулили ее без каких-либо хороших намерений, — я округляю глаза. За это же можно и статью схлопотать, не говоря уж о том, какие были намерения у парней по отношению к девушке.

— Она же убежала? — Испуганно спрашиваю я.

— Слава Богу, ее спасли мимо проходящие мальчики.

— Это же ужасно, мама. Почему вы с этим ничего не сделали?

— Я сама себя виню за это, но мы ничего не могли сделать. Они откупились, а мы… сколько бы мы денег не заплатили ради судебного дела, они все равно опять дали бы на лапу. И так до бесконечности.

Подонки. Я думала, большего отвращения, чем до этого, я испытывать к Макарову не могу. А оказывается, бесконечность не предел, если речь идет о возмущении в их сторону. Она растет в геометрической прогрессии.

— Мама, почему ты не отговаривала меня от отношений с Марком?

— Честно, не подозревала, что все может зайти так далеко. И, Вика, прости меня и отца прости, нам больше не к кому было обратиться. Все как назло отвернулись от нас, не хотели помочь, чертовы богачи, — не удивлюсь, если и здесь замешан Марк. — А Макаровы даже сами предложили. Типа чтобы искупить свою вину, потому что поняли, как были не правы.

Мне становится жаль, что я не рассказала все маме раньше. Может, тогда все обошлось иным образом, гораздо лучшим.

— Мам, это ты прости меня.

— Завтра же кинь ему это кольцо в лицо, — сердится мама, а я усмехаюсь от забавной рифмы. — Ничего с папиным бизнесом страшного не произойдет. Пресса тоже поскандалит и успокоится.

Улыбка спадает с моего лица. Есть кое-что, что точно находится в самом затруднительном положении. Марк будет тормошить данную ситуацию до последнего, пытаясь отомстить и не понимая, что сам наделал столько ужасного, что заслужил это все.

— Мама.

— Да, солнышко? — Мама перекидывает одну ногу на другую.

— Все не так просто, — облизываю я губы.

— Почему?

— Марк считает, что мы бросили их на произвол судьбы, когда уехали в Финляндию.

— Как бы я поспорила с ним, — морщит она нос.

— Поэтому он водил меня за нос, убеждал, что если этого всего не будет, то папа прогорит. А оказалось, он только на это и рассчитывает. Он хочет мести.

— Вот мерзавец. Тогда точно дай ему от ворот поворот. Пусть знает наших и прекратит играть в эти игры.

— Мам, он ясно дал мне понять, то если я откажусь, он точно разрушит папину компанию.

Мамин настрой пропал. Все та же неприязнь в ее глазах, но, кажется, ее идеи противостояния закончились.

— Что это значит? — Растерянно уточняет мама.

— Сначала мы были заодно, когда я не знала его намерений. Теперь, когда я пыталась отменить все, что связано с помолвкой, он начал меня шантажировать.

— Он угрожал тебе? — Я кротко киваю. Мне нечего скрывать, в данных обстоятельствах вся информация должна быть известна и предоставлена. — Сукин сын, — шепчет мама, отводя взгляд. — Ты должна поговорить с отцом.

Я прикусываю губу. А я если он не поймет? Он точно скажет, что я разучилась думать головой.

— Милая, — мама снова заботливо воркует со мной, обнимая меня через плечо. — Знаю, у вас с папой были недопонимания, но он тебя любит. Он никогда не желал тебе плохого. И ты, вместе с братом и сестрой, ему дороже всякой компании.

— Я знаю, — тихо говорю я, опуская голову и стараясь снова не заплакать.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — целует она меня в макушку. — В этот раз мы будем не так лояльны, но ты должна рассказать все отцу. Сама. Со всеми подробности.

— Хорошо, — я обнимаю ее в ответ.

— Больше не грусти и не плачь мне из-за этого паршивца. Мы вытрясем из него все.

Наверное, мама хотела сказать «вытрясем все дерьмо», но не стала выражаться. Мне стало гораздо легче, но глубоко в сердце что-то еще тревожило мой покой. Стало свободнее, но не так, как я этого ожидала.

— Есть еще кое-что, — говорю я.

— Я с удовольствием выслушаю тебя, дорогая.

Глубоко вздыхаю, и перед глазами встает образ любимого и, кажется, такого далекого мне человека. Человека, встречу и знакомство с которым я считала большой ошибкой, но эта ошибка, как бы банально это не звучало, перевернула мой мир. Знакомство с Сашей обогатило меня, открыло те двери в моей душе, о наличии которых я и не подозревала. Это была лучшая ошибка в моей жизни. И неважно, как все произошло. Главное, что теперь он нужен мне так сильно, что не могу представить себе, как буду без него.

— Есть один парень.