— …Печень! Вот она, вот он! Успех! Ха-ха-ха!
Последнее, что я увидел, это сумасшедшие пляски Шифа на крышке гроба. Он смеялся и тряс руками, в которых был зажат дрожащий комок плоти.
Мы проработали до самой поздней ночи. Зед нашел меня валяющимся посреди лаборатории без чувств, грязным, измазанным в собственных соках. Мне было страшно. Я не говорил ни слова после того, что увидел, просто вернулся к своей работе, как ни в чем не бывало. Большую часть всех событий в морге мой разум забыл, просто не отразив весь тот ужас. Остались только чувства… Сердце никогда не врёт, и я догадывался, что в этой проклятой морозилке творятся дела, намного темнее, нежели простая некромантия.
Утаскивая людей все ближе к своей смерти, они как будто становились тяжелее. Даже во сне они противились своей судьбе, несмотря ни на что…
В общей сложности было уведено 30 человек. Все тела Шиф забирал с собой в кромешную темноту склепа, откуда они больше никогда не возвращались. Как только Боян забрал последнюю жертву — юную девушку, лет шестнадцати — профессор подошел ко мне с тугим кошелем, светясь от счастья.
— Вот, Ангелар, мой мальчик, все твое золото. Радуйся, ибо ты его заслужил!
Я уставился на свой кровавый заработок. Просто застыл на месте, не в силах понять, в чем вообще ценность человеческой жизни. Зед лишь похлопал меня по плечу, пытаясь привести в себя.
— Такая у нас работа, строим целые крипты и работаем в них, бросая вызов жизни и смерти… Пойдем, в такие моменты нужно выпить чего-нибудь покрепче. Вот навернем бутылочку — сразу легче на душе! Знаешь, свой первый самогон я сделал из мочи козы и…
— Зед, можно ты больше не будешь брать меня на такое задание?
— Вначале думай, а потом делай, чтобы не случалось такого более! Понимаешь? Мы живём в мире, где нет плохих и хороших! Нет черного и белого, только однообразный, тяжёлый серый цвет! Тут либо ты — либо они! Третьего не дано! — После чего стал кривляться, подражая мне. — Знаешь, вот ты, такой, думаешь: ой, я убийца, что же мне делать? Они же люди, у них семьи, а я такой, а я сякой… А вот что я тебе скажу: это не люди, это скот! От человека у них осталось ничего, кроме внешности!
— И внутренностей!
Шиф радостно мешал мутное варево в котле.
— Заткнись, старик! С тобой мы еще не закончили!.. Слушай, парень, голод, чума, нищета и ненависть превратили их в зверей. Они прогнили изнутри! — После этих слов он спохватился, однако было уже поздно. — Прости… Просто забей. Садись на диван, я тебе расскажу, как мне довелось познакомиться Шифом.
Только я его не слушал, запивая свою печаль самогоном.
А способны ли вообще люди одичать? Раз так, то какая цена будет за их душу?
Суббота. На улицах практически отсутствует какое-либо движение, ведь после тяжёлой пятницы большая часть народу либо спит, либо пытается протрезветь. Все бани свободны от любых посетителей. Даже хозяин харчевни этим утром сумел порадовать: перловая каша получилась просто замечательной. Красота.
Прошел ровно день, после моей беседы с Орфеем. Где-то после полудня в общежитие заглянул посыльный, о котором упоминал Прокурор. Дату оплаты была назначена через девять дней. На все мои претензии коллектор привел только один аргумент, что 28 апреля у банковской службы поставка новых монет, прямо из столицы. К слову, такое событие случается не часто, раз в год. Именно в этот день распиливается весь городской бюджет.
— Будет неудивительно, если случайно произойдет ошибка, и на счёт Орфея отправится лишняя тысяча. Даты вообще придется каждый раз менять, ведь за всеми инквизиторами ведётся учёт их доходов. Как никак, приказ Канцлера — никаких взяток.
Мужчина откинулся в стареньком кресле. Мы с ним сидели в полусгнившем кухонном помещении. Все окна здесь были наглухо заколочены, а потолок опасно провисал, постоянно издавая скрип и скрежет. В таком месте не приходилось задумываться о слежке; наш тихий шепот едва ли могли услышать.
— Я так понимаю, будет происходить расчет и вскрытие денег?
— Да. Это самый удобный момент, когда можно совершить оплату. Но к такому костылю не нужно будет прибегать постоянно. Орфей сейчас открывает новый счёт в банке, оформленный на его семью. Как только все тёрки будут закончены, а все следы будут заметены, то и мои услуги более не потребуются. В скором времени ты и сам сможешь платить нашему начальнику.
— Как долго времени это займет?
— Учитывая один единственный банк на весь город и громадные очереди, то минимум полгода. Учитывая статус Главного Прокурора Двелла, то половину этого времени можно сбросить.
— От трех до шести месяцев? Тогда каков смысл был его открывать?
— А смысл в том, что сам начальник уже давно хотел его открыть. Твое появление лишь подстегнуло его в этом начинании. К тому же, я никак не связан с вами двумя, то беж, если меня повяжут, то все обвинения против Орфея и твоей отчаянной головы будут не действительны. Ты же будешь представлен, как должник его жены. По легенде, долг выплачивал еще твой папаша, а теперь, из-за его кончины, ты обязан выплатить остаток. В наследство так сказать… — Усмехнулся посыльный.
Я встал из-за стола, как бы завершая наш разговор, и протянул руку.
— Ясно. Мы оговорили все моменты?
— Да. За сим я откланиваюсь. — В ответ он крепко сжал мою ладонь. — Но прежде, чем я уйду, Орфей просил передать тебе, что покамест ты выплачиваешь ему, любые следствия против тебя будут сворачиваться. Однако ты никак его не знаешь, на словах. Договорились?
— Да, я понял. До встречи.
— Вернусь через девять дней. Успей приготовить деньги.
После этих слов мой гость вышел на улицу.
Ну, а что стоило ожидать от коллектора? Серьезный дядька. Он сразу же создавал о себе хорошее впечатление: не молодой и не старый, ясный проницательный взгляд и аккуратная борода с проседью. По сравнению с нашим директором, он прямо излучал твердую уверенность в себе. Признаюсь, лично я представлял его себе великаном с большущим тесаком, а вместо головы — железный набалдашник. Обошлось пока что.
Перевалило за два часа дня. За окном шла тихая морось, пока я сидел за клочком бумаги и пером. На кону стояли все мои немногочисленные средства, а отказываться от самых простых нужд не хотелось; здоровье не бесконечно. Также нужно исключить любую помощь от Виктора, ведь он может понести ответственность на пару со мной. Очень важно, чтобы этот горбатый прохвост и дальше смог обеспечивать меня обыкновенным хлебом. Если накроют нас обоих, то над землей будут болтаться четыре ноги вместо двух. Мне предстоит надеться только на свои силы.
Я решил разобраться с самой малой из проблем: первый взнос. Если вдаваться в детали, то моя зарплата зависела от сложности задания. Чтобы прожить эти дурацкие девять дней потребуется три сотни оренов. Плюс минус, ведь пиздец всегда крадется незаметно. Если предположить, что в лаборатории я смогу получить в среднем две сотни, тогда при всех расходах и доходах чистая сумма составит около семисот золотых. Что же, вывод, весьма исчерпывающий — не хватает.
Место моего жительство находилось в довольно приятном месте. Как говорится, благо хоть этим не обделили. Университет был недалеко, харчевня «Быстрый странник» как раз за углом. Чтобы попасть на Торговую площадь, нужно было идти прямо, не сворачивая, через три широких улицы.
Народу в этот день было не так уж и много; как никак выходной, а в такой день предпочитают отдыхать даже купцы. Конечно, закрытых лавок были единицы, но большие магазины ушли сегодня на отдых. Лично я планировал здесь узнать каких-нибудь новостей, может, удастся найти халтуру по душе.
Придя сюда, в мой нос сразу же ударил сильнейший запах. Фрукты, овощи, специи, гниль и дерьмо — все смешалось в одно неповторимое амбре, от которого с непривычки пришлось зажать нос. Поговорив с некоторыми моими знакомыми, да набрав себе кой-чего скромного на обед, я направился на выход. Проходя мимо, мое внимание привлек один интересный ярко красный стенд рядом с воротами. Надпись на нем гласила: "Наш великодушный Канцлер через семь дней устраивает в честь Его Величества Ладвуда IV большую ярмарку. Приглашены все жители Двелла!"
