У Энн ни единой догадки в голове. Разве что цифра «45» похожа на…

— Великий год смерти сына Президентов. Её нет ни в одном из документов. Даты смерти у нас не хранят.

— Обычно на пароли и коды ставят дни рождения, — произносит смятенная Энн.

Дверь открывает вход в короткий серый коридор, резко уходящий вправо. Пустой и достаточно тёмный. Особенно когда дверь всё так же без лишних звуков закрывается. Свет, с трудом проходящий сквозь матовое стекло, мягко покрывает стены и пол ровным светом, достаточным, чтобы не споткнуться обо что-то.

Коридор уводит путников вправо, и Эдриан прикладывает палец к губам. Энн делает кивок. Поняла.

Конец поворота в двух шагах, и на пол оттуда проливается голубое свечение экранов. В кресле перед ними сидит мужчина, не отвлекающийся ни на что, кроме мониторов перед ним. Энн дёргает парня за рукав. Тот наклоняется к её лицу ухом.

— Как? — одно слово, которое она произносит.

— И что делать? — спрашивает Энн, немигающе глядя на Эдриана. Кто-то идёт. Приближаются шаги, затем детский голос.

— Папа! — и топот маленьких ножек.

За девочкой поспевает… Аиша! Энн, воспользовавшись моментом, подлетает к углу стены, где стоит, вжимается ладонями. Та самая златоволосая девочка подпрыгивает в объятия к мужчине, сидящему в кресле. Аиша застывает на пороге. Том самом, где стояли Алекс с Энн, делали фотографии экранов и играли роль глупых туристов. В тот раз совсем другой работник не повёл и ухом.

Сейчас мужчина подхватывает девочку, прижимает к себе и зарывает нос в волосы. Аиша осматривает комнату скучающим взглядом и натыкается на затаившуюся в проходе Энн. Брови темноволосой непонимающе поднимаются, а сама уже едва сдерживает улыбку. Энн прикладывает к губам палец. Эдриан подходит неслышно. Тяжёлый одеколон нависает над девушкой вместе с его фигурой.

— Ох, Лия. Почему ты здесь? — спрашивает мужчина, вскочивший с кресла, а сам поворачивается в сторону Аиши. Энн не может видеть его лица, но хотя бы голос слышно почти идеально.

— Я пошла искать тебя и маму. Где мама? — спрашивает Амалия, переставшая плакать, счастливая. Энн отходит на шаг, в сторону коридора. Стоит девочке посмотреть вперёд, а не в пол, и она заметит её застывшую и подслушивающую спасительницу.

— Твоя мама… — мужчина говорит тихо. Аиша смотрит на него.

Что там происходит?

Неужели в его голосе слышится сожаление? О чём он? Энн не сразу понимает. Пытается сложить всё в голове. Маленькая дочь. Два родителя. Одного нет. И мысли озвучивает Аиша:

— Гены? Менее?.. — упавшим голосом спрашивает та. Энн замечает, как наклоняется и поднимается голова мужчины в знак подтверждения.

Значит, та женщина ликвидирована. Менее подходящие гены. Функцию выполнила.

— Спасибо вам, что помогли моей дочери. Я не знаю, как вас благодарить.

— Не надо. Я всё понимаю, — стреляет глазами в сторону Энн. «Что делать дальше?».

Перед Аишей стоит полнимый горем человек, сжимающий в объятиях дорогого человека, который остался от другого. Но Аиша также знает, что Энн и Эдриану нужна помощь, и потому-то беловолосая девушка, не отрываясь, следит за происходящим. И рядом даже нет Алекса, который бы, безо всяких сомнений, подсказал бы, как поступить.

«Алекс. Опять Алекс».

Но действие идёт само собой, без вмешательства Аиши или Энн.

— Папа, я хочу есть.

— Конечно, Лия. Ты проголодалась, — нежно произносит отец, опуская дочь на пол и беря её за руку. Та с трудом дотягивается до папиной ладони, высоко задирая руку. Пальчики едва-едва касаются мужской руки, но только делают это, как больше не выпускают.

— Я отведу тебя к автоматам. Пообедаем позже, а пока как насчёт печенья? — он наклоняет голову к дочурке, и тут-то Энн замечает, что он улыбается. Сказав это, он действительно проходит мимо Аиши, словно совершенно её не замечает. Уходит в коридор, встаёт у лифта, жмёт на кнопку. Стоит боком к проходу. Энн отходит от края стены и прислоняется к ней спиной и затылком, чтобы её не было видно из коридора наискосок. Лифт приходит, открываются двери. Пара шагов. Двери закрываются. Лифт уносится то ли вверх, то ли вниз. Не суть!

Энн выскакивает из-за угла.

— Аиша!

— Энн, Эдри! Чёрт, что это было? — выпаливает Аиша, поспешно смахивая слезу с щеки. Парень оказывается рядом с экранами в считанные секунды, но при этом будто не спешит от слова совсем. Сконцентрирован, но не тороплив. Упирается ладонями в стол, изучает содержимое мониторов.

— Эдри, где здесь вводить код?

— Должен быть либо на экране А, либо на экране С.

Энн, не участвуя ни в действии, ни даже в обсуждении, обращает внимание на тот коридор, куда ушли отец с дочерью. Тишина. Пустота. Ребята пытаются понять, на какой из экранов ткнуть, что же ввести.

— Эй… Аиша, Эдри.

— Тшш, Энн, тихо. Надо заняться делом всё-таки. Сейчас не до разговоров, — выдает Аиша без единой нотки раздражения. Поразительно. Энн обнимает себя за плечи. Не говорить же, что ей в целом не нравится ситуация. Где-то там, буквально после окончания коридора, патрулируют проходы солдаты. Ещё дальше пролетит совсем скоро поезд, и новые работники зайдут в Центр. В любую секунду к экранам может подойти коллега того мужчины.

Энн сохраняет спокойствие. Энн держится близко к друзьям, при этом стараясь не потерять из виду коридор, не пропустить так же, как и на площади, движение или звук. Голова от подобного напряжения начинает заметно побаливать. Энн ловит своё отражение в одном из выключенных экранов. До чего несчастное и уставшее лицо.

— Есть! — победоносно изрекает Эдриан. Пароль срабатывает. Парень на радостях садится в кресло и подкатывается ближе. Ну вот, он даже улыбается.

Сердце Энн радостно подпрыгивает. Она вновь начинают посматривать в сторону коридора.

— Что вы делаете? — ледяным тоном спрашивает мужчина.

— Бежим! — вскрикивает Аиша и отталкивается от земли и тянет Эдри на себя за рукав рубашки. Парень реагирует довольно быстро, и сама Энн делает шаг назад. Слышится:

— Стойте! Я никому не скажу.

Аиша успевает добежать до коридора, ведущего к выходу. Эдриан застывает на месте, а Энн почти впечатывается в него на бегу, едва успев выставить вперёд ладони. Но он, словно огромный камень, почти не поддаётся.

Энн оборачивается на мужчину и сглатывает слюну. Тот поднимает руки в воздух. Тёмно-каштановые волосы, глаза цвета тёмного шоколада. Невысокого роста, мешки под глазами и тонкие сухие губы. Лицо не напряжено. Скорее, даже нейтрально.

Все молчат. И тут до Энн доходит, насколько сильно она устала убегать, скрываться и молчать. Неожиданно громко для неё самой с её губ слетают твёрдые слова:

— С чего нам верить вам? Не вздумайте двигаться. Лишнее движение, и вас повяжет солдат Центра.

Мужчина явно не этих слов ожидал. На его лице проступает недоумение. Выше самой Энн, как раз на уровне головы Эдри, слышится шёпот:

— Ты что за ерунду творишь, Энн?

Но Энн его не слушает.

— Нам нужны экраны и подключение к транслированию речи Президента и Президентши. Мы должны заменить эти кадры, — превозмогая дрожь в теле, девушка делает шаг вперёд. Она не может толком поднять голову и потому прижимает её к шее — волнение заставляет мышцы напрячься и оттого едва заметно подрагивать. Отпусти Энн эту ситуацию из-под контроля, и будет похоже, что всё тело её бьётся в конвульсиях.

Мужчина качает головой и чуть улыбается. Натужно так. Дочурка, видно, осталась где-то в другом месте, потому что без утаиваний он сообщает:

— Ликвидировали сегодня мою жену. Обычно делают это сразу после рождения ребёнка или через год хотя бы, а здесь ждали четыре года. Я думал, что пронесёт, что про нас забыли. Забыли! Как же! Побрал бы их! — вскипает мужчина. Его хватает на то, чтобы сделать два размашистых шага и тут же вдарить кулаком по столу. — Горите в аду, твари! — следом обеими ладонями вдаряет по отключённому экрану. Энн шугается от страха и дёргает плечом. Мужчина безвольной куклой падает в кресло. На кулаках, вероятно, проявятся синяки. Взрыв кончается быстро. Пожар потухает на глазах. Отец девочки роняет голову на грудь.