— Иди ты! — сплёвывает Дэниэл и, соответствуя своему описанию, порывается вперёд, но оказывается зажатым руками крепкого парня, как тисками.

Энн идёт хвостом за Алексом, хотя понимает, что со стороны это выглядит глупо. Останавливается ещё прежде, чем слышит с его стороны:

— Вот теперь точно держись подальше, — выставляет позади себя ладонь. Плеча Энн касаются. Марк по-отечески мягко, но настойчиво сжимает его в своих пальцах.

— Постой здесь, объект.

У Энн сжимается что-то в животе. Все теперь неотрывно следят за происходящим. Алекс приближается к вышке, снимает перчатку с металлической руки.

— Что он… — начинает Энн. Тут до неё доходит. — Ты спятил?! м девушка поспешно делает шаг вперёд, но Марк захватывает её обеими руками.

— Тише, объект.

— Алекс, тебя же убьёт! Почему вы смотрите?

Солдат не оборачивается, но в одну секунду всё-таки лёгонько дёргается. Он не останавливается. Идёт дальше. Рука обхватывает металл. Жужжит электричество. Алекса потряхивает.

— Отпусти!

И Алекс заговаривает. Поначалу кажется, что звук находится только в ушах Энн, как в коробке, но потом оказывается, что звучит повсюду. Со стен Центра. Будто бы даже с неба. Энн всё же вырывается из «отеческих» ладоней и подбегает к краю здания. Падает ноющими коленями на пол, отчего тут же стискивает челюсти и едва не прикусывает язык. Руками удерживается за крышу здания и перевешивает голову в сторону земли. Дыхание захватывает. В нос ударяет ветер. Ладони мгновенно потеют.

Электричество отключилось, но сил Алекса хватает не только на распространение своего голоса, но и на свет. Лампочки на стремительно темнеющей улице мигают и несколько секунд светятся. Зелёный, жёлтый и красный на светофоре загораются, а потом обгоняют друг друга: кто загорится первым. Люди поднимают головы вверх — туда, откуда идёт звук. Солнце постепенно теряет свой свет. Жёлтый переходит в мягко-оранжевый.

— Надо было передвинуть закат на более позднее время, — тихо говорит Мартин где-то позади, но все тонет в голосе Алекса:

— На город идёт вода. Стены Тоннеля не удержат наводнение. Приказ: подняться на крыши зданий. Как можно выше. Повторяю: поднимайтесь и ждите, когда вода уйдёт.

Энн смотрит на белые стены Тоннеля. Они крепкие и сдержат всё, что угодно, ведь так? Поначалу никто ничего не слышит. Все они привыкли жить в идеальном мире безопасности, но лучше бы они слушали тех, кто был и на той стороне, кто научился выживать в природе, а не в тепличных условиях, созданных человеком. Слушайте!

Алекс договаривает и, выдохнув, как в последний раз, падает назад на спину. Затем короткая пауза. На стене Тоннеля проявляется трещина. Хрустит.

— Мы опоздали…

И тут же вода прорывает узкое пространство щели, раздвигая его. Стены словно пропускают её, а потом с песком и громким шумом падают вниз, превращаясь в обломки. Бум.

Огромная волна подходит к кафе, смывает его, как детский кораблик.

— Бегите! — орёт Аиша, так же подбежавшая к краю здания. Но толку? Здесь никого не слышно. И люди, бывшие до того в оцепенении, вскрикивают протяжно и бегут врассыпную. Энн не отходит от края и следит за тем, как толпа редеет. Последними остаются лишь несколько людей, среди которых все те же правители. Мужчина опирается обеими ладонями о землю. С высоты здания Центра он и его жена, как муравей, но по цвету белой одежды девушка знает, что это они. Вода забирает в свои объятия дороги, оставленные машины.

— О нет.

Волна всё ближе, подплывает с шипением к площади. Окутывает небоскребы, выбивает окна и заливает этажи. Фонтан и деревья почти рядом. Хотя нет, рядом вода. Рядом стихия. Та самая, с которой никто не считался.

И оставшихся людей накрывает белая пена.

Энн закрывает глаза.

— Смотрите, она отступает! — это Аиша. Энн всё ещё на крыше. Сидит, опершись спиной о выступ. Прижала к себе колени, смотрит в пол. Рядом — Алекс. Дышит еле-еле, на лбу выступил пот. Энн успокаивающе гладит его руку, невидящим взглядом уткнувшись в одну точку.

— Мы можем спускаться! Мы пережили это, ребята, — подхватывает Мартин и подпрыгивает. Проносится мимо Энн и Алекса, подхватывает Аишу за талию и, приподняв чуть в воздухе, целует.

— Голубки, — ворчит Дэниэл, всё ещё под прицелом глаз и под чётким контролем рук Эдриана. Марк задумчиво чешет подбородок.

— Мы можем выбираться, — еле слышно произносит девушка почти под самое ухо солдату. Порыв страха сменяется порывом нежности, и вся эта боязнь, которая исчезла только благодаря тому, через что девушка прошла, проявляется в резком движении — податься вперёд и поцеловать солдата в щеку. Задержаться губами, вдохнуть вновь его аромат. Мы спасены. Ты спас нас, Алекс.

— Мы это сделали, — выдыхает он. Из носа его вытекает капелька крови, и взгляд его слегка потухший, но улыбка со смешком не заставляет себя ждать. Он сидит, расставив широко ноги.

— Теперь куда? — спрашивает Марк, оглядывая собравшихся.

Энн задумывается, ожидая, что кто-то ответит, но потом ощущает на себе взгляды остальных. И она-то знает, что ответить:

— В Жизнь, куда же ещё. Теперь только туда, как мы и хотели, — и повернув голову в сторону всей компании, тоже не сдерживает улыбку. Перед глазами ещё проносятся недавние сцены с волной, создателями. В ушах ещё сидит чей-то крик. Не один и не два. Боль. Слёзы. Кровь Алекса на верхней губе, которую он слизывает и тут же морщится.

— Чёртовы супергерои, — мычит сквозь плотно сжатые губы Дэниэл, когда вся команда спускается.

Правительство пало. У солдат не осталось той самой верхушки, что ими руководила. Завидев на лестнице белую униформу, Алекс вытягивает автомат, наставляет на солдата, но тот бросает своё оружие и поднимает руки.

— Свои. Теперь все свои, — шумит его металлический голос.

Они выходят на площадь. Земля сырая, деревья повалены. Стекла некоторых машин разбиты, а сами машины перевернуты. Энн старается не смотреть на землю. На тех, кто тут остался. Их немного, но это невозможно видеть. Не сдержавшись, Энн подбегает к урне и перевесившись, изрыгает то жалкое, что было у неё в желудке. Встаёт ровно, утирает рубашкой губы. Во рту кисло и противно. Догоняет остальных. Её дожидаются. Идти далеко, и уже стемнело, но теперь уже некуда торопиться.

— Энн, не кисни. Мы отстроим мир заново. Люди будут жить, размножаться. Жизнь, вот она снова начнётся, — подбадривает девушку подошедший Мартин. Энн смотрит на него внимательно и чувствует, что дрожь и испуг не обошёл его стороной, но он владеет подавлением негативных эмоций. Его слова правдивы. В них надо только поверить, ведь жили же люди как-то раньше. Вот и они заживут.

А Тоннель больше не разделит ни кого никого из них. Вот и он, его достигают минут через сорок редких разговоров. Каждый устал, но не каждый готов признаться, что волнуется. Стены Тоннеля теперь больше не стены, а только упавшая преграда, разрушившая почти вплоть до основания.

В кустах слышны рыдания. И сейчас это нормально. Но если этим людям нужна помощь, то никто не может пройти мимо. Энн уводит ветви в сторону, аккуратно проходит в самую глубь. Две девушки сидят на коленях. Одна вцепилась в длинные мокрые волосы, вторая размазывает по лицу тушь. Молли первой поднимает глаза и тут же широко раскрывает их.

Энн качает головой и подходит к ней, протягивает руку. Им не довелось подружиться, но разве сейчас это что-то значит.

— Как вам удалось спастись? — интересуется Эдриан.

— Мы… мы спрятались. Вода прошла быстро, но Шенна, — голос Молли дрожит, как и она сама же. Встав, она лихорадочно облизывает губы и смотрит на сестру. Та кашляет.

— Тебе нужна помощь? — подоспевает Аиша и присаживается перед Шэннон. У той красные глаза, и дышит она тяжело.

— Отойди, я сам разберусь, — выкрикивает Дэниэл и пытается вырваться из плена Эдриана. Тот только сильнее вцепляется в него.

— Не подходи, предатель. Я просила тебя остаться, а ты, — заходится кашлем темноволосая сестрица, пряча его в кулак и не смотря на своего теперь тоже уже бывшего парня. — Я в порядке, кстати. А ты! — поднимается и, сощурившись, вперивает взгляд в Дэниэла. — Отойди, — толкает его пятернёй тонких пальцев в грудь, и они точно вот-вот сломаются.