Старший брат останавливается и быстро смотрит на застывшего позади Алекса. Всё лицо младшего напряжено, брови низко опущены. Светлые волосы торчат ёжиком. В любое другое время Майкл прыснул бы со смеха, добавив, что вот она — причина, почему на Алекса не смотрит ни одна девушка. Но он выговаривает быстро и серьёзно:

— А у тебя есть хотя бы старое ружье?

Алекс не отвечает.

— Вот именно. Поэтому лучшего варианта я тут не нахожу. Подождёшь снаружи, а я дам тебе знак. Если вдруг кого услышишь — беги подальше от входа и жди меня там. Усёк?

— Да.

— Всё, тогда до связи, братец, — Майкл оборачивается и еле слышно подступает к входу. Ради себя, ради брата, но нужно это сделать. Стеклянные двери разъезжаются будто по волшебству. Майкл делает первый шаг в слабо освещённый коридор. Двери за ним вновь закрываются. Алекс проходит пару шагов к входу, но так и остаётся стоять за несколько футов до. Не шевелится и дышит-то совсем незаметно, словно превратился в статую.

Проходит минута или две. Минует ещё около четырёх. Алекс старается не отвлекаться, но ведёт счёт в своих мыслях.

— Майкл… — зовёт он, но к дверям не подходит. Заслышав шаги, инстинктивно отпрыгивает в сторону и в несколько таких быстрых движений добегает до арки. Поскальзывается о листву и падает лицом в твёрдую землю. Справа, в районе скулы начинает щипать. Коснувшись пальцами, ощущает горячую жидкость. Ну и чёрт с ней сейчас. Сердце бьётся бешено. Алекс прячется в кустах неподалёку.

Тем временем выстрелы доносятся до его ушей как из-за густой пелены. Поначалу Алекс не понимает, в чём дело. Может, это тоже чьи-то шаги? Но всё-таки нет — от резких звуков ворона выпархивает из веток, каркая на всю округу. Ещё через несколько длинных волнительных мгновений из Тоннеля выходят солдаты. Алекса они не видят. На это хочется надеяться. Тот надёжно таится в листве.

Солдатов трое. Закинув четвертого себе на плечо, один из них горделиво вышагивает по периметру Тоннеля, уходя прочь. Вот только несёт он не своего товарища. С его плеча свисает знакомая Алексу светловолосая макушка. Из неё течёт кровь. Рука безжизненно болтается в воздухе при каждом шаге солдата.

◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢

Он сидит у стены в своей комнате. В комнату брата теперь ему нет хода. Её отдали какой-то девчонке, которая огромными злёными глазами наверняка осматривала там каждый уголок и чуть ли не в ладоши хлопала.

Детский дом, Майкл. Алекс готов раскачиваться из стороны в сторону, чтобы выбросить из головы дурные мысли. Хотя знает, что никакие они не дурные. Он всего лишь не желает верить в минувшее. Хаос так и не встретил ни его, ни Майкла радушными объятиями. Он, этот не то город, не то поселение, всё там же, всё так же живёт вместе со своими обитателями, пока людям по ту сторону вдруг не приходит мысль сбежать туда же.

Алекс сжимает губы и хочет выругаться.

— С-сука, — всё-таки вылетает. Пропади оно всё пропадом.

— Вот и всё, — заканчивает Алекс рассказ, глядя на Меган. С потолка по-прежнему падают капли, ударяют по лужам. Разносится эхо. Меган не может оторвать от лица Алекса взволнованного взгляда. — Теперь ты хоть что-то понимаешь?

— Ты использовал код… на часах, когда увёл меня с площади. Следующий у тебя появится только в сорок? — тёмные брови девушки приподнимаются, а всё её лицо так и полнится жалостью, болью. Да к чёрту это.

Алекс кивает, сжимая губы в тонкую линию.

— Благодаря этому коду можно говорить спокойно, без опасений. Часы не регистрируют пульс, не слушают твой голос. Своего рода подарок Центра на рождение, потом двадцать, сорок, шестьдесят и восемьдесят лет.

Меган ничего не отвечает. В голове её идёт полным ходом процесс осмысления.

— И ты вырос в детском доме, а несколько лет назад потерял ещё и…

— Брата? Серьёзно? — Алекс вперивает в Меган сердитый взгляд, мгновенно меняясь в лице. Кажется, он готов тотчас наброситься на девушку, но вместо этого переносит свою злость в мысли.

«Чего поглупее не могла спросить?»

Карие глаза сейчас словно заплачут, губы девушки задрожат, а плечи начнут сотрясаться от рыданий. Алекс прерывает эту попытку, обходя Меган со стороны и делая несколько произвольных шагов вперёд. Лишь бы не натыкаться глазами на этот сочувствующий взгляд, о котором Алекс совершенно не просит.

— Тогда на площади я понял, что тебе или конец, или начало. Начало твоих безуспешных попыток вырваться отсюда. Так вот знай, что, — он поворачивается через плечо так, что виден только его профиль, и продолжает, — я прикрою тебя.

— А почему сам не пойдёшь?

— Меня моментально ликвидируют, если поймут, что я отделился от остальных. Или прикончат сразу, или найдут в самом Хаосе, — Алекс теперь уже всем телом разворачивается к девушке и прищуривается. — Ты ведь наслышана о том, что солдаты приходят в Хаос ночью? У местных оружия нет, так что в случае препятствования к ним будет применена сила. И боюсь, — разводит руками, — у жителей Хаоса нет ни одного шанса на спасение.

Меган дослушивает слова Алекса с холодным выражением глаз. Непроизвольно выпрямляет спину и старается казаться увереннее, сильнее.

— Так, значит, ты струсил и решил пожертвовать мной?

Алекс усмехается и качает головой.

— С солдатами даже разбираться не станут. А вот с людьми — могут. Тебя убьют, да, — он становится на шаг ближе к Меган и ещё через секунду смотрит на неё, пока та стоит, немного задрав подбородок, — тебя убьют, — повторяет он, — но только если поймают.

— Поэтому тебе придётся быть незаметной. И… не перебивай меня, — завидев, как Меган, приподняв в недоумении брови, готовится что-то сказать, он говорит, — я тебя прикрою. Раз уж ты хочешь сбежать из Баланса, я помогу тебе. Ты вернёшься, но лишь ненадолго.

Меган, определённо, не хватает выдержки, потому что чужую речь прерывает всклик:

— Значит, если меня поймают, то меня убьют, а ты останешься целым и невредимым?!

Алекс не выдерживает и тянет Меган за локоть на себя, подводя её к огромному, на всю стену, окну. Всё в грязи, пятнах, закрытое решётками, через которые едва проходит свет, оно навевает только чувство страха. Но Алекс ощущает себя здесь в наибольшей безопасности. Всё дело в том, что здесь отсутствует любая слежка. Меган должна понять это и дослушать его.

— Садись, и я продолжу, — он указывает подбородком на такую же ржавую, как и лестницы, металлическую скамью. Она стоит прямо под окном, одинокая, никому не нужная. Холодно, наверное, опускаться на неё, но может, хоть так Меган соизволит внять словам Алекса. Расслабится, отдохнёт и выслушает. Солдат дожидается действия со стороны девушки. Она садится и смотрит на Алекса, стоящего прямо перед ней с не менее усталым видом.

— Превосходно. — Бросает он и говорит. — Никто тебя не убьёт. Тебя могут хватиться в Центре, но они не успеют. Ты будешь быстрой. Соберёшь воспоминания.

— Воспоми…?

— Да, — чудом сдержавшись, чтобы не повысить голос, отвечает Алекс, ненадолго сжав зубы. — Всё верно. Любыми способами. И лучше им иметь физическую форму, потому что просто мысли о том, как ты была в Хаосе, тебе обязательно сотрут. Любой человек, который окажется на пороге Баланса, будет подвергнут очистке от ненужной памяти. Как компьютер. Только не тебе решать, что нужно, а от чего пора избавляться, — он делает паузу, чтобы перевести дыхание после достаточно длинной речи, — по возвращении ты ничего не вспомнишь. У тебя будет новое имя. Остальных людей, с которыми ты была знакома, очищать не будут. Правительству невыгодны такие операции, но, как только тебе будет придумано новое имя Тенью или солдатом, который тебя встретит, оно появится в системе. Каждый будет обязан называть тебя именно так, а не по-старому. В противном случае ликвидирует ошибившегося человека. Потом в тебя вкачают новые знания. Возможно, каким-то образом у тебя сохранится случайно воспоминание, как, например, этот разговор. Но это уже будет ошибка психокорректора. Баланс будет для тебя в новинку, но это не так и важно, ведь, — Алекс усмехается, — ты, возможно, сумеешь пронести что-то из Хаоса в Баланс. А главное — ты оставишь память в головах жителей Хаоса. И уж её-то никто не сотрёт.