У меня нет никаких сомнений в том, что ЦРУ сыграло ключевую роль в получении Пастернаком Нобелевской премии.

«Доктор Живаго», которого обессмертил получивший трех «Оскаров» фильм Дэвида Лина, был впервые опубликован в Милане в 1957 году. Он рассказывает трагическую историю врача и поэта Юрия Живаго и любви всей его жизни Лары на фоне большевистской революции. В СССР роман был запрещен до 1987 года.

Пастернак послал несколько копий русской рукописи своим друзьям на Западе. Теперь Толстой обнаружил письмо бывшего агента ЦРУ, описывающее последующую операцию. Он говорит, что ЦРУ при помощи англичан украло копию с борта самолета, который принудили приземлиться на Мальте. Пока пассажиры ждали два часа, агенты взяли рукопись из чемодана, сфотографировали и вернули на место. ЦРУ затем выпустило русское издание одновременно в Европе и Америке.

«Они не использовали бумагу, которую можно было бы идентифицировать как сделанную на Западе. Они выбирали специальные шрифты, распространенные в России, и печатали главы в разных местах, чтобы они не попали не в те руки», — говорит Толстой, который надеется, что его книга «Отмытый роман» будет опубликована на Западе.

Члены Шведской академии были удивлены, когда им вручили экземпляры русского издания какраз вовремя, чтобы успеть рассмотреть кандидатуру Пастернака на премию 1958 года. Спустя два дня после того, как он узнал о своей победе, писатель отправил Академии телеграмму: «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен».

Спустя еще четыре дня под чудовищным давлением Кремля Пастернак послал вторую телеграмму: «Я должен отказаться от присужденного мне незаслуженного отличия. Прошу Вас не принять с обидой мой добровольный отказ».

Пастернака преследовал КГБ, ему угрожали высылкой из России. После его смерти в 1960 году Кремль инспирировал арест Ольги Ивинской, его возлюбленной, послужившей прототипом Лары. Ивинскую и ее дочь обвинили в получении «незаконных» гонораров за публикацию «Доктора Живаго» за границей. Ивинскую приговорили к восьми годам исправительных работ в Сибири, а ее дочь — к трем. Международные протесты заставили выпустить Ивинскую на четыре года раньше.

«Мой отец не имел никакого отношения к появлению русского издания, как не имел он ни малейшего представления об интересе со стороны ЦРУ», — сказал Евгений Пастернак, получивший Нобелевскую премию за отца в 1989 году. «Мой отец никогда не думал, что получит премию. К сожалению, она принесла ему много горя и страданий».

Правительство скрывало информацию о судьбе героического моряка, который, как считается, послужил прототипом для Джеймса Бонда. Об этом стало известно после опубликования вчера секретных документов.

Чиновники отрицали, что капитан Лайонел Крэбб по прозвищу «Бастер» пропал без вести, когда шпионил за русскими кораблями в ходе их пребывания в гавани Портсмута в 1956 году. Суда находились в британских водах во время визита советского лидера Никиты Хрущева и маршала Николая Булганина.

Сэр Энтони Иден, премьер-министр страны, сообщил палате общин, что раскрытие обстоятельств гибели капитана Крэбба окажется «не в интересах общества». Он добавил, что «принятые действия имели место без одобрения и ведома правительства Ее Величества».

Сокрытие этой информации породило в последующие годы большое число домыслов, включая утверждения о том, будто капитан Крэбб жив и здоров и поселился в России, став офицером советского флота, или о том, что его убили русские.

Секретные документы, посвященные этому вопросу, были представлены публике сегодня в Национальном архиве в пригороде Кью, на юго-западе Лондона. Опубликованные документы продемонстрировали желание властей скрыть происшествие. Просьба бывшей жены капитана Маргарет Крэбб не обнародовать данную информацию была отклонена.

Через пять месяцев после гибели капитана Крэбба В. Х. Левин, глава департамента по морскому праву, в памятной записке сообщает: «Если это станет известно… это плохо согласуется с нашим сообщением о том, будто Крэбб на момент гибели уже больше года не служил во флоте».

По официальной версии Адмиралтейства, 19 апреля Крэбб был «специально нанят для проведения испытаний аппарата для подводного плавания» и пропал без вести — предположительно, утонул. Однако в записке от 21 июня контр-адмирала Дж. Г. Т. Инглиса, начальника морской разведки, объясняется, что это заявление было «признано необходимым», чтобы скрыть причастность высокопоставленных офицеров к инциденту в Портсмуте. В случае «полноценной» операции были бы предприняты «немедленные и всеобъемлющие спасательные меры», объяснял он, хотя неназванный подводник, который находился вместе с капитаном, мог бы оказать ему по мощь. Вместо этого, подчеркивает контр-адмирал, «в момент, когда стало ясно, что произошло несчастье, (имя вычеркнуто) по лучил приказ возвратиться на корабль и прекратить дальнейшее участие в операции».

Секретный отчет неназванного капитан-лейтенанта, который сопровождал капитана Крэбба в день его исчезновения, также был представлен публике впервые. По словам автора, как опытного подводника его попросили оказать помощь Крэббу «совершенно неофициально и сугубо в качестве частного лица».

Офицер говорит: «Перед исчезновением в водной глубине он вел себя как обычно, условия для погружения были хорошими. Больше я его не видел».

Руководство флота постаралось оградить офицера от контактов с публикой в ходе следствия, начавшегося после обнаружения обезглавленного тела подводника в Чичестере в июне 1957 года. Коронер установил, что найденное тело принадлежало капитану Крэббу.

Для многих людей во всем мире героический миф об Испанской республике тесно связан с интернациональными бригадами. Никто не мог поставить под сомнение идеализм и самопожертвование добровольцев из 52 стран, которые отправились в Испанию, веря, что смогут победить там фашизм. Однако недавно обнаруженные в российских архивах документы раскрывают леденящие кровь подробности деятельности организаторов Коминтерна, которые отчаянно жертвовали человеческими жизнями в бесплодных атаках.

Еще до того, как добровольцы добрались до Испании, советники из Советского Союза планировали уничтожить своих союзников, представляющих левое крыло. В сентябре 1936 года генерал Горев сообщал в Москву: «Борьба с анархистами абсолютно неизбежна после победы над “белыми”. Борьба будет жестокой». Представитель Коминтерна Андре Марти писал в октябре: «После победы мы с ними поквитаемся, тем более что к тому времени у нас будет сильная армия». А газета «Правда» открыто писала в декабре, что «чистка троцкистских и анархо-синдикалистских элементов будет проводиться так же энергично, как в СССР». Союз Народного фронта был всего лишь временной тактикой. Сталинисты не были готовы делиться властью с кем бы то ни было.

Хотя, по словам Сталина, он не хотел, чтобы враги Испании видели в ней «коммунистическую республику», представители Коминтерна попытались получить там полный контроль. Испанские коммунисты проникли в кадровое управление Минобороны с самого начала войны. К марту 1937 года члены партии занимали 27 из 38 ключевых постов, а некоторые другие посты занимали сочувствующие им. Очевидно, руководство Коминтерна рассматривало Испанскую республику в качестве будущего сателлита Советского Союза, несмотря на желание Сталина скрыть свою заинтересованность.

Некоммунистические члены интернациональных бригад были шокированы ненавистью коммунистов к левым, но члены партии проглотили партийную линию, продемонстрированную в показательных процессах против «троцкистских фашистов», которые были объявлены тайными агентами Гестапо. Сталинская паранойя была экспортирована в Испанию, хотя некоторые российские историки начинают предполагать, что теории заговоров были разработаны в Испании, чтобы спровоцировать чистки в СССР.

Самым большим шоком для «волонтеров свободы», как называли членов интернациональных бригад, стал советский стиль поддержания дисциплины, когда случайно выбирали несколько человек и убивали их выстрелом в затылок. После того, как во время битвы у Сеговии одна дивизия отступила, генерал Вальтер предложил казнить дезертиров на месте.

Каждая неудача объяснялась преднамеренным саботажем и вредительством «пятой колонны», которую фашисты якобы внедрили в ряды интернациональных бригад. В рамках интернациональных бригад был также создан собственный «концентрационный лагерь» Lukacs.

Ущерб, нанесенный всем этим моральному состоянию антифранкистских сил, был огромным, но мало кто из добровольных членов бригад рассказывал об этом по возвращении домой из страха нанести вред делу республики. А командиры Коминтерна, демонстрировавшие безграничную преданность делу сталинизма со всей возможной беспощадностью, и не предполагали, что их сообщения в Москву будут когда-либо обнародованы, пусть даже через 70 лет.