Мне запомнилось, что на руке пана было желтое кольцо. Позже его хозяйство забрали в колхоз, а пана выслали в Сибирь… В тот страшный 1933 год мы искали спасения от голодной смерти. С младшим братом Степаном пошли на бывшую панскую усадьбу собирать с земли горошины. И тогда Степан нашел золотое кольцо Ромбака. С радостью прибежали домой, рассказа ли родителям. Отец поехал в Мозырь и сдал драгоценность в Торгсин. Взамен привез 20 кг муки, несколько буханок хлеба и пару-тройку бутылок растительного масла, кое-какие продукты. Все это и спасло нас от голодной смерти.
Интересно, что выжил и сам пан Ромбак. В 1976 году брат Федора поехал в дом отдыха «Ченки» и встретил Ромбака — вернувшись в родные края, он работал там завхозом. Также выяснилось, что его сыну Павлу, с которым Ропоты учились в одной школе, за героизм и отвагу, проявленные во время войны, присвоено звание Героя Советского Союза. Вот такая история…
Глава 21
СМЕРТЬ В ГОСТИНИЦЕ «МОСКВА»
Подобно Украине, Беларусь тоже, в рамках Теории заговора, обвиняет Москву — и в «разгрузке предназначенной России радиации на землю Беларуси» (о чем рассказывалось ранее в этой книге), и в убийстве Петра Мироновича Машерова (о чем в следующих главах), и в убийстве Янки Купалы. Как всегда, отсутствие подробной информации и запутанность дела дают почву для самых мрачных подозрений в заговоре.
Уход поэта
Янка Купала — это один из духовных символов Беларуси. Белорусская литература в своем становлении очень многим ему обязана. Как и все классики, Янка Купала является вечно актуальным, он всегда будет входить в ряд выдающихся людей Беларуси. Он от носится к той плеяде деятелей национальной культуры, которая в начале двадцатого века, когда белорусский язык был в очень тяжелых условиях под влиянием полонизации и русификации — и стоял вопрос о выживании белорусской нации как народа, сделала очень много, чтобы белорусы почувствовали себя полноценным народом.
До сих пор у всех вызывает интерес странная гибель поэта в гостинице «Москва» в 1942 году. По официальной версии, Янка Купала случайно упал в лестничный пролет и разбился, пролетев более десяти метров. Однако высота перил и то, что поэт не просто скатился по лестнице, а упал в шахту между пролетами, по мнению минских ученых, говорит о возможном убийстве. Так считает Елена Бурбовская, замдиректора минского Музея имени Янки Купалы. По ее словам, писатель при необычных обстоятельствах был вызван из номера, где находился с большой компанией, а непосредственных свидетелей его смерти разыскать так и не удалось. Когда постояльцы гостиницы выбежали из своих номеров на раздавшийся на лестнице шум, вверх по ступеням убегала неизвестная женщина, а на площадке между этажами лежала туфля писателя… Хранители минского Музея имени Янки Купалы уверены, что в архивах ФСБ есть секретные документы, которые могут пролить свет на это, возможно, заказное убийство.
Вот мнение директора музея Я. Купалы Сергея Вечера, которое он изложил белорусским журналистам в интервью 10 июля 2006 года:
История интересна своими загадками. Если бы все было разложено по полочкам — было бы даже скучно. В истории очень часто случается так, что невозможно установить достоверность того или иного события. Что касается смерти Янки Купалы, никаких документов и свидетельств на этот счет не осталось, есть только заключение, что он упал и прочее, прочее, прочее….
В архивах НКВД и КГБ пока ничего не найдено, хотя запросы туда были. Если и была команда «убрать», то это могло документально и не оформляться. Скорее всего, это надолго останется загадкой. Хотя с точки зрения логики, на мой взгляд, он умер не своей смертью. У нас есть информация о расписании тех дней, когда он был в Москве. Не было у него такого настроения, чтобы желать покончить с собой. На следующий день ему надо было выступать по радио на территорию Беларуси с воззванием к своим землякам (шла война), также на следующий день ему надо было получать гонорар за свою книгу… Есть версия, что он был выпившим и случайно выпал, она мне также кажется неправдоподобной и даже глупой. Врачи в это время запрещали ему употреблять алкоголь по состоянию здоровья.
Кстати, когда разбирали гостиницу «Москва», наша работница забрала и привезла в Минский музей те самые перила, через которые упал Янка Купала. Также у нас в музее имеются и ступеньки этой злополучной гостиницы. На следующий год мы собираемся создать экспозицию. Можно будет оценить вероятность, возможно ли было через такие перила перевалиться самому.
Тем не менее, факт остается фактом. Янка Купала до конца своей жизни, даже несмотря на то, что у него есть немало стихотворений, которые восхваляют советскую власть, находился во внутренней эмиграции. Даже своим присутствием он показывал, что белорусский народ и белорусская литература жива. До конца власть советов так и не смогла сделать из него писателя подходящего им образца, поэтому его присутствие было им не угодно, а мотив в то время можно было подобрать любой.
Расследование
Белорусский журналист В. Мартинович в статье «Дело № 1269. Оно не засекречено, но его запрещено исследовать» пишет:
Осенью 1938-го года руководство Союза советских писателей ожидало своего ареста со дня на день. Создатели мифа о благополучной социалистической Беларуси, сами они прекрасно понимали, в каком государстве живут. По словам Веры Даниловны Мицкевич, внучки Якуба Коласа, в 1938-м году ее дед спал, нераздеваясь. Рядом с кроватью он ставил чемоданчик со сменой белья, провиантом и бритвенными принадлежностями. У «главных персонажей» нашей истории — Янки Купалы и Якуба Коласа уже был опыт общения с органами НКВД и ОГПУ. В 1930-м году они были арестованы за участие в мифическом «Союзе освобождения Беларуси», якобы возглавляемом академиком Вацлавом Ластовским. Всего по этому делу было арестовано 108 человек. Тогда для столпов белорусской литературы все обошлось более-менее благополучно. На допросе в октябре 1930 года Янку Купалу обвинили в идейном руководстве «Союзом». В ответ на это, 20 октября он попытался покончить с собой. Перед неудавшимся самоубийством Купала направил письмо главе ЦИК БССР Александру Червякову. «Товарищ председатель! — говорилось в письме, — Еще раз, перед смертью, заявляю о том, что я ни в какой контрреволюционной организации не был и не собираюсь быть». Неизвестно, что спасло писателей, — то ли интерес общественности, привлеченной неожиданной попыткой суицида, то ли более чем принципиальная позиция обоих писателей на допросах. Обвинение, грозившее высшей мерой наказания, сняли.
Намерения госбезопасности в 1938-м году были значительно более серьезными. «Охота» на писателей началась с уничтожения их ближайшего окружения. Осенней ночью 1938-го года без всяких объяснений был арестован брат жены Якуба Коласа Александр Каменский, «дядя Саша» — для семьи писателя. Больше ни Колас, ни кто бы то ни было другой, этого человека не видел. Впоследствии, уже после получения Ленинской премии, писатель попытался выяснить, где находится «дядя Саша» и в чем его обвиняют. Однако, все, кто мог быть причастен к этому делу, хранили гробовое молчание. В 1990-м году «дело Каменского» попыталась найти внучка писателя, Вера Мицкевич. В многочисленных инстанциях, куда она обратилась, ей объясняли, что дело то ли утеряно, то ли уничтожено. Родственники подозревают, что одно из тех 30-ти свидетельских показаний на Коласа, о которых писал Пономаренко [первый секретарь белорусской компартии в своем доносе на писателей] Сталину, было «выбито» из «дяди Саши». О настроениях, царивших в среде белорусских писателей в это время, можно судить из слов Якуба Коласа, приведенных в неизданной до сих пор книге «Любить и по мнить. Вспоминает сын Я. Коласа». Авторство книги принадлежит умершему в 1996-м году Даниле Мицкевичу. «Отец как-то в семье сказал: что же делать? Может быть мне в знак протеста отказаться от пенсии?… А что это даст, никто про это широко не узнает, это будет расценено как контрреволюционный выбрык, будет поклеп».
В напряженном ожидании ареста прошло два месяца. А в январе 1939-го года случилось чудо. Я. Коласа и Я. Купалу представили к первым орденам Ленина. Дело писателей, почти уже завершенное, внезапно закрыли, как когда-то было и с делом врачей. Есть несколько версий о том, что же побудило Сталина и Пономаренко «помиловать» Коласа и Купалу. По версии доктора исторических наук Ростислава Платонова, на этом настоял Сталин. По другой версии, которой, в частности, придерживается внучатая племянница Купалы Жанна Казимировна Допкюнас, сам Пономаренко побоялся уничтожения столпов белорусской культуры. Дело в том, что на посту первого секретаря он пребывал всего несколько месяцев и репрессии против писателей могли вызвать резко негативное отношение к нему. Так или иначе, по словам Веры Мицкевич, Якуб Колас не поверил в то, что «вожди» помиловали его и даже после награждения продолжал спать в одежде…
