Непроизвольные судорожные движения с предрасположенностью наклоняться вперед и переходить от ходьбы к бегу.
Сегодня медицина знает, что около трети тяжелых случаев болезни в конечном счете проявляются в незаметно подкравшемся слабоумии и что около половины больных страдают от депрессии. Для болезни характерны сутулость, затрудненность и замедленность движений, неподвижность лица, ритмичная дрожь конечностей.
Ближе к концу войны немецкой кинохронике разрешалось вести съемки Гитлера только под определенным углом и вообще весьма ограниченно. На немногочисленных кадрах видны неподвижность позвоночника, сутулость, затрудненность при ходьбе, медлительность, проблемы с координацией движений, застывшая маска лица, неподвижный взгляд, руки в карманах — все это служило явным доказательством неврологического заболевания.
Историк Йоахим Фест цитирует показания пожилого штабного офицера, давно знавшего Гитлера, записавшего свои впечатления о последних днях фюрера:
Физически он являл собой ужасающее зрелище: он волочил себя болезненно и неуклюже, вытягивая туловище вперед и подтягивая вслед ноги… Глаза у него были налиты кровью, и хотя все документы для него печатались на специальных «пишущих машинках фюрера», где шрифт был втрое крупнее обычного, он мог читать их только с помощью увеличительного стекла. Из уголков рта у него то и дело выступала слюна.
Секретари Гитлера рассказывали после войны, описывая облик фюрера в 1944–1945 годах:
Каждый раз, когда Гитлер во время ежедневного доклада держал свои очки в левой руке, рука его тряслась так, что очки стучали по столу. Губы его были сухими и с прилипшими крошками, одежда испачкана едой.
Офицер Гестапо Вернер Бест, видевший Гитлера в «Волчьем логове» в июле 1944 года, нашел, что тот «так сутулится, как будто кланяется». По мнению министра вооружений Шпеера, Гитлер был совершенно не способен подписывать что-либо — это чрезвычайно беспокоило Шпеера, так как он подозревал, что подпись Гитлера только прикрывает махинации Мартина Бормана, главы партийной канцелярии и личного секретаря Гитлера.
Несколько свидетелей вспоминают, что Гитлер обычно прижимал левую ногу к ножке стола, что бы она не дрожала, и придерживал дрожащую левую руку правой, прижимая ее к телу.
Профессор Эрнст-Гюнтер Шенк вспоминает о последней встрече с Гитлером 30 апреля 1945 года:
В 56 лет фюрер был парализованный, физически разрушившийся человек со сморщенным лицом, похожим на маску, всю желтую с серым. Я был убежден, что этот человек совершенно одряхлел.
Английский историк Хью Томас дает красочную картину образа вождя в последние дни войны:
Человек-карикатура, испачканный, описавшийся, неспособный подписаться, который не мог читать висевшую на стене карту даже с помощью увеличительного стекла, у которого все в глазах расплывалось, а свет причинял боль. Человек, который большей частью был погружен в меланхолию, с трудом мог промямлить свои желания и при всем при том парадоксально способный приходить в ярость, раздражаться грязной руганью… Фюрер, чье физическое состояние ухудшилось до такой степени, что он мог по два дня лежать, словно в спячке, как нильский крокодил, будучи изолирован от внешних обстоятельств, ничего не понимая, которым цинично манипулировали, с готовностью расшифровывали его бормотание, чью подпись подделывали подхалимы, прибравшие к своим рукам власть по мере того, как физическая слабость Гитлера сопровождалась теперь уже видимым ухудшением его умственного состояния.
Наше мнение таково, что этой крайней степени деградации вождь немецкой идеи достиг вовсе не из-за болезни Паркинсона и не из-за гипотетического сифилиса. Поражает совпадение во времени: именно с 1942 года Гитлер стал с маниакальным безумием воевать со своей вонью, потребляя опасное для организма количество атропина и других средств. И именно с 1942 года и стали у него наблюдаться симптомы, напоминающие болезнь Паркинсона.
Вот она, как кажется, причина, и вот оно, следствие. То, что историки и медики с неопределенностью называли у Гитлера «специфическим и редким проявлением болезни Паркинсона», на самом деле является результатом систематического отравления организма атропином, амфетаминами и другими сильнейшими препаратами из числа 77 принимавшихся Гитлером лекарств.
С 1938 года Гитлер не подпускал к себе врачей, а обслуживал его шарлатан-венеролог Морелл, репутация которого среди немецких медиков была самой отвратительной. Гитлер лечился сам, сам себе он назначал лекарства и их дозы, сам себе прописывал процедуры. А лечился он от одного главного: от своей вони.
С 1942 года, когда началось активное самолечение фюрера, Германию стали преследовать неудачи. Рейх целиком и полностью зависел от решений Гитлера и управлялся только им одним — такова была созданная им иерархия нацистской власти. Потому неудивительно, что с упадком физического, а затем и крайне сомнительного умственного здоровья вождя (больного врожденной скрытой шизофренией), который повлекла его маниакальная борьба со своей вонью, все это самым прямым образом сказалось на Рейхе. И чем более залечивал себя Гитлер, тем больше деградировала Германия. Это не образное сравнение, это причина и следствие.
Гитлер сам постепенно перестал быть вождем нации, а без него нацизм был обезглавлен. Генералы и министры, опасаясь быть расстрелянными, безропотно слушали пустопорожний и плаксивый лепет недавнего «человека-динамо, взрывавшегося от избытка энергии», и выполняли безумные и катастрофические приказы, которые, как ясно понимал каждый, ведут к гибели.
Третий Рейх погиб от вони Гитлера. Великую нацистскую империю убил атропин.
Такие поразительные выводы можно было бы сделать, подводя итог этому исследованию.
На самом деле все не так, все на много сложнее. Германию погубил сам немецкий народ, выбравший себе в вожди шизофреника, лидера экстремистской популистской партии.
Думаю, исследование тех личностей, которые во всех странах мира создают и цементируют подобные партии (фашистов, коммунистов, исламистов и пр.), показало бы, что все они — точно такие же шизофреники. Во всяком случае, отклонения в психике были присущи и Муссолини, и Ленину, и Сталину, и Пол Поту, и Мао, и Чаушеску. Последнего вообще называли «Дракулеску» и «вампиром» за то, что ему каждую неделю переливали кровь самых генетически лучших и самых здоровых, отобранных со всей Румынии пионеров.
Поэтому самолечение Гитлера — это, скорее, лишь реализация его странной больной психики. Она сделала его «вождем Германии», она его и погубила. В других обстоятельствах и в другое время Гитлер умер бы в полной безвестности и в полном одиночестве, имея у соседей репутацию «придурковатого и опасного старика, от которого надо детей держать подальше»…
Глава 19
ПОРАЗИТЕЛЬНЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ
Порой складывается впечатление, что мы живем в мире иллюзий. Нас обманывают все подряд: политики и военные, государство и производители, спецслужбы и СМИ — и лишь спустя многие десятилетия мы с удивлением узнаем шокирующую правду. Ниже — подборка таких поразительных разоблачений.
Между Теорией Заговора и нелепыми подозрениями
Как гласит народная мудрость, любой секрет рано или поздно будет раскрыт. И когда это в очередной раз происходит, люди снова вспоминают о Теории всеобщего заговора — вечной Теории, на которой основывались многие книги, начиная от «Илиады» и заканчивая «Кодом да Винчи».
Власть имущие действительно скрывают от нас очень многое, но возводить это в абсолют, конечно, не стоит. Так, например, считает автор книги «Заговор» Дэниэл Пайпс, который 14 июля 2005 года дал интервью газете «Corriere della Sera». Будучи директором института ближневосточных исследований в Филадельфии, консультантом Белого дома и конгресса США, Дэниэл Пайпс, один из самых авторитетных американских исследователей ислама, вспоминает, что не удивился, когда израильский «Моссад» был обвинен в том, что предупредил евреев об опасности и просил покинуть башни близнецы. Точно так же его не удивили слухи, что за терактами в лондонском метро стоят секретные англо-американские службы. Зачастую скрытность властей вызывает у населения фантастические подозрения:
