Рюкзаки заметно потяжелели, когда парни добрались до городского вокзала. Мальчик ожидал, что они закажут привычный спальный вагон и тут же отправятся в путь, но повсеместная модернизация до этой страны, как оказалось, не добралась. В кассе ребята купили билеты на ближайший рейс самого обычного поезда — Дэн даже не думал, что где-то такие ещё ходят! Не без труда нашли свою платформу, и заняли места на скамье ожидающих пассажиров.

— Ты любишь поезда? — проникновенно спросил Карл.

У парня внутри всё резко перевернулось: он ненавидел поезда и вагоны, глядя на них через призму холдинга, который ему предстояло унаследовать. Ненавидел как что-то безусловное, навязываемое ему с детства. С другой стороны, он любил Хичан, девочку, которая фанатела по этим штукам, которая сама была паровозом, Хичан, которая умерла, чтобы он продолжил жить…

— Не знаю, не могу сказать однозначно. Думаю, они имеют для меня некое судьбоносное значение.

— Могу понять. Именно поэтому я решил ехать поездом, а не угнать, допустим, грузовик.

— Что?

— Шучу, шучу, я бы и так ничего не угнал. Но поезда и всё, что им сопутствует, обладают особой притягательной силой. Это, если хочешь, вся философия жизненного пути, воплощённая в металле.

Дэн пожал плечами. Он никогда так глубоко не задумывался о культурном значении «стальных гробов», в которых видел только ненавистный бизнес. Возможно, вся его жизнь была пуста, ведь он никогда не понимал, что видит в них Карл, что видела Хичан…

Углубившись каждый в свои раздумья, мальчики не заметили, как сзади них появились две укутанные в плащ фигуры — мужская и женская. Впрочем, даже если бы они обернулись, то заметили бы лишь лёгкое колебание воздуха, вызванное появившейся из ниоткуда парочкой Покровителей, укрытых барьером.

***

Джон погрузился в анализ каких-то данных на своём переносном компьютере, Джани оставалось только гадать, что за диаграммы и таблицы исследует её компаньон. Сама она чувствовала скуку и жалела, что не взяла с собой никакой книги — только тетрадь, полученную в Париже, но читать её при авторе не собиралась: уж лучше скучать, чем тешить его больное самолюбие. Наконец она уснула, а проснувшись обнаружила своего спутника всё в том же рабочем состоянии.

— Скажи, тебе вообще нужен отдых? — спросила она, глубоко зевая.

— Технически нет, но после высоких нагрузок лучше побыть в состоянии покоя. Что, печёшься о моём состоянии?

— О, нет, ты прекрасно доказал, что за тебя не стоит волноваться. И это, если что, комплимент.

— Благодарю, — Джон перелистнул вкладки с непонятными данными. — Не хочешь взглянуть?

— На что? Я ведь ничего не смыслю в науке…

— Но всегда хотела ей заниматься?

— Хотела, — с неохотой призналась Джани. — Но мой поезд давно ушёл.

Глаза Джона озорно сверкнули.

— О чём ты? У нас с тобой впереди целая вечность, чтобы постигнуть законы мироздания.

— Нет. Как бы заманчиво это ни звучало, я родилась человеком и умру им.

— Думаешь, я тебе позволю? Тем более, ты сама признала, что это заманчиво.

— А ты не боишься, что закончишь так же, как Бирта?

— Чего бояться? Я не стремлюсь вести за собой людей и властвовать умами. А вот ты, неужели боишься себя?

Девушка цыкнула, скрестила руки на груди и отвернулась.

— Советую скорее примириться со своим эгоизмом и следовать путём желаний, а не зыбкого чувства долга. Знаешь, милая, так жить намного проще.

Джани насупилась, меньше всего ей хотелось позволять речам Джона затрагивать сокровенные сомнения, но именно это он и делали. «Путь желаний?» И почему-то всплывающее за этим манящее слово «свобода», к которой она стремилась всю юность и от которой внутренне отказалась, приняв на себя ответственность за детей и сородичей, ждущих возрождения Семьи.

— Но ведь и ты по каким-то причинам спас меня, ввязался в войну, перешёл на сторону Синдао, отказавшись от комфортных условий предоставляемых Лабораторией. Думаешь, ты свободен?

— В большей степени из возможного. Иногда даже мне приходится бороться за счастье, отвоёвывать пространство, ресурсы и право на существование — как бы ты ни был умён, однажды, сотрудничество с тобой перестанет быть выгодным, и от тебя захотят избавиться.

— Ты просто не умеешь заводить друзей.

— А ты умеешь? Помимо мёртвых.

Джани вспомнила об ухудшившихся отношениях с Дэном. Как ни пыталась она, так и не смогла проникнуться к его горю и юношеским терзаниям. Ведь он — солдат, он — лишь инструмент, безусловный наследник, которому она передаст волю, которую передал ей отец. И в этой цепочке нет места мыслям о желаниях мальчика, о его собственных целях и планах на жизнь. Но разве заботилась она сама так сильно о воле отца, когда тот был жив? Неужели она сама того не заметив, изменилась, стала другим человеком не по своей воле? Да и отношения с бывшими Ликами стали прохладнее, даже Нелл, самая стабильная, и та изменилась, обзавелась эмоциями, личными целями, другим взглядом на мир… стала непредсказуемой.

— Я подружилась с Хоилом, — наконец заключила Джани.

Её голос прозвучал настолько неуверенно, что Джону не стоило труда сыграть на этом противоречии:

— Пока он был заперт в собственном мече на правах Лика. Но ты ведь не знаешь, как он поступает сейчас? По-прежнему доверяешь ему?

— Хоил сделает всё, чтобы уничтожить Арию.

— А затем? Что если он решит стать правителем Синара и не захочет расставаться с силой Пера? Или же окажется слаб, и Ария поглотит его, став новым человеком? Что взбредёт ему в голову в дальнейшем? Вы хоть раз говорили о планах на жизнь, ты хоть раз пыталась услышать его?

— А что взбредёт в голову тебе? Ты такой же непредсказуемый эгоист.

— Как и все люди.

— Так зачем ты вообще присоединился к нам?

— Чтобы добиться твоего расположения, — бесхитростно ответил Джон. — Ну и расширить свой кругозор, естественно. Я и не знал, что глава «Волков» был талантливым, но непризнанным биологом, да ещё и нашим родственником. Не хочешь взглянуть на полный список его исследований?

Он пододвинул ноутбук и любопытство, пересилившее неприязнь, заставив Джани придвинуться к экрану. Ещё пару секунд между ними витало напряжение, затем оба углубились в чтение, лишь изредко перекидываясь репликами и поддакивая друг другу. Время за чтением пролетело незаметно, Джани даже вздрогнула, когда вышедший из кабины Джим обратился к ним на английском:

— Джон, вы не могли бы уточнить квадрат посадки? Мы собираемся снижаться.

— Иду, — он поднялся, захлопывая ноутбук.

Из кабины пилота открывался прекрасный вид с высоты птичьего полёта на подъездные дороги к маленькому подмосковному городку и поросшие густой травой десятилетиями назад брошенные земли.

— Отсюда направо, — скомандовал Джон. — И заходи на посадку у той большой трубы.

Джани пригляделась — и правда, кроме сероватой крыши сарая, прятавшей вход в подземную лабораторию, неподалёку торчали из земли несколько стальных труб. Вертолёт с характерным гудением опустился, сминая траву, волнами разошедшуюся под ним.

— Настройте подъемник, а я спущусь и открою грузовые ворота, — спрыгнул Джон на землю.

Джани отметила его командирские навыки, если Джон-подросток был зазнайкой и одиночкой, не умеющим общаться даже с членами семьи, то нынешний Джон знал цену себе и окружающим.

— Ты со мной? — это был почти и не вопрос.

Они прошли в молчании пару метров. Джон утаптывал траву, Джани следовала по проложенному им пути. Два, утопающих лучах августовского солнца, маленьких человека, идущие в подземную лабораторию как в храм отмаливать грехи. Два эгоиста. Старый сарай нашёлся без труда, пчёлы, слетающиеся в его направлении, подсказывали дорогу.

— А мне показалось, там был осиный улей, — пробормотала Джани. — Впрочем, я в них не особо разбираюсь…

Джон смолчал, и какая ему разница — пчёлы или осы, в самом деле. Девушка отошла в сторону, уступая инициативу своему проводнику, железная дверь, вросшая в глинистую почву, лязгнула, предостерегая облаком затхлого воздуха. Оба стояли на пороге, не решаясь войти.