— Привет, красавица, ну как наше драгоценное? — обернувшись, я задрала голову и встретилась с весёлым взглядом Боцманши

— Нормально, Светлан Яковлевна, больше не тянуло и спала хорошо.

— Ну и отлично, — Боцманша мягко пробежалась пальцами по моему животу и, удовлетворённо кивнув головой, неожиданно спросила, — огурцы ищешь? Идём, покажу.

Мы двинулись вдоль рядов. Разговор плавно перетёк на продуктово-кулинарную тему. Я купила огурцы, и мы продолжили обходить ряды, делясь на ходу рецептами.

Светлана Яковлевна буквально каждую минуту с кем-то здоровалась. Мне говорили, что Боцманша на Новой Земле уже около семи местных лет, и может считаться старожилом, но того, что она пользуется такой популярностью, я вообще-то не ожидала.

Потихоньку мы перешли в мясомолочную часть рынка. Поздоровавшись с очередной женщиной, Светлана Яковлевна придержала её, и с разгону «вставила пистон» за то, что та третью неделю не приходит на очередной осмотр. Отпустив нерадивую пациентку, под обещание сегодня же, после восемнадцати, явиться на приём, Боцманша двинулась за мной к прилавку Матвеевны, жены фермера, торговавшей яйцами и птицей. Причём яйца у неё были такие, что не вмещались в гнёзда стандартного бумажного поддона, а куры приближались размерами к гусиным тушкам. Когда я первый раз принесла их домой, Саша в шутку выдвинула гипотезу, что это может быть следствием романтического визита какого-нибудь местного птица.

Я расплачивалась с Матвеевной за три десятка яиц, когда за спиной раздалось чьё-то «бля» и тут же извиняющийся голос Боцманши:

— Ой! Извините меня, пожалуйста!

Я обернулась. С земли поднимался невысокий, блёклый мужичок с хронически злым выражением лица. Я хихикнула, сообразив, что случилось — мужичок и Боцманша случайно соприкоснулись, и тому не хватило массы, чтобы устоять на ногах.

— Ты что, охренела, морда жидовская, не видишь, куда прёшь? Перебрался сюда, думал, хоть здесь их не будет, как же, что жиды, что черномазые — плодятся и ничем их не выведешь!

Я откровенно офанарела от такого. Нет, «за ленточкой» мне тоже доводилось слышать про себя всякие гадости, но здесь… За прошедшие месяцы я от такого откровенно отвыкла, жизнь здесь быстро проверяла любого «на вшивость» и подобные наезды были дичью.

Боцманша шагнула к мужичку, сгребла правой рукой ему футболку на груди… и приподняла на вытянутой руке так, что ноги у него повисли сантиметрах в двадцати от земли.

— Я. Перед. Вами. Извинилась. — Светлана Яковлевна с каждым словом встряхивала мужичка, — А. Теперь. Вы. Извинитесь. Перед. Девочкой.

На последнем слове футболка мужичка жалобно треснула, оставляя кусок в ручище Боцманши, и он шлёпнулся перед ней на пятую точку, продолжая глядеть неверяще-испуганным взглядом.

Я не удержалась и вставила свои «пять копеек»:

— Светлан Яковлевна, вы сядьте на него сверху, а потом воспитывайте!

Выражение испуга на лице мужичка сменилось откровенным ужасом, и он стал по-крабьи отползать от Боцманши, бросая взгляды по сторонам и натыкаясь на откровенно недружелюбные лица. Через пару метров он перевернулся на четвереньки и бросился прочь. Одна из наблюдавших за сценой женщин придала ему ускорение пинком и, видимо, попала удачно, потому что тот взвизгнул и рывком скрылся за углом прилавка, а вокруг грянул гомерический хохот.

Отсмеявшись, Светлана Яковлевна в первую очередь поинтересовалась моим самочувствием и, только убедившись, что со мной всё в порядке, направилась к выходу с рынка.

Когда же по дороге я вслух удивилась её силище, она засмеялась:

— Настенька, врачу физическая сила бывает ой как нужна. Знаешь, сколько силы порой требует вправление вывиха?

— Светлан Яковлевна, но вы же акушерка.

— А когда я сюда семь лет назад перебралась, про это никто не спрашивал. Врач? Врач. Ну и вперёд, и кому какое дело, что ты «спицилистка по дамским кискам». Вот тебе огнестрел средней доли правого лёгкого с открытым пневмотораксом, и вертись посреди саванны, как знаешь и умеешь.

— Ну и… как?

— Что как? А-а-а… — Боцманша обняла меня за плечи, — Знаешь, врачи в таких случаях говорят, — «если больной хочет жить — то медицина тут бессильна». До сих пор на день рождения букеты носит. Мы снова душевно поржали, и успокоились только остановившись возле микроавтобуса с приподнятой крышей и с полным приводом, на мостах от какого-то джипа (спасибо Саше, в таких вопросах я уже немного разбиралась).

— Ну, вот мой агрегат, — Светлана Яковлевна открыла правую переднюю дверь и зашвырнула туда свою сумку с покупками.

— А что внутри, там кемпер оборудован? — во мне взыграло любопытство, и очень захотелось увидеть, какая же машина у Боцманши изнутри.

Светлана Яковлевна загадочно ухмыльнулась и сдвинула дверь… а у меня отпала челюсть. По стенам окрашенного в светло-салатный цвет салона стояли шкафы из нержавеющей стали с выдвижными ящиками, а посередине… посередине стоял родильный стол, такой же, как в фильме, который нам показывали на курсах будущих мам.

До меня только сейчас дошел уровень профессионального фанатизма Боцманши — даже свой личный автомобиль она оборудовала как передвижную родильную палату!

Светлана Яковлевна задвинула дверь и похлопала ладонью по борту машины.

— Вот так. Этот пепелац у меня уже пять лет и, честно говоря, даже не вспомню, сколько уже деточек в нём появилось.

— А кто вам такой классный аппарат сделал?

— Ну, пять лет назад, мы тогда только открыли наш роддом, из Москвы привезли на самолёте роженицу. Проблем там было море, и возраст, и… впрочем, тебе это не надо, ты, слава богу, девочка здоровая. А тогда пришлось попыхтеть всем, и мамочке, и нам. Но вытянули обоих. А когда папочка приехал их забирать, то, узнав, что я безлошадная, вцепился в меня — «Светлана Яковлевна, я подарю вам машину, любую, на ваш выбор, хоть джип „Ламборджини“[69]. Ну, я подумала и рассказала ему, что мне нужно. Через месяц он лично подогнал её к роддому. Вот с тех пор на ней и езжу.

— Кхгм, — раздалось у нас за спинами. Обернувшись, мы увидели трёх комендачей из полка, охранявшего заводы Демидовска и заменявших здесь милицию. Из-за их спин выглядывал этот „национально ушибленный“ шибздик.

— Здравствуйте Светлана Яковлевна, — обратился к Боцманше старший патруля, — извините, вот этот гражданин предъявляет к вам претензии по поводу физического воздействия…

— Ах воздействия! — я взвилась и, в красках и с подробностями, вывалила им обстоятельства инцидента.

— Понятно, — старший поглядел на поёжившегося под его взглядом жалобщика, — Светлана Яковлевна, давайте-ка я всё это запишу, — он достал блокнот и стал быстро писать.

Тем временем один из патрульных в очередной раз смерил взглядом „потерпевшего“ и негромко сказал ему:

— Мужик, ты попал, тебе ещё повезло, что до тебя бабы на рынке не добрались. Светлана Яковлевна лучший гинеколог, если не всей Новой Земли, то уж Русской Конфедерации точно, за неё они тебя могли бы на триста тридцать три кусочка разорвать, и сказать — так и было. А сын у неё, кстати, служит сапёром в егерях. Я его как-то видел, мальчик пошёл весь в маму, даже на полголовы выше.

Мужичок заёрзал, поглядывая на Боцманшу, а я, заметив шкодный блеск в глазах комендача и сообразив, что он просто пугает это недоразумение, решила поучаствовать в процессе.

— А ещё, Светлана Яковлевна принимает роды у жён и дочек московских крутых, и они вокруг неё на цирлах ходят.

Мужичка откровенно затрясло, а физиономии комендачей стали подозрительно постными. Тут, закончив беседу с Боцманшей, к нам повернулся их старший.

— Ну что, йерой. Никто тебя за язык не тянул, а здесь такие наезды считаются бо-о-ольшим косяком. Недельки две будешь, на благо Демидовска, работать ассенизатором, — он слегка подтолкнул его в спину, — вперёд, выгребные ямы ждут тебя.

Наш путь близится к концу. Под колёсами уже гравий, а не колеи, продавленные колёсами впереди идущих машин. Передняя машина резко подаёт вправо, и мы проезжаем мимо четырёхосного самосвала с поднятым кузовом, только что вывалившего на дорогу кучу гравия, довольно большого погрузчика, жёлтого грейдера и МоАЗа[70] с колёсным катком, утрамбовывающего свежий гравий. После нескольких тысяч километров по «диким» грунтовкам это слегка ошарашивает и ясно говорит — впереди цивилизация.