— А что?! Про дорнирование вам ничего не рассказывали? — опять вклинился Семен Семенович. — И что дорнированием ствол делают за минуту, а нарезают час?

— И после дорнирования ствол три часа размедняют в ванне, — продолжила я. — Дорнирование при наших объемах выпуска не дает никаких преимуществ, а резаный ствол все-таки будет качеством повыше. Даже на «синусе».

— Саша, ты говорила про ротационно-ковочные станки, — вступил в разговор Генрих Карлович.

— Тут я, наверное, погорячилась, — призналась я. — Ротационно-ковочный — вещь отличная. Но «за ленточкой» он стоит примерно полмиллиона баксов, а во сколько он обойдется здесь — мне даже подумать страшно. И даст ли Орден его протащить — тоже вопрос. Старые сверлильные и «синусы» можно провезти под видом токарных, особенно если присобачить им на время перехода фальшивые шпинделя и везти, как имущество переселенцев. Ну и ковочный станок делает ствол за три минуты, значит, большую часть времени он будет стоять. Хотя если протекторат расщедрится… В общем, настаивать на ковочных станках я не могу. У меня все.

Антон Павлович посмотрел на Костомарова.

— Олег Денисович, у вас что-нибудь есть?

Полковник, обежав взглядом окружающих, сказал:

— В принципе мне понятны точки зрения специалистов. Думаю, что правильным будет продолжить работу в обоих направлениях и не класть яйца в одну корзину, ну, а потом провести сравнительные испытания и «калашникова» здешнего разлива, и аппарата, над которым работает Александра Владимировна. Было бы неплохо сравнить их и под «семерку», и под новый патрон.

Я краем глаза заметила, как задергался Семен Семенович — начальник РАВ подложил ему грандиозную свинью. Сдуть АКМ «в ноль» — это одно, работа, по сути, только для технолога, а перевести его на новый патрон — уже совсем другое, считать придется — мама не горюй!

— А теперь, товарищи офицеры, — произнес директор, — слушаем ваши вопросы.

— Александра Владимировна, если вы частично ориентируетесь на «эм шестнадцатую», то приклад тоже будет сдвижной? — спросил сидевший крайним подполковник.

— Нет, — ответила я, — по моим прикидкам возвратная пружина нормально разместится в ствольной коробке.

Дальше вопросы пошли один за другим, вызывая дискуссии не только со мною, но и между вояками. Много было сказано о предполагаемом патроне. «Пятерка» в той или иной степени не устраивала всех, но многие сомневались, что новый патрон окажется лучше, чем сорок третьего года. Много было сказано о желаемом обвесе автомата, и вот тут военные спорили в основном между собой.

— Ну что ж, — подвел итоги часового обсуждения директор. — Генрих Карлович, вам обеспечить в полном объеме работу по обоим направлениям — и в КБ, и при выпуске опытных образцов. Александра Владимировна, Семен Семенович — с вас развернутые докладные по организации производства стволов. Пишите, учитывая, что я не специалист в данной области.

Мы вышли из конференц-зала. Вояки, на ходу прощаясь с нами, направились к выходу. Судя по выражению их лиц, за то время, что мы отвечали на вопросы, мне удалось заронить в них интерес к своему проекту, но солидная доля скепсиса, к чему Семен Семенович приложил максимум усилий, все равно у них осталась.

Я заканчиваю украшение новогоднего торта, Татьяна Николаевна размешивает оливье в тазике приличных размеров, в гостиной Саша, Оля, Олег Павлович и Ванечка весело украшают здешний вариант елки, привезенной утром старшим Горобцом.

Экипаж ИФы не забыл нас, нагрянул в первые же выходные, и с тех пор они регулярно навещают нас или зазывают к себе.

Старшие Горобцы устроились работать на деревообделочную фабрику, Олю соблазнили пойти на инструментальный завод, и теперь ей предстоит научиться делать специальные сверла, которые скоро будут очень нужны Саше, а рыжий короед учится во втором классе.

Живут они, правда, далековато от нас, в поселке рядом с фабрикой. Я в свое время не сразу сообразила что Демидовск — это не компактное поселение, а центральная часть, в которой живем мы, и больше десятка поселков в округе. Часть из них возникла при заводах, а часть создали специально, чтобы не получился обычный заленточный город.

Закончив разрисовывать торт кремом, я отошла на пару шагов, чтобы посмотреть — чего же я там натворила? Татьяна Николаевна встала рядом, обняла меня за плечи и сказала:

— Знаешь, Настенька, ты чем дальше, тем больше меня удивляешь. Я такой торт, вот те крест, не потяну, а ты его оформила в два счета. Скажи по-честному, Саша на кухне хоть появляется?

— Появляется, — с грустным видом сказала я, — но только покушать. — Потом, не удержавшись, захихикала: — Все равно я готовлю лучше, и меня это устраивает.

Татьяна Николаевна тоже хихикнула, а потом спросила:

— А почему ты не пошла учиться на кулинара, тебе же предлагали?

— Знаете… — я помолчала. — Я дала себе слово, что следующий протез маме буду делать уже я.

Татьяна Николаевна внимательно посмотрела на меня:

— Да Настенька, повезло вам, что вы встретились.

— Повезло, — согласилась я. — А вот хохма будет, когда приедет Сережа и обнаружит, что он уже дедушка!

Татьяна Николаевна посмотрела на мой живот, и мы дружно заржали.

Демидовск.40 число 11 месяца 21 года, 29 часов 71 минута. Саша

Мы всей гурьбой с бокалами шампанского в руках стоим перед домом. Из открытого окна доносятся последние слова телевизионного поздравления Аверьянова. С неба падает дождик, к нашему счастью — совсем легкий. Наська и Оля, глядя на часы, вслух ведут обратный отсчет:

— Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ур-р-р-р-а-а-а-а-а!!!

Все дружно сдвигают бокалы, из которых отчетливо выделяется Наськин с компотом. Затем Олег Павлович поджигает шнур стоящего поодаль фейерверка, а я, Наська и Оля вскидываем три прихватизированные им в свое время ракетницы и нажимаем на спусковые крючки. Над Демидовском гремит новогодний салют. Все небо в сполохах фейерверков, сигнальных и осветительных ракет. Цех сигнальных средств боеприпасного завода честно отработал свои премиальные, подарив всему городу праздник небесного огня.

Я тоже не осталась в стороне и прикупила пару цинков. И теперь мы, не глядя, выхватываем из стоящих на столике коробок ракеты и запускаем их в ночное небо, которое чертит уже не только пиротехника, но и струи трассирующих пуль. Кому-то на праздник не жаль и боевых патронов.

Олег Павлович берет у Оли ракетницу и помогает принять участие в салюте и Ванечке. На физии короеда при этом большими буквами написано неземное блаженство.

Наконец, спалив оба цинка, слегка оглохнув от стрельбы и вдоволь нанюхавшись пороховых газов, мы шумной гурьбою вваливаемся в дом, усаживаемся за стол, и начинается развеселый ритуал новогоднего застолья. Тосты с поздравлениями и пожеланиями чередуются с охами и ахами по поводу стоящих на столе блюд.

Олег Павлович, отведав очередной Наськин шедевр, не удержался от шутливого совета:

— Ты красавица, как замуж выйдешь, корми своего благоверного с осторожностью, а то он у тебя за пару лет в колобка превратится!

Все дружно рассмеялись, а Настя потупила глазки:

— Ой, дядь Олег, скажете тоже!

— И скажу! Ты, Наська, невеста — хоть куда! И характер у тебя хороший, и хозяйка ты в доме отличная… Да, да! Не спорь! Я ведь не первый день на свете живу, и семьи на своем веку повидал разные. И мамой ты будешь хорошей, вот увидишь. Был бы Ванька твоим ровесником — я б тебя за него бы посватал

Настя окончательно потемнела и смутилась, а короед набычился и фыркнул:

— Ну вот еще!

Мы продолжали беседовать, и я заметила, что Татьяна Николаевна как-то странно посматривает на мужа и детей. Поймав мой взгляд, она вдруг смутилась, а затем, постучав вилкой по стакану, сказала:

— Дорогие мои! — пробежав взглядом по своей семье, она слегка порозовела и продолжила: — Позавчера я была на приеме у Боцманши. Так вот, у Оли и Ванечки намечается братик или сестричка.