В прошлом де во 151 (1643) году, июля в 15 день, из Якутского острогу послал его, Василья, стольник и воевода Пётр Головин да с ним старых и новоприборных служилых людей[178] 112 человек, да из гулящих людей охотников[179] 15 человек, да два целовальника, да два толмача[180], да кузнеца, да для угрозы немирных землиц пушку железную ядром полфунта, да на 100 выстрелов и на запас и служилым людем для службы 8 пуд и 16 гривенок[181] зелья[182], а свинцу тож; и подал наказную память[183]... А в наказной памяти написано: 151 (1643) году, июля в 15 день, по государеву царёву и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русин указу, стольник и воевода Пётр Головин велел итти из Якуцкого острогу письмяному голове Василью Пояркову на Зию и на Шилку-реку для государева ясачного сбору, и для прииску вновь неясашных людей, и для серебрёной и медной и свинцовой руды и хлеба[184], по роспросу Енисейского острогу служилого человека Максимка Перфильева[185], что он, Максимко, сказал: на Шилке-реке многие сидячие пахотные хлебные люди, а живёт тут Лавкай-князец, а с ним его людей всего человек с тридцать, и у того де Лавкая-князца на усть Уры-реки в горе в утёсе в двух местах серебряная руда — одна в утёсе, а другая в воде, да на той же реке Шилке, внизу, медная и свинцовая руда, а хлеба де на Шилке всякого много. Да в том же наказе написано и тунгуских людей роспросные речи. Да с ним же, Василием, послан был в кожах тунгус с Алдана-реки Бутанского острожку лагирской князец Шамаев Токони. И по его де, Тамкониеву, роспросу, как они, тунгусы, про ту Шилку-реку и кто по ней сидячих хлебных людей живут сказывали, велено ему, Василью, на те реки итти, и государевым делом радеть, и серебряной, и медной, и свинцовой руды проведывать, и в тех местах острожки поставить и со всем укрепить.

Да в роспросе ж про тот ход письмяной голова Василей Поярков сказал: как де в прошлом в 151 году послал его на государеву службу стольник и воевода Пётр Головин да с ним старых служилых 12 человек, да два толмача, да два целовальника, да кузнеца, да новоприборных 100 человек, да из гулящих охочих промышленных людей 15 человек, и шол он из Якутского острогу вниз по Лене до усть Алдана-реки двои сутки, а по Алдану вверх до усть Учюра-реки 4 недели, а по Учюру шол вверх до усть Гонома 10 дней, а по Гоному-реке шол вверх до заморозу 5 недель. А та река Гоном порожиста: как по ней шли и судном на порог подымалися, и на пороге казённое судно заметало, и на том замете с того казённого дощеника с кормы сорвало государев свинец, что с ним послан был — 8 пуд 16 гривенок, и тот свинец в том пороге в глубоком месте потонул и сыскать его не могли. А по тому Гоному до заморозу иных было больших 42 порога да 22 шиверы[186]. И до Нюемки-речки не дошед за 6 днищ, замёрзли; и зимовье поставил, и жил в том зимье две недели. И оставил де он в том зимовье у судов, и у государевы казны, и у хлебных запасов пятидесятника с служилыми людьми, сорок человек, два целовальника, и велел им после себя весною, перед полою водою, по последнему зимнему пути за волок перейти, и государеву казну и хлебные запасы переволочь, и суды сделать, и за собою Зиею-рекою плыть не замешкав.

А сам де он, Василей, в прошлом во 152 (1643) году из того зимовья, взяв с собою служилых людей 90 человек, пошол тою Нюемкою-рекою и из Нюемки через волок. А Нюемкою-рекою и волоком шли 2 недели межу дву ветр — полуденного и обедника[187]. И пришли на Брянду-реку, а та Брянда впала в Зию-реку, на низ идучи, с правую сторону, а людей по ней нот. И тою Бряндою вниз шли до Зии-реки полтретьи[188] недели. А Зиею шли до другой Брянды два дни, а та Брянда впала в Зию с ту ж с правую сторону, а по ней живут тунгусы оленные уллагири. [...] А от Гиляя-реки до Уры-реки шли 4 дни, а Ура впала в Зию с правую ж сторону, а по ней живут тунгусы баягири, скотные. А от Уры реки до речки Умлекана шли три дни, а Умлекан пала в Зию с правую ж сторону, а людей по ней нет. А на усть той речки Умлекана живут дауры пашенные — даурской князец Доптыул с родом своим, а роду его 15 человек, да с ним же живут пашенные.

И даурского князца Доптыуля Кенчюлаева он, Василей, во 152 (1643) году, декабря в 13 день, поймал в аманаты. И его, Доптыуля Кенчулаева, он, Василей, роспрашивал про Зию, и про Шилку-реку, и про сторонные речки, кои впали в Зию и в Шилку-реку, и какие по тем речкам люди живут, и дают ли они кому ясак с себя, и про серебряную, и медную, и свинцовую руду, и про синюю краску, чем кумачи[189] красят, и на Зие и Шилке-реке серебро родится ли, и медная и свинцовая руда и синяя краска, чем кумачи красят, есть ли, и камки[190] и кумачи? На Зие-реке и Шилке и по сторонним речкам, кои впали в Зию и в Шилку-реку, серебро не родится, и камок и кумачей не делают, и медныя и свинцовыя руды нет, и синие краски, чем кумачи красят, нет же; а приходит де к ним серебро, и камки, и кумачи, и медь, и олово от хана. А про того де хана сказал он, что живёт ордою, а город у него рубленой, а около города вал земляной, а бой у них лучной и огненной и пушек много, а имя ему Борбой[191], а называют де его ханом, потому что он большой человек, владеет всеми; а серебро, и камки, и кумачи, и медь, и олово покупают на соболи у него, хана. А которые даурские люди тому хану ясаку не дают и с ним не торгуют, и он де посылает к ним на Зию и на Шилку-реку своих людей и воюет годом по двожды и по трожды; а приходит людно — тысячи по две и по три. А с Зии де, с Умлекана, к хану дорога через камень, по речке по Худынке, за Шилку конём ехать шесть недель. А по Шилке живут многие даурские люди и тунгусы пашенные, и хлеба у них родится много. Да с Зии же, с Умлекана, до Шилки-реки ехать до острожку до Дувы конём 2 дни, а пешего ходу 4 дни. А в том де острожке живёт князец Илдега с родом своим, а роду его 100 человек, да в том же острожке с ним иные многие улусы. А выше того князца Илдеги живёт князец Лавкай, и у него поставлен острожек, про которого у него в наказе написано по распросу енисейского служилого человека Максимка Перфирьева — улусу его человек с 30, а у того де князца Лавкая, тот князец Доптыул сказал, улусу де его человек с 300. А выше де его, Лавкая, живут три князца мунгальские по Шилке-реке кочевные скотные, а у одного князца улусных людей с 300, а у дву князцов по 100 человек. А у Лавкая де хлеба много, и он, Лавкай, хлеб провадит в судах к тем мунгальским князцом, а продаёт им на скот. А сам де он, даурской князец Доптыул, у хана не бывал, а ходил де к нему отец его Кенчюлай многажды. [...]

И на Умлекане де он, Василей, зимовье поставил. И у служилых людей хлебных запасов стало гораздо мало, и до весны прожить нечем. И служилые и промышленные люди, пятидесятник Юшко Петров и десятники и все служилые люди били челом государю словесно, чтоб их государь пожаловал и велел отпустить под острожек к даурским князцом к Досию и Колне для государева ясашного сбору и для корму, чтоб им, служилым людей было чем прокормиться до весны. И он, Василей, послал того Юшку Петрова с товарищи, 70 человек, и велел им итти под тот даурской острожек к Досие и Колне и велел их из острожку вызывать ласкою под государеву высокую руку; и как они, князцы, выдут к ним из острожку, и их, князцов, взяв в аманаты, отъити к лесу и засекою или вежею рубленою укрепиться накрепко, а к острожку не приступать, смотря по тамошнему делу, как бы государю было прибыльнее.